Главная роль 8 (СИ) - Смолин Павел

— Прошу у Вашего Императорского Величества возможности приостановить переговоры для нашей консультации с Высокой Портой, — не поверил глава делегации.

— Разумеется, уважаемый, — благодушно разрешил я.

Гости откланялись и покинули зал для совещаний.

— Наглость — второе счастье, — охарактеризовал я переговорную позицию осман. — Раз уж у нас образовалось свободное время, давайте кратенько пробежимся по ситуации на фронтах. Для разнообразия в этот раз предлагаю начать с совместных действий наших и немецких войск…

К середине сентября наша Северо-Западная группировка успела освободить от Австро-Венгерского гнёта обе Галиции, Буковину, треть Словакии и взять в осаду трансильванский город Коложвар, превращенный австрияками в защищенную «живым щитом» из гражданских город-крепость. Враг, нужно отдать ему должное, учится быстро, и продвижение даже при тотальной доминации в воздухе замедлилось.

Осенние дожди, колеса и сапоги армии, захиревшая, но никуда не девшаяся торгово-гражданская логистика и деловые перемещения частных лиц превратили все не занятые армейскими позициями, лесами, болотами, крутыми обрывами и прочими горами территории в непролазную грязюку, и двигаться дальше нашей армии стало тяжело.

На бездорожье наложились трудности со снабжением — далеко везти приходится, по той же грязюке — и необходимость немного «переварить» уже занятые территории, наладив нормальные логистические хабы, поставив где нужно «переобувочные станции» для железнодорожных вагонов — колея-то разная — и немножко заняться административно-хозяйственной деятельностью. Короче — наступление было решено остановить в ожидании зимних заморозков и ради наведения порядка в тылу.

Галиции Российская Империя оставит себе, поэтому туда высадились десанты чиновников, секретарей, переводчиков на актуальные местности языки и — самое главное! — школьных учителей. Исполинский опыт интеграции новых территорий позволил в кратчайшие сроки провести перепись населения, изучить доставшиеся от австрияков в наследство документы, нарезать фронт первичных работ, выписать из коренных земель России потребных специалистов и ресурсы, и явить очам как Правительства — начальство же! — так и новоприобретенных подданных пятилетнюю «дорожную карту» дальнейшей интеграции.

Дети, подростки и студенты — вот на кого были направлены основные усилия работающей параллельно военной комендатуре гражданских ведомств. Представители старших поколений в силу жизненного опыта могут и без посторонней помощи понять плюсы и минусы жизни в разных государствах — банально оценив уровень своего и общественного благосостояния — а молодым умам нужно подсказывать.

Проще всего было со студентами, традиционно находящимися в оппозиции к центральной власти — среди них сами собой и руками Российской резидентуры с агентами влияния выросло немало сторонников объединения славянских народов в единую конфедерацию. На их базе было сформировано Галицийское Студенческое Братство, которое принялось направлять бурную молодую энергию в созидательное русло: формировались стройотряды (оплачиваемые) для ремонта разрушенного и подготовки основы для строительства нового, проводились бесконечные съезды и семинары, на которых говорили возвышенные речи, цвели и пахли мероприятия по изучению панславянской культуры (немножко литературы на эту тему имелось и так, но выросший при Российском Дворе «пул» тематических философов изрядно добавил), активно набирал моду спорт, а на горизонте маячила грандиозная кампания обмена студентами. Сюда, впрочем, ехать мало кто захочет — самые уважаемые преподаватели ВУЗов зачем-то свалили вглубь Австро-Венгрии.

Детьми и подростками занимались по новейшим педагогическим методикам, в дополнение к учебным нагрузкам предлагая не шибко широкий, но все-таки набор кружков и богатый ассортимент массово-увеселительных мероприятий с непременным сытным питанием за казенный счет на всех этапах. Местные педагоги быстро втягивались — жалование новая власть платила достойное, и даже не требовало учить детей ненависти к власти старой: это позволило педагогам не страдать от внутреннего «предательства», ведь многие из них раньше учили ненависти к России. Ничего личного — просто методичка такая.

Взрослым было не так весело, но они были рады и тому, что хотя бы голодать не пришлось. Новая власть отладила снабжение с завидной быстротой, с демонстративной жестокостью пресекала грабежи, мародерство и прочую гадость, озаботилась пунктами обмена валюты по актуальному на начало войны курсу (сейчас австро-венгерские деньги стремительно деградируют) и способствовала всяческой экономической активности — лишь бы люди были сыты и заняты работой, а не резали да грабили друг дружку за кусок хлеба.

Благостную картину портило наличие у новых подданных убитых в боях родственников и друзей, но таких было меньшинство. Гораздо больше было тех, чьи близкие благоразумно решили не класть голову за никому ненужную «двуединую власть» и сдались в плен.

Затянувшиеся сытые времена в Российской Империи, помноженные на многолетнюю подготовку позволили обеспечить не самые паршивые условия военнопленным. Не от одной лишь доброты душевной — приходится работать соразмерно квалификации, но в оговоренных Трудовым кодексом рамках. Койко-место в теплом помещении и трехразовое питание Империя обеспечивает, а еще активно способствует переписке между пленными и жителями новых территорий. Когда на них установится нормальная жизнь, пленных с соответствующей «пропиской» начнут отпускать домой с наложением обязанности ходить «отмечаться» у участкового до окончания войны.

Все это актуально для жителей городов, а в деревнях многие никаких изменений и не ощутили. В той их части, которую обошли стороной боевые действия и вечный бич крестьян в виде шатающихся по округе и норовящих чего-нибудь спереть солдат. Забавно получается — на этой неделе староста деревенский в управу одной власти ездил, а на этой — уже другой. Табличка на входе в здание, будочник у входа и даже чинуша, что характерно, не изменились — казалось, из нового лишь вырезанная из газеты фотография Российского Императора на месте официального портрета Франца-Иосифа.

Но это касалось лишь внешних атрибутов новой власти, а на реальности ее влияние сказывалось гораздо сильнее. Большая часть новых веяний крестьян не касалось, а вот пятилетнее освобождение фермеров-«единоличников» и крестьян от налогов вызвало у сельского люда изрядное воодушевление, перекрывшее неприятные ощущения после приказа в течение десяти лет перевести на русский язык документооборот и учебный процесс.

От понимания макроэкономических процессов среднестатистический крестьянин актуальных времен бесконечно далек, и там, где городские в силу большей близости к источникам информации с обменом валюты худо-бедно разобрались (или тупо получили первые «рублевые» зарплаты и материальную помощь), крестьяне привычно закапывали материальные ценности во дворах да окрестных лесах. Кто поумнее — в виде драгоценностей и золотых монет, кто попроще — денежными знаками стремительно движущейся на свалку истории Империи.

И всем жителям новых территорий, без деления на классы, профессии, пол и даже возраст показывали кино. Разного формата, в разных условиях — от привычных жителям больших городов кинотеатров до развернутого на ближайшей поляне богом забытого села белого полотна, на котором благодаря запитанному от генератора с ДВС проектору оживали герои прошлого, красавицы настоящего и сказочные существа из неведомых миров. Бонусом к основному кинопродукту всегда шло несколько короткометражек, рассказывающих о новых правилах жизни социума и возможностях, которые открыты для ее новых граждан.

Помимо хлеба и зрелищ Георгий I считал необходимым обеспечивать народу еще и государственную пропаганду. Ее для жителей новых территорий не жалели — все типографии были временно арендованы для государственных нужд, к ним добавили завезенных с коренных земель мощностей и уже готовые материалы, и народ «прошивался» как надо, всюду наблюдая рассказы о плюсах жизни при новой власти и незавидной судьбе тех, кто остался под гнетом власти старой. Газетам помогала техническая новинка — развернутое в городах радио, вещающие щадящие двадцать минут во время обеденного перерыва и еще полчаса по вечерам, когда жители массово путешествовали с рабочего места до дома. Это — вещание так сказать «принудительное», через громкоговорители на столбах и зданиях, а вещание по проведенным со старых территорий проводам прекращалось только по ночам. Дешевые (потому что дотируемые из казны) приемники можно было приобрести в специальном магазине, но придется подождать, пока к тебе протянут провод и установят розетку — это тоже дешево, но очередь на подключение за первые пару недель работы контор «Имперское радио» достигла длины в пару лет. Вы из многоквартирного дома, товарищ? Поговорите с соседями — если оставите заявку на подключение всего дома разом, получится гораздо быстрее!