Борис Сапожников - Наука побеждать
Тут на меня разом накинулись дворецкий, оказавшийся весьма сильным человеком и тот, кто держал у моего виска пистолет. Они скрутили меня в секунду, я и эфеса шпаги схватить не успел.
— Это вам нужно объясняться, молодой человек, — сказал Черкасов. — Кто вы такой?
— Я уже представился вашему дворецкому и вам, ваше сиятельство, — прохрипел я.
— Поручик Суворов из Полоцкого пехотного, — сообщил мне граф тоном, каким разговаривают с маленькими детьми, говоря им очевидные дети, — погиб в сражении при Трафальгаре. Это произошло больше месяца назад. И тут являетесь вы, юноша, и требуете встречи со мной.
— Что же в этом странного? — поинтересовался я, хотя разговаривать со скрученными за спиной руками было довольно неудобно.
— Ничего, — ответил граф, — кроме встречи со странными немцами и ещё более странным китайским графом. После неё вы отправляетесь к этому графу в гости и уже потом, ко мне. Очень странная цепь событий, не находите, молодой человек?
— Я могу объяснить всё, ваше сиятельство, только пусть ваши люди отпустят меня. Очень неудобно разговаривать в моём нынешнем положении.
— Отпустите юношу, — бросил граф Черкасов. — Оружие только заберите.
Меня отпустили, но вынув из кожаных петель ножны со шпагой и пистолет из кобуры.
— Присаживайтесь, молодой человек, — как ни в чём не бывало, указал на кресло напротив Черкасов, убирая в ящик стола разряженный пистолет. — И помните, мои люди ждут за дверью. Вас застрелят прежде чем вы успеете причинить мне вред.
— Я не собирался этого делать, — сказал я. Руки отчаянно болели.
— Вы собирались объясниться, молодой человек, — напомнил мне граф.
Я передал ему письмо полковника Жехорса. Черкасов раскрыл конверт, прочёл его и спрятал в стол. Похоже, плакало моё повышение. Невелика беда. Выкрутиться бы из нынешнего положения. Не дожидаясь понуканий со стороны графа, я подробно рассказал о своих приключениях в Испании и Париже, добавив к рассказу просьбу, справиться в военном министерстве о докладе полковника.
— Обязательно узнаю, — кивнул Черкасов, — уж будьте покойны. Ваш рассказ более чем удивителен. Вы сумели столкнуться с двумя самыми интересными личностями Парижа. Серые солдаты гауптмана Адлера наводнили столицу. Но этот китайский граф с именем из одной буквы куда более занимателен. Он приехал в Париж ещё при Бурбонах, кажется из Пруссии, а может из иного германского курфюршества, легко пережил Революцию и прочие коллизии того смутного времени. Заметьте, юноша, он пережил те дни, когда человека тащили под нож «национальной бритвы» за одну только букву «де» в начале фамилии. А граф меж тем держал в городе магазин с названием «Граф Ди» и в ус не дул. Удивительно, не так ли?
Я задумался над его словами, даже ответить позабыл, а граф Черкасов продолжал.
— Но не это самое удивительное, поверьте, юноша. Осенью 1793 года молодой и бедный капитан Буонапарте, он тогда был немногим старше вас, юноша, зашёл в магазин «Граф Ди» и вышел оттуда с неким зверем. Орлом, если быть точным. Семнадцатого декабря того же года он ведёт солдат в атаку на Тулон, где засели роялисты и британцы. Вечером восемнадцатого Тулон взят. Капитан Буонапарте ранен, но не опасно. Ещё до нового года он становиться генералом. В двадцать четыре года. Потом переворот девятого термидора, двадцать седьмого июля, если по-людски, якобинцы низвергнуты и отправляются на гильотину. Генерал Буонапарте отделывается только отставкой. Невероятная удача. Но уже тринадцатого вандемьера, в нормальное число переводите сами, юноша, он вновь на коне. Расстреливает из пушек роялистов, поднявших мятеж в Париже и превращается из героя забытого Тулона в «генерала Вандемьера». Потом войны со Священной Римской империей, британцами в Египте и, как венец — 19 брюмера. Наполеон Бонапарт — консул Французской республики. Этакий Гай Марий восемнадцатого столетья. Но и на этом останавливаться он не желает. В мае 1804 года — Бонапарт император республики. AbsurditИ, не так ли? Ну а второго декабря 1808 года сам себя коронует и нарекает страну Французской империей. До такого даже Людовик Четырнадцатый не додумался. Как видите, юноша, все удачи нынешнего правителя Франции можно напрямую связать с посещением магазина животных «Граф Ди».
— Прошу меня простить, ваше сиятельство, но ваш рассказ отдаёт тем самым absurditИ, о котором вы упомянули.
— Может и так, юноша, — не стал отрицать граф Черкасов, хоть мои слова можно было счесть и оскорбительными, — однако есть несколько моментов, вызывающих подозрение. К примеру, вот это. За магазином подозрительного китайского графа постоянно следили, так, собственно, и узнали о том, что к нему заходил Бонапарт. Вышел оттуда капитан с орлом неизвестной породы. Ничего странного, ведь граф Ди специализируется по редким породам животных и птиц, а с некоторых клиентов вовсе не берёт денег или же ограничивается какими-то символическими вещами. Особенно любит сласти, прямо как ребёнок. Вот только двое агентов Департамента Общественной безопасности доложили, что видели рядом с капитаном Буонапарте высокого человека в римской тоге, парадных доспехах и медвежьей шкурой на плечах. Их тогда на смех подняли, но факт занятный, не так ли? Может быть, агенты халатно отнеслись к обязанностям и перебрали дешёвого вина. Однако, одинаковые галлюцинации у двух человек…
— Они могли просто сговориться, ваше сиятельство, — сказал я, однако и сам понимал, что уговариваю сам себя, а не графа.
— Слишком уж богатая фантазия у двух простых агентов, — покачал головой тот. — Римлянин в облачении аквиллера. Да эти двое и не видели ничего подобного никогда. Равно как никто более не видел Бонапарта с орлом или в обществе какого бы то ни было латинянина. Но даже не это наиболее интересный факт биографии вашего нового знакомца. Вы знаете, за что он получил свой титул?
— Он сказал, что продал некое животное прусскому королю, вроде бы.
— Этот «прусский король», юноша, ни кто иной, как Фридрих Второй Гогенцоллерн, прозванный Великим. Он также купил у графа Ди, жившего в ту пору в Берлине, именно орла. Биографию этого человека, надеюсь, вам пересказывать не нужно.
— Нет, ваше сиятельство, — в задумчивости покачал головой я. — Но сколько тогда графу Ди лет? Он ведь выглядит так молодо.
— Сколько лет графу Ди не знает никто, — усмехнулся граф Черкасов. — Ну что же, я немного раскрыл вам глаза на вашего нового друга? Вы поведали мне преинтереснейшую историю, я отплатил вам, надеюсь, не менее интересной.
— Но для чего нужен был весь этот спектакль с пистолетом и отчего вы, ваше сиятельство, не зовёте меня по фамилии?
— Юноша, я не доверяю вам, вот ответ. Вы спутались с самым загадочным человеком в Париже, предварительно пропав без вести за тысячи вёрст отсюда. Вам пишет рекомендательное письмо полковник Жехорс, у которого вы служили командиром Ополченческого полка города Уэльвы. Боже мой! Да иной бы на моём месте вас сразу в тайную канцелярию сдал, без вопросов. Но ваша история, юноша, слишком невероятна, в разведке любого государства вам придумали бы «легенду», как принято говорить в этих малопочтенных кругах, куда проще. В которую поверили бы без лишних проблем.
Я откинулся на спинку кресла. А что мне ещё оставалось делать после этаких-то слов.
— Вы вернётесь в свой полк, юноша, но будете под гласным надзором, — сказал меж тем граф Черкасов. — Это самое малое, что могли бы с вами сделать. Докажите верность Отчизне и вам снова поверят, юноша. И, мой вам совет, не ходите больше к графу Ди. Это вас до добра не доведёт.
Быть может, он и прав. Но я намерен завтра посетить этот магазин, хотя бы для того, чтобы объясниться с графом. Так нагло лгать мне в лицо. Подобного я не прощаю никому.
Сограждане!
Доколе должны мы терпеть корсиканского узурпатора на троне Франции. Он попрал все идеалы, за которые мы боролись с 1789 года. Жалкий замухрышка объявил себя императором, а нашу Родину — империей! Где это видано?! Доколе капитанишка, милостью якобинцев выскочивший в генералы, будет беспрепятственно наводить у нас на Родине свои порядки! Мы что же, должны вернуться во времена Бурбонов?! Так стоило ли ломать символ их ненавистной власти — зловещую Бастилию, чтобы спустя какие-то десять лет во Франции была восстановлена, стыдно сказать, монархия!
Пора, сограждане! Пора! Прислушайтесь! Несчастная Франция зовёт вас! Она кричит нам. Она поёт.
Вперёд сыны Отчизны милой,
Мгновенье славы настаёт,
К нам тирания чёрной силой
С кровавым знаменем идёт.
Разве вы, сограждане, не отзовётесь на её призыв. Не встанете плечом к плечу, как завещано нам героями Марселя.
