Борис Сапожников - Наука побеждать
— Это и есть животные, — покачал головой граф, — правда, не совсем обычные. — Он улыбнулся. Мне очень хотелось вставить ехидный комментарий, однако я воздержался, мне и без того было очень стыдно за вопиющую невежливость, проявленную в первый момент. — Большая часть людей видит их обычными животными, но некоторые, таких очень мало, может узреть истинную природу этих зверей.
— Так значит, гауптман Адлер?.. — протянул я.
— Ну что вы, поручик, — отмахнулся граф, будто я смутил его. — Да, у меня есть орлы нескольких редких пород, но, я уже говорил вам, что мифическими животными я не торгую.
Я в этом сильно сомневался. Достаточно было взглянуть на юношу с витыми рогами на голове.
— Ах, это, — рассеялся граф, заметив направление моего взгляда, — это всего лишь баран.
Тот в ответ как-то не слишком по-бараньи зарычал, показав зубы, среди которых выделялись длинные клыки.
— Весьма редкая порода, — заметил граф.
И тут моим вниманием полностью завладела одна девушка. Легко, по-кошачьи, потянувшись, она прямо с пола прыгнула мне на руки, едва не выбив из рук чашку с чаем, и принялась удобно устраиваться. Меня это весьма смутило, особенно тот факт, что одета барышня была очень легко. Можно сказать, практически nu. В отличие от иных молодых офицеров я не был завсегдатаем maison de tolИrance и подобного рода шутки были мне в новинку.
— А это, наверное, кошка, — щёки горели пламенем, чего я отчаянно стеснялся, — не так ли?
— О да, — скрывая улыбку за чашкой с чаем, ответил граф, — очень редкой и дорогой породы с востока. Они выбирают себе в спутники лишь тех, от кого пахнет кровью. Вы ведь недавно пролили кровь?
— Изрядно, — кивнул я. — Сейчас в мире льётся очень много крови. А в самом скором будущем прольётся ещё больше.
— К сожалению, вы правы, поручик, — согласился со мной граф. — Вот только никак не могу взять в толк, для чего? Вы постоянно льёте кровь, пропитывая ею землю, за которую сражаетесь, делая её малопригодной для жизни. Зачем же тогда убивать друг друга из-за земли, на которой потом нельзя жить?
— Я не философ, граф, — покачал головой, — а военный. Моё дело сражаться. — Осмелев, я погладил девушку-кошку, сидящую у меня на коленях по длинным тёмным волосам. Она замурлыкала и потёрлась своей щекой о мою, отчего лицо у меня, казалось, раскалилось добела.
— Этот подход свойственен скорее людям Востока, нежели Запада, — заметил граф Ди.
— Я родился в Азии, — с трудом подбирая слова, из-за того, что «кошка» тёрлась о меня, — и, вообще, моя Родина многое переняла и от Востока, и от Запада.
— Вы удивительный человек, поручик, — в голосе графа прорезались не слишком приятные нотки, как будто он говорил о некоем редком экземпляре животного.
— Прошу прощения, граф, — сказал я, ставя чашку на столик и предельно аккуратно, отчего покраснел, верно, до черноты, ссадил недовольно пробурчавшую что-то барышню, — у меня сегодня ещё много дел. Я должен идти.
— Заходите в любое удобное для вас время, поручик, — кивнул мне граф. — С вами приятно побеседовать. Также я могу подобрать вам животное.
— Нет! — как-то судорожно вскрикнул я, вызвав усмешки у сидящих вокруг «зверей». — Я военный и мне бывает некогда позаботиться о себе, — добавил я, чтобы хоть как-то восстановить своё renommИe, — и брать под свою ответственность редкое и дорогое, иных ведь вы у себя не держите, верно, я не хочу. К тому же, ваши звери, — как же непривычно говорить о них, как о животных, — привыкли к роскоши и домашней обстановке. А сейчас, когда грядёт столь большая война, мне придётся очень много времени проводить в походах.
— Вы всегда можете изменить своё решение, поручик, — сказал граф.
— До свидания, граф, — кивнул я Ди, выходя из магазина.
— Погодите, поручик, — остановил меня на самом пороге граф. — Напавшие на меня немцы могут подкараулить вас, я дам вам в сопровождение несколько своих собак.
— Не стоит, — попытался отмахнуться я, но граф был настойчив.
— Нет, нет, — покачал он головой и коротко свистнул. — Я не прощу себе, если с вами что-то случиться по дороге.
В комнату, переваливаясь с ноги на ногу, вошли пятеро невысоких коренастых парней в красных мундирах британской армии. Я рефлекторно схватился за рукоять шпаги. Вот уж чего не ожидал от графа, так это форменного предательства. Почуяв мою агрессию «звери», до того спокойно сидевшие на полу и диване, насторожились, некоторые зашипели, показали зубы. Я моргнул, тряхнул головой, и увидел, что по холлу магазина, действительно, расселись животные. Кошки и собаки разных пород, птицы, от зяблика и до орла, разные ползучие гады обвивались вокруг ножек стола. И все они глядели на меня, словно говоря: «Вынь шпагу. Вынь. И мы тут же разорвём тебя. Разорвём на куски». Выделялся среди них странный баран, с прямой, а не кудлатой шерстью и длинными клыками, но главное почти человеческим лицом. Я закрыл глаза, помотал головой, отгоняя странное наваждение — и вот вновь передо мной люди в странных нарядах. Окончательно развеял его граф Ди.
— Успокойтесь, поручик, — сказал он. — Это всего лишь английские бульдоги. Очень хорошие бойцовые собаки. Их вывели в Англии для боёв с быками и челюсти этих псов могут без труда перекусить человеческую ногу. Пока они с вами, поручик, немцы вряд ли рискнут напасть. Они проводят вас до места и сами вернутся в мой магазин.
«Британцы» окружили меня, словно верные телохранители генерала на поле боя. Это было не слишком приятно, ведь ещё не так давно я убивал людей в точно таких же мундирах.
— До свидания, граф, — снова попрощался я.
— До свидания, поручик.
Мы вышли из магазина и шагали по улицам в направлении дома графа Черкасова. Я неплохо запомнил дорогу и теперь ориентировался по бронзовым табличкам на домах и столбам со стрелками, установленным на перекрёстках. На одном таком меня остановил полицейский с вполне резонным с его стороны вопросом, из-за которого я окончательно уверился в том, что зверей графа только я вижу в человеческом облике.
— Почему вы, мсье, гуляете по городу с собаками без поводков? Бульдоги весьма опасные звери. Вы полностью контролируете их?
— Да, мсье, — ответил я. — Я веду их как раз покупать поводки и намордники, чтобы не смущать честных парижан.
— Хорошо, мсье, — отпустил меня служитель закона. — Но, смотрите, если я ещё раз увижу вас с этими бестиями без поводков, оштрафую.
— Конечно, мсье. Я поспешу.
Я, действительно, прибавил шагу, а то ещё наткнусь на менее снисходительного полицейского. Интересно, как люди отреагируют на пятёрку бульдогов с невозмутимым видом (иного у этих собак, по-моему, не бывает), шагающих по улице. В том, что так и будет, я отчего-то ничуть не сомневался.
У крыльца дома графа Черкасова я отпустил собак коротким кивком и постучал в массивную дубовую дверь изящным молоточком. Бульдоги, как я и думал, развернулись и двинулись обратно к магазину загадочного графа Ди. Открыл мне ливрейный слуга, похоже, весьма удивившийся моему мундиру.
— Прошу прощения, — сказал он по-французски. — Что у вас за дело к его сиятельству?
— Доложите, что пришёл поручик Суворов из Полоцкого пехотного, — ответил я по-русски.
— Прошу вас, — пропустил меня дворецкий. — Я доложу графу.
Я вошёл в просторный холл и остался стоять рядом со столиком для визиток. Граф, видимо, был человеком строгих правил и нынешних новомодных веяний, вроде чучел медведей с подносами, не разделял. Что-то зачастил я к титулованным особам. От одного графа к другому. Смешно, право.
— Прошу вас, поручик, — обратился ко мне вернувшийся дворецкий. — Идёмте со мной.
Он проводил меня до кабинета хозяина дома. Отворил двери и сделал приглашающий жест. Я вошёл и тут же к моему виску приставили ствол пистолета. Дёргаться я не стал. Хозяин кабинета — человек пожилой, но ещё не старый, в гражданском платье и домашнем халате поверх него. Перед ним на столе, поверх бумаг, лежал пистолет.
— Прошу прощения, ваше сиятельство, — поинтересовался я, — но что это значит?
— Итак, юноша, — сказал граф Черкасов. — Теперь скажите мне правду — кто вы?
— Поручик Суворов, — ответил я, будто и не был приставлен к моему виску ствол пистолета, коротко кивнув, — Полоцкий пехотный полк.
Человек, держащий оружие, видимо, не ожидал этого кивка, чем я и воспользовался. Уронив кивер, я нырнул вниз и коротко ткнул кулаком невидимого врага в живот. Тот согнулся пополам, а я схватил его за шею и швырнул через себя. Грянул выстрел, но граф, похоже, оказался не самым лучшим стрелком, пуля выбила щепки из дверного косяка.
— Граф, — воскликнул я, поражаясь, схожести и несхожести ситуаций, когда я кричал подобные слова, — извольте объясниться!
Тут на меня разом накинулись дворецкий, оказавшийся весьма сильным человеком и тот, кто держал у моего виска пистолет. Они скрутили меня в секунду, я и эфеса шпаги схватить не успел.
