Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус
— Что, сосед, совсем что ли ночью не спал?
— Марк Твен говорил, что удача стучит в каждую дверь, но иногда люди этого стука не слышат потому что в этот момент сидят в соседней пивной. Ко мне сегодня удача постучалась, а второго шанса все объяснить людям вроде Лаврентия Павловича как раз тогда, когда он этих объяснений ждет, в жизни может и не представиться. Так что бессонная ночь — это небольшая плата за то, чтобы поймать за хвост жар-птицу.
— Ладно, заканчивай с философией. Времени у тебя… одеваться, вижу, не надо, так хоть умойся: через десять минут выезжаем. Завтракать уже в самолете будем.
В самолете завтракать я не стал: уснул еще до того момента, когда погасли транспаранты «Пристегнуть ремни». Да, ремни на всех уже «Соколах» стояли, да и в Илах, по слухам, их тоже на всех креслах ставить начали. Вроде бы и не сильно дорогой «довесок» к безопасности — но и он копеечку на мои «развлечения» приносил немалую: ремни-то теперь делались в небольшой артели, для такого производства и организованной, и делались они не только для самолетов, но и для автомобилей. Не всех еще, но и «Векши» с ремнями все с завода выходили, и на «Победах»-такси их много где теперь ставить стали. А еще ремни на свои машины стали ставить немцы, и они тоже много наших артельных закупали: свои они тоже потихоньку делать начали, но из капрона, а наши из лавсана плелись — и оказалось, что у «советских» скользкость получилась более подходящая…
Я почему про ремни вспомнил: в самолете мне как раз какой-то дурацкий сон снился, а котором я из таких ремней плел какую-то логическую схему и из-за того, что ремни немного тянулись, у меня постоянно в схеме сбои шли. Причем сбоила эта система потому, что ремни тянулись по-разному…
Хотя в Горький мы прилетели еще восьми не было, в рабочее состояние я пришел только после обеда, так как приехав домой, опять спать завалился. А когда проснулся, за завтраком (скорее все же за обедом) мне пришла в голову одна интересная «логическая» мысль — и я поспешил в университет, поделиться этой мыслью с Юрием Исааковичем. И мысль ему понравилась, так как «по статистике» она могла увеличить производительность будущей вычислительной машины примерно на четверть. А смысл ее был простой: все команды в машине выполняются за разное время, и если в нее добавить один регистр, указывающий, что выполнение предыдущей команды уже закончилось, то процессору не придется «ждать» завершения очередного машинного такта. А «такт» был большим: тактовый генератор работал на частоте в районе трехсот мегагерц (а лампы могли и до шестисот нормально работать), а «упрощенная», чисто последовательная схема обработки каждого бита в слове на одну «короткую» операцию требовала тридцать четыре таких «генераторных» такта — и производительность «арифметического блока» получалась в районе девяти миллионов операций в секунду. Но так как числа бывают и сами по себе «короткие», а для некоторых, сугубо параллельных операций в принципе было достаточно и трех-четырех генераторных тактов, то введение нового регистра, разрешающего «досрочно» запускать следующую команду, в среднем давало выигрыш производительности до тридцати процентов. Правда, чтобы такое осуществить, нужно было и логическую схему исполнения каждой машинной команды прилично так усложнить — но, по нашим прикидкам, оно того стоило. Тем более, что прежние наработки уже были практически выкинуты в помойку, а так как новые буквально с нуля пересоздавались, схемы дополнить было относительно недорого.
Правда лишь «относительно»: все же нужно было добавить в каждый «исполнитель команд» по семь ламп (не придумалось у меня схемы попроще), а «золотые желуди» даже в заводском серийном исполнении не обещали подешеветь ниже чем до десяти рублей. Но несколько товарищей из спецфакультета (был такой в университете создан, как раз под задачи Спецкомитета), которым товарищ Неймарк рассказал о наших планах относительно вычислительной техники, буквально через неделю принесли в клювике почти два миллиона дополнительных рублей и сказали, что «если мало будет, то там еще добавят». А два миллиона — это деньги очень заметные… даже жалко, что тратить их можно было исключительно на «приобретение оборудования, материалов и приборов». Но когда заработает ламповый заводик — я то знаю, как денежки эти превратить… не я знаю, а специалисты централизованной бухгалтерии, и они, жадные до народных денежек крохоборки, уже придумали, на что все эти деньги потратить…
И только после этого до меня дошло, что по поводу «нецелевых трат» на новые автозаводы у меня вообще никто ничего не спросил, и, похоже, и спрашивать не будет. То есть Зинаида-то Михайловна с меня в любом случае шкуру спустит, но это уж точно не смертельно. Тем более не смертельно, что продажи всякого через мобильные магазины к августу выросли почти вчетверо и уже часть вырученной наличности начала перечисляться на общие счета КБО. Жизнь-то действительно с каждый буквально днем становилась «лучше и веселей», и народ очень сильно потянулся именно к веселью, за которое он был отдавать довольно приличные деньги. А так как электричества стало уже везде «достаточно» — то есть для удовлетворения простеньких бытовых нужд достаточно — то народ потянулся к электропроигрывателям и виниловым пластинкам. Причем потянулся в основном через артели: половину таких проигрывателей как раз артельные предприятия и выпускали, а пластинки…
С пластинками в принципе было хуже: их на всю страну штамповало только два больших государственных завода. Но вот артельное производство таких же никак не ограничивалось, просто оборудование, для серьезного производства необходимое, стоило бешеных денег и никакая артель столько найти не могла. Но это лишь одна артель не могла, а если за дело берется контора вроде КБО, вопрос решается быстро и просто. Не очень, конечно, просто было достать качественные рекордеры (а некачественные вроде бы уже несколько артелей в стране потихоньку делали, для записи «звуковых писем», быстро набирающих популярность), но и тут «ремни безопасности» помогли. Немцам-то их за деньги продавали, причем за немецкие — и Зинаида Михайловна (лично, я узнавал) сумела заполучить германскую звукозаписывающую студию. А тиражное оборудование горьковские заводы изготовили (ну, большей частью горьковские, хотя тут и Смоленск поучаствовал, и Минск), в Дзержинске наладили производство поливинилацетата — и уже четыре тиражных заводика (хотя и относительно небольших) штамповали вожделенные диски.
Репертуар артельных заводов был прост и «аполитичен», но очень востребован населением: массово выпускались диски со сказками для детей, детские песни, а так же классическую музыку (последнюю записывали в исполнении студентов Горьковской консерватории) и в небольшом количестве нынешние советские «шлягеры». А еще — тоже в небольших количествах — и зарубежную эстраду, но ее мало выпускали потому что народ ее действительно не очень-то и покупал. А выпуск пластинок был вообще похож на печатанье денег: «миньон» продавался строго по «госцене» по три рубля, в а производстве он обходился копеек в семьдесят. А мобильные магазины как раз половину выручки именно с грампластинок теперь и привозили.
Вообще-то этот «бизнес» придумала как раз Зинаида Михайловна, за что ей большое спасибо. И не только от меня, на выручку много где чего очень нужного строилось. А «много где» даже перестало ограничиваться центральными областями РСФСР: стройки начались и в Сталинградской области, и в Астраханской, и в Саратовской. Это если на юг смотреть, но КБО и на восток тоже начало «ползучую экспансию», и Тобольском точно ограничиваться Комбинат не собирался. Правда, уже централизованная бухгалтерия начала натыкаться на сугубо административные препоны, но пока вроде это больших проблем не создавало. В том числе и потому, что руководство Комбината очень грамотно поступило с комсомолом: организация-то очень мощная, потенциал ее огромный — но в плане именно производственном она была откровенно слаба. И по предложению Зинаиды Михайловны комсомольцы передали Комбинату организацию всех строек, на которые должны были выезжать студенческие стройотряды. А это позволило, кроме всего прочего, и руководству комсомола радостно рапортовать о «достигнутых успехах», и стройки КБО человеческим ресурсом обеспечить. Ну а те руководители разных организации и предприятий, которые хотели у себя что-то срочно построить, тоже стали именно в КБО обращаться, сжимая в потном кулачке фонды и финансы, которые они не знали как реализовать. Или знали, из-за чего к нам и прибегали…
