Наши уже не придут 5 (СИ) - "RedDetonator"

Четырёхэтажный кирпичный дом, какие начали строить ещё при Ленине, возводились и сдавались за 12–16 месяцев и при этом имели жилую площадь 2500 квадратных метров. Но потом случилась первая Пятилетка, возможности возросли и чисто кирпичные дома строить перестали, а перешли на комбинированные сооружения, с железобетоном и кирпичом.

«Отечественные лифты — это, конечно, трагедия в трёх актах», — подумал Аркадий, наблюдающий за тем, как Сталин заходит в зал заседаний и идёт к своему месту.

Проблему с лифтами удалось окончательно решить только в 1933 году, относительно недавно — связано это с массовой закупкой разорившихся лифтовых заводов в США, Великобритании и Франции.

В квалифицированных рабочих у СССР недостатка нет, что Аркадий относил и в свои заслуги в том числе, ведь не было сразу после Революции большего сторонника и сподвижника ликбеза, чем он, поэтому заводы относительно быстро встали на крыло и начали давать первую продукцию.

Были сложности с метрической системой, были вопросы с разработкой стандартного лифта, но к началу 1935 года это всё решилось — проблема была крайне актуальной, поэтому находилась под личным контролем Сталина.

Производство предыдущих моделей лифтов было остановлено, после чего началась последовательная замена лифтов в уже построенных жилых комплексах. И эта замена займёт ещё лет десять, потому что понастроили домов со старым типом лифтов просто уйму.

«Вторая мировая начнётся и закончится, а госстрой всё так же будет продолжать производить замену…» — подумал Аркадий.

Это был ещё один аргумент в пользу того, что лучше сразу сделать нормально, чем потом переделывать.

В этом году ещё и были завершены все оборонительные линии, построенные на пути возможного вторжения «германских партнёров», поэтому высвобожденные мощности были направлены на гражданский сектор.

В ходе строительства оборонительных линий в Германской, Польской, Финской, Белорусской и Украинской ССР, а также в РСФСР, задействованные артели были преобразованы в народные предприятия, поэтому их вклад в план считать стало гораздо легче, а это значит, что добавленные мощности больше не будут не совсем определённой величиной.

Госплан СССР отчитывался в прошлом году, что с 1931 по 1935 год в эксплуатацию было введено 150 миллионов квадратов жилой площади, что дало комфортабельное жильё для 9,5 миллионов человек. На фоне общей численности населения, это даже не очень-то и смешно, но это лишь начало. До 1940-го года Госплан запланировал ввести в эксплуатацию 200 миллионов квадратных метров жилья. Это уже жильё для примерно 12,6 миллионов человек.

Годы будут идти, темпы строительства расти, что приведёт, при условии, что война пройдёт совсем не так, как в его прошлой жизни, к безальтернативному закрытию жилищного вопроса к началу 60-х годов.

И больше всего Немиров сейчас сожалел о том, что не успели — проект «Стекло» очень далёк от завершения. Будь сейчас в наличие хотя бы 20–25 атомных бомб по 15–20 килотонн, он бы абсолютно спокойно, без лихорадочной подготовки, дождался, пока Вермахт сосредоточится возле советской границы, после чего ударил бы бомбами по местам сосредоточения личного состава.

Он уже прикидывал: одна такая бомба будет способна уничтожить живую силу противника в радиусе 5 километров, а те неудачники, что находились в радиусе от 5 до 10 километров, сильно пожалеют о том, что не умерли сразу. И тогда план «Барбаросса» или то, что они там придумают, будет сорван меньше чем за час времени.

По его прикидкам, один такой удар 20–30 бомбами уничтожит что-то около полутора миллионов солдат, ведь немцы будут сконцентрированы очень плотно. Склады с оружием и боеприпасами будут уничтожены, логистика разрушена, командование в панике — это была бы самая быстрая война в истории человечества.

Ну и нельзя забывать, что многие умрут потом, от последствий лучевой болезни.

Решился бы он на такое?

«Да легко, твою мать!» — подумал Аркадий. — «Если бы это сорвало „Барбароссу“ и всё, что должно быть после него — это стоит того».

Германия после такого капитулирует с вероятностью 95,5%, но это не главное. Главное — это политические последствия. Вес СССР на международной арене возрастёт настолько, что его воля станет непререкаемой — будет вполне возможен ядерный шантаж: смена правительств по щелчку пальцев, передел сфер влияния в пользу СССР и прочие соблазнительные опции. До тех пор, пока не будут разработаны аналоги у других великих держав.

И тогда все многолетние приготовления оказались бы не нужны, не нужна эта самая современная армия, все эти линии обороны, противокорабельные ракеты, десятки миллионов единиц оружия, сотни миллионов патронов, оборонительные договоры и прочие меры, которые предприняли Ленин и Немиров.

Идеальный сценарий завершения Второй мировой за час или около того.

Но не успели и, более того, не могли успеть — учёными и без того проделана огромная работа, с серьёзным опережением графика. Только вот технологические ограничения всё это время не позволяли и до сих пор не позволяют быстро получить достаточное количество плутония и урана-235…

«А так хотелось бы, чтобы нам не пришлось отвлекаться на эту войну и просто продолжать развиваться, строить, изобретать и достигать», — подумал Аркадий с сожалением.

— Дорогие товарищи, — заговорил Сталин. — Озвучу сегодняшнюю повестку. Первым вопросом будет доклад товарища Мирошникова, а после него выступит товарищ Межлаук, как временно исполняющий обязанности председателя Госплана.

Иван Иванович Мирошников — это управделами СНК СССР. Вероятно, будет ругать наркомов за небрежное ведение процессов, несоблюдение порядка внесения изменений в стандартные документированные процедуры, а также злостное вмешательство в налаженные процессы. Но это он всегда…

А вот Валерий Иванович Межлаук — это врио председателя Госплана СССР, замещающий Куйбышева. Валериан Владимирович сейчас в городской клинической больнице № 1 имени Н. И. Пирогова, в тяжёлом состоянии. У Куйбышева оторвался тромб, он в коме, а прогнозы врачей не сулят ничего хорошего.

В той же больнице уже третью неделю лежит Дзержинский — врачи обнаружили у него тромб в венечной артерии. Обнаружили они его с помощью экспериментальной технологии: ввели контраст и сделали серию рентгеновских снимков, что позволило точно локализовать тромб. Только вот что делать с ним — непонятно.

Говорят, что шансы на выживание у него ниже среднего, хотя врачи прилагают все усилия — дают ему новые антикоагулянты, аспирин, а также бурно обсуждают возможность применения экспериментальной терапии. Аркадий не разбирался в вопросе, но Владимир Никитич Виноградов, лечащий врач Феликса Эдмундовича, объяснял, что есть некая стрептокиназа, (1) которая способна растворить тромб и, возможно, вернуть Дзержинского к полноценной жизни.

Испытания на животных показали, что метод работает, но с людьми получается как-то не очень — наработанная статистика показывает где-то 61% вероятности успеха. Связано это с тем, что дозируют стрептокиназу практически на глаз, а передозировка может привести к растворению окружающих тканей, то есть, сосудов, что легко может убить. Если же стрептокиназы будет введено недостаточно, то тромб может «обсосать» или расколоть, после чего он просто пойдёт дальше по сосудам и у этого будут совершенно непредсказуемые последствия. Поэтому-то и обсуждают сейчас, как быть. Но одно ясно — если ничего не делать, Дзержинский точно умрёт.

Только у врачей дилемма: либо не рисковать и просто дождаться смерти Феликса, что может иметь последствия, либо рискнуть и, с 39% вероятностью, убить его на месте, что тоже может иметь последствия…

Мирошников оправдал ожидания. В своём докладе, в очередной раз, пропесочил наркомат иностранных дел, где Максим Максимович Литвинов, пришедший на смену Чичерину, ушедшему на пенсию, никак не может наладить документацию процессов. Похвалил Иван Иванович наркомат обороны, в частности, Лаврентия Павловича Берию, у которого «всё как в аптеке».