Юрий Корчевский - Стрелецкая казна
— Теперь обожди немного, выйдешь во двор и попробуй меня найти.
Выскочив в огород, я сорвал ветки и, воткнув их в сетку, землей вымазал лицо и улегся между растениями.
Вскоре вышла Елена. Внимательно осмотрела двор, зачем-то заглянула в сарай. Ничего не обнаружив, прошла в огород. Потопталась рядом со мной, даже на пальцы наступила и отошла к дому.
— Если это прятки, то ты выиграл, покажись. Я, как черт из табакерки, поднялся в четырех метрах от нее. Елена от испуга завизжала и закрыла лицо руками.
— Ну испугал-то как, прямо страхолюдина!
— Теперь поняла, для чего наряд этот странный? Ты стояла у меня на руке и то не узрела. Так и татары ничего не увидят. А я их — ррраз!
— Ой, ты что, к татарам собрался?
— Ну только самую малость — поглядеть, что наши заклятые друзья делают. Не волнуйся, это ненадолго.
Первую разведку я решил провести, как только высохнут дороги.
Этот день настал, и с наступлением сумерек я вышел из дома. С собою, кроме уже привычных ножа и сабли, взял только подзорную трубу, уложив ее в специальный карманчик с клапаном. К нему бы еще «липучку», да где ее взять: до изобретения этого маленького, но удобного приспособления еще лет пятьсот. Сделал я и еще одно усовершенствование: палевой йоге, немного выше щиколотки, закрепил кожаный ремешок, куда заправил конец ножен от сабли — теперь она не будет свисать вниз и бить по ногам. Мушкетон на первый раз решил не брать, воевать пока пи с кем не собирался, просто хотел узнать местность. С картой это было бы проще, да где ее взять? Карт даже своей земли было очень мало — все рисованные, с большими неточностями, и стоившие немало денег. А уж про карты ханства Казанского или Ногайского, равно как и Крымского, я и вовсе не слыхал. Вот и изучу на месте, потом набросаю по памяти кроки — подобие карты, хотя бы для личного пользования.
Я попрыгал — ничего не бренчало, не звякало. Елена была занята по хозяйству, и я, попрощавшись, вышел. На берегу, под присмотром Паромщиков стояла маленькая лодочка. Я отчалил от берега и повернул вниз по течению. По реке хорошо ориентироваться — видна великолепно даже в темноте, с пути не собьешься, не заблудишься, и возвращаться домой удобно, — как торная тропа. Неожиданно в голову пришло: а ведь сегодня Вознесение Господне, начало мая. Очень символично! Где-то через час-полтора гребли я повернул вправо, пристав к берегу Здесь уже земли черемисов, марийцев луговых и мордвы. Верные вассалы татарские. Именно через их земли идут татары на Русь, здесь они собирают свою Орду. По зову хана из всех улусов стекаются сюда степняки — весело, в предчувствии похода на соседа, предвкушая кровь, деньги, рабов. Для нищего пастуха и пара пленных — удача. Те из разбойников, что вернутся с Руси целыми, бахвалятся на пирах, как рубили русских, да трофеями из зажиточных русских земель. Вот и слушают их, разинув рты, мальчишки, мечтающие сесть на коня и лететь в атаку на неверных. Жаль только, что ничего не могут поведать о своей участи те из татар, что сложили головы на нашей земле, чьи трупы были растерзаны диким зверьем.
А высматривал я костры. Ночью они издалека видны. Причем мне был нужен не один костер или два. Это вполне мог оказаться костер пастуха или рыбака. Я искал скопление костров. Большое войско — всегда много костров, на которых воины варят в котлах похлебку, жарят баранов, да и просто греются в прохладную ночь. Нет, огней не видно — одна только темнота, да просверкнет иногда серебром ручеек или речушка.
Когда луна стала склоняться к горизонту, я вернулся к лодочке и направился к городу.
Вот и Нижний раскинулся в предутренних сумерках. Я причалил лодочку, прошелся по предутренним улицам, перемахнул через стену и оказался во дворе. Если ходить в разведку — нужен компас. Хорошо, если на небе луна или солнце — можно хоть как-то определить местонахождение, а если туман или небо тучами скрыто? Завтра надо на торг! С этой мыслью я и уснул в постели.
К моему разочарованию, с компасами была проблема. Нет, продаваться-то они продавались, даже в двух лавках — все-таки Нижний имел верфи и строил корабли. Но и сами компасы тоже были корабельные — массивные, тяжелые, в корпусах из латуни. Один из торговцев сумел все-таки сыскать мне маленький компас. Маленький — это в его понимании. Компас был размером с блюдце, толщиной чуть ли не в ладонь. А вес? Невзначай на ногу уронишь — будет перелом.
Повздыхал я, вспоминая пусть и неточные, но маленькие и легкие туристические компасы в пластмассовых корпусах, что продавались во всех магазинах спорттоваров, да и купил то, что предложил торговец. Сделан компас был добротно, на циферблате нанесены румбы, корпус серьезный, стекло прикрыто откидной крышкой. Компас напоминал карманные часы, только был значительно больше.
А еще я купил бумагу и чернила. Бумага стоила дорого — ведь грамотных было мало. Кто победнее — писал на бересте, люди побогаче писали на выделанной коже, и только уж вовсе богатые писали на бумаге. Пергамент для письма использовался монахами в монастырях или государевыми дьяками.
Продавец бумаги сильно отличался от других продавцов. Если торговцы тканями, украшениями, обувью кричали, зазывая покупателей, расхваливали свой товар, то этот стоял молча, с почти безучастным видом. Кому нужна бумага или пергамент — сами его найдут, ну а кто писать не умеет — пройдут мимо, даже не поняв, для чего нужна бумага.
Когда я подошел, пощупал листы — они были разного размера и толщины, — купец немного оживился, бросил скучно:
— Из-за Стены, рисовая.
По этому времени, почитай, знак высшего качества. Стоила бумага и впрямь недешево, но я купил десять листов наибольшего размера. Перья брать не стал: у самого гуси дома есть, а заточить перо — наука немудреная. Но чернила, тоже китайские, в бамбуковой трубочке, взял, и, довольный покупками, направился домой.
Подобрав во дворе несколько гусиных перьев, срезал ножом кончики, на разных перьях — по-разному. Надо было опробовать чернила и бумагу, приспособиться к перу.
Взяв лист бумаги, я по памяти набросал очертания Волги с изгибами, пунктиром нанес приблизительно линию земель, которые удалось осмотреть. Просто я привык подходить к любому делу основательно, чтобы не переделывать дважды одну и ту же работу.
Через неделю, перед Троицей, я снова совершил вылазку на чужие земли. Ничего подозрительного. Снова отметил осмотренные земли на своей самодельной карте. А еще через неделю, уже на других землях, я заметил костры: не один и не два — десятки. Для большого войска маловато, но для малой орды, сабель в триста-четыреста — самое то. Для нападения на Нижний явно мало, но ведь и Волга начинается с ручейка. Вернувшись домой, я отметил подозрительное место.
За прошедшие три недели, в течение которых я составлял карту, она обросла многими подробностями. Я расспрашивал кормчих, рыбаков, охотников и наносил на схему реки, речушки, ручьи, деревни и городки, пристани, броды, удобные места для ночевок.
Увидев меня с пером над бумагой в первый раз, Елена очень удивилась:
— Так ты грамоте учен? Вот уж не думала. А книжицы почто не читаешь? Псалтырь или «Жития святых»?
— Нет у меня, недосуг как-то было.
— А сейчас чего рисуешь?
Как мог я объяснил, что такое карта и для чего она нужна. Внимательно выслушав, Лена фыркнула:
— Мы и без карты твоей не заблудимся. Я всю жизнь в Нижнем прожила и не заплутала, а ежели не знаю чего, так у прохожих спросить можно.
Называется, я рассказал, а она поняла. Как объяснить, что в лесу прохожих нет, а если и встретишь кого — так не всегда это человек доброжелательный, можно получить стрелу в грудь быстрее, чем совет, куда идти?
— Сама-то грамотная? Читать умеешь?
— Начинал учить когда-то батенька, да не успел, но буковки разбираю.
Так, мое упущение. Я собрался и отправился на торг. Надо купить ей простую книгу и учить грамоте. Ладно, я не покупал книг, поскольку в продаже только книги на религиозные темы, с ними не полежать на диване — не детективы или приключения.
В книжной лавке выбор был не очень велик, да и ограничивался тем, что часть книг была на глаголице, а часть на кириллице. И все они были чисто православными — Молитвослов, Библия, «Жития святых». Все рукописные и недешевые. Я выбрал чего попроще, с крупными буквами. Почти как букварь для детей. И, не откладывая в долгий ящик, начал занятия с Леной. Жена она мне, стыдно, коли читать не умеет. Сам владея грамотой, я как-то и не усомнился в том, что супруга моя тоже грамотная.
Для начала я попросил ее показать знакомые буквы и пришел в тихий ужас. Ну как можно читать, если буква к — «како», буква е — «есть», часть гласных не пишется, и слово выглядит как набор согласных? Или книгу писал переписчик по церковным канонам? Надо будет при случае поискать чего попроще. А сейчас я принялся объяснять, как читается каждая буква, как складываются слова. Ничего, лиха беда начало, пойдет помаленьку, Лена — женщина неглупая. Потом еще и писать выучу.
