Вячеслав Коротин - Адмиралъ из будущего. Царьград наш!
И нет в этом ничего удивительного: любовь и страсть – прерогатива не только юных, далеко не только юных…
А мезальянсы… Да сколько угодно примеров, когда люди, достаточно отличающиеся по возрасту, искренне любили друг друга.
Это когда ему сорок, а ей двадцать (или наоборот), союз смотрится противоестественным. А чем дальше по дороге в «прекрасное далеко», тем меньше арифметическая разница в возрасте кажется «пугающей». Здесь, скорее, начинает работать «алгебра» – отношение возрастов. А оно с каждым годом стремится к единице…
У Андрея с Елизаветой эта самая разница составляла около двадцати процентов. Вполне нормально по тем временам (да и по нынешним тоже). Тем более что «засыланцы» сдержали свое слово – Эбергард молодел просто на глазах. До разумного предела, конечно. А если учесть то, что свою окладистую бороду Андрей категорически переделал в «имитацию» оной «а-ля Рожественский», то смотрелся командующий флотом очень и очень даже ничего…
– Я тебя похищаю. Венчание послезавтра.
– А государь?
– Государь благословил. И даже выразил желание быть крестным нашего ребенка.
– Не может быть!
– Клянусь! Сказал: «Сожалею, что не смогу присутствовать при вашем венчании, но когда будете ждать наследника – обязательно сообщите…» Так что сейчас заедем к тебе, захватишь самое необходимое на первое время, и на виллу.
– Но, Андрей, мне же надо будет еще…
– Завтра. Завтра прокатишься по магазинам, выберешь то, что требуется еще. В твоем распоряжении будут экипаж и расторопный матрос. Ну и в финансовом отношении можешь не сильно стесняться – я могу себе позволить удовлетворить несколько капризов моей любимой невесты.
– Ты с ума сошел! – «Дочери Евы» всегда «дочери Евы», и Елизавета не являлась исключением, несмотря на всю свою современность, эмансипированность и соответствие просвещенному двадцатому веку. – За один день? Платье для венчания?
– Лизонька, – не полез в карман за словом адмирал, – идет война. Ты представляешь собой стратегически важного человека. Женщину, которая обеспечит душевное спокойствие и душевный же комфорт аж для целого командующего флотом.
– Прекрати придуриваться, – приняла шутливый тон молодая женщина, – а то вообще передумаю выходить за тебя замуж. Ишь – я уже «вещью» стала!
– И думать не смей! Ты себе представляешь, что будет с Россией, если командующий флотом во время войны станет заботиться не о том, как топить вражеские корабли, а о том, как вернуть потерянную любовь?!
Так, весело пикируясь, адмирал со своей невестой спустились к авто, а еще через час Елизавета Сергеевна уже осматривала дом, в котором ей предстояло в самом ближайшем будущем стать полноправной хозяйкой.
Белокаменное здание, даже с колоннами, внутри отличалось почти спартанской обстановкой. Нет, конечно, без крайностей: и паркет присутствовал, и мебель выглядела вполне достойно, но никакого подобия роскоши, ожидаемой в доме практически первого человека в Крыму и не только, не имелось. И вообще: просто физически ощущалось, что это дом, в котором живет мужчина. Не «холостяцкая квартира», нет – именно дом. Дом, в коем проживает человек, для которого важнее функциональность каждого предмета, чем ощущение общего уюта. Хотя… Для многих мужчин именно это и есть «уют»…
– Лиза, а вот второй спальни у меня нет…
– Так и знала! Коварный соблазнитель заманил несчастную девушку в свой замок и лишил ее последнего шанса сберечь свою невинность. Я в ужасе! – Фролова (пока еще Фролова) весело посмотрела на жениха. – Андрей, я похожа на дуру? Или на жеманную ханжу, которая до венчания не позволит прикоснуться к себе жениху? Думаешь, я не знала, куда и зачем мы едем?
Эбергард физически ощущал, как багровеет его лицо. Действительно, ляпнул он глупость, ведет себя как последний лох, и никакие отмазки по поводу «не хотел обидеть любимую…» не проходят.
– Так что я намерена немедленно осмотреть нашу спальню, – продолжила невеста.
У влюбленных, особенно у молодых, как правило, главная проблема: «Где?!» Дома – родители, на природе – дискомфорт от подсознательного ожидания какого-нибудь грибника-рыбака, случайно проходящего мимо, – не способствует подобное раскрепощенности, столь необходимой для концентрации внимания именно друг на друге…
А в холодное или даже «прохладное» время года, так вообще деваться некуда, если у кого-нибудь из двоих родители в какую-нибудь относительно длительную поездку не укатили.
Наши молодожены были «готовы» уже давно, и Андрей давно чувствовал, целуя любимую женщину по завершении очередного свидания, как мало ей этого поцелуя, чувствовал, как она всем телом подавалась навстречу в этот момент…
Но несмотря на то что и у нее была квартира, и у него вилла, да и сдаваемых апартаментов в Севастополе – завались… Мешала как раз именно должность командующего – слишком известным и публичным человеком являлся адмирал Эбергард в этом конкретном городе Российской империи, чтобы позволить себе явно компрометировать достойную и уважаемую женщину…
Осязание в ряду наших пяти чувств считается обычно последним по важности. Но не в таких ситуациях… В «таких» хочется вообще утратить все остальные, практически бесполезные в данный момент органы контакта с окружающим миром и стать только кожей. Чтобы максимально полно ощущать нежность и хрупкость обнаженного женского тела, которое обнимаешь.
Хотя… Слышать это возбужденное дыхание тоже хочется и необходимо, ощущать вкус губ и ее кожи – обязательно, видеть родное лицо, ощущать запах этого любимого тела, которое именно так пахнет только сейчас… Нет, конечно, ничего лишнего из органов чувств у нас не имеется даже для такого конкретного момента, но все равно – главное удовольствие дарит именно контакт телами. Причем не те несколько секунд животного наслаждения, что заложены матушкой-природой в тело любого самца животного мира, а именно ощущение единения «в один организм» двух любящих друг друга людей.
– Хочу в «ракушку», – делано-капризно прошептала на ухо Лиза.
Шептать не было никакой необходимости, ну ведь не подслушивают же слуги под дверью.
Андрей, «отдышавшись» от очередного единения тел и сердец, послушно и с удовольствием изобразил «ракушку». «Ракушку», в которой являлся «створками», а «устрицей» была Лиза. То есть обхватил любимую и руками, и ногами, прижался всем телом, и очень жалел, что этого «тела» так мало. До жути хотелось превратиться в амебу, которая может полностью обволакивать свою жертву… Так хотелось, чтобы ни один квадратный сантиметр этого восхитительного тела не «скучал» сейчас без восприятия той любви, которой хотелось его напоить…
– Так! – Невеста удивленно посмотрела на своего суженого. – Я выхожу замуж за адмирала или за мичмана? Что за шевеления у вас там?
– Солнышко, ну я не всегда властен над собой…
– И тем не менее – прекратите. Дайте бедной девушке отдохнуть и накопить невинности к свадьбе. Ну, или хотя бы к утру. Давай спать, Андрюш.
Обладая наготой Лизы вечером, проведя рядом с этой наготой всю ночь, ощущая ее каждой клеточкой своей кожи, Андрей увидел эту наготу только утром. И в очередной раз пришел в восхищение от своей избранницы: столько женственности в каждом движении, столько грациозности, настолько ладной и гармоничной выглядела Елизавета, что просто хотелось бросить и отдать все, лишь бы быть рядом со столь фантастически красивой женщиной…
– Лиза, а как тебя за эти годы женихи на части не разорвали?
– А я под сестринским платьем от них пряталась. – Женщина повернулась к своему жениху, лучи зимнего солнца осветили ее с ног до головы, и Андрей еще раз смог полюбоваться на свою любимую. О – натюрель.
Причем Елизавета нисколько не стеснялась демонстрировать свое тело тому, кто уже завтра станет ее мужем.
– Я тебя ждала, Андрей. Не адмирала – человека. Ты меня действительно любишь, я чувствую.
– Еще как! Иди ко мне!
– Нет! Отправляйся на свои броненосцы.
Глава 21. Только инструкции
Пришлось подчиниться и действительно отправиться по делам службы. Причем адмирал опередил вызванных им же старших лейтенантов всего на полчаса. Вернее не опередил; командиры готовых войти в строй новых подводных лодок уже ждали командующего на борту «Георгия Победоносца».
– Проходите, господа, – пригласил офицеров в салон Кетлинский. – Командующий ждет.
Беляев, командир «Моржа», Соловьев («Нерпа») и Бачманов («Тюлень») прошли в роскошное помещение, где командующий флотом обычно принимал своих подчиненных.
– Прибыли по вашему приказанию, ваше высокопревосходительство! – отрапортовал за всех Беляев, старший из присутствующих старлеев по времени производства в чин.
– Садитесь, господа! – указал на кресла Эбергард.
Офицеры «приземлились» на указанные им места и приготовились внимать человеку, которого уважали и практически боготворили.
