Вячеслав Коротин - Адмиралъ из будущего. Царьград наш!
– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! – Матрос уже почти развернулся, чтобы броситься выполнять распоряжение командующего.
– Погоди! Сначала разыщи капитана первого ранга Кетлинского и попроси его немедленно зайти ко мне. Вот теперь ступай.
– Есть! – Вестовой немедленно вылетел в дверь.
Флаг-капитан прибыл раньше ужина.
– Разрешите, ваше высокопревосходительство?
– Проходите, Казимир Филиппович, присаживайтесь.
После того как каперанг устроился в кресле, адмирал продолжил:
– Казимир Филиппович, у меня вот-вот задраятся иллюминаторы[8]. Вероятно, надолго. Поэтому я вас попрошу о следующем: передайте начальнику штаба, чтобы пока «порулил» за меня. Далее: «геройскому дивизиону»[9] готовиться выйти послезавтра с рассветом в район Зонгулдак – Босфор. Пусть посмотрят, что там турки предпринимают по поводу разблокирования порта. Если что – пресечь огнем любые работы по подъему брандеров… Пригласите ко мне, пожалуйста, на завтра к четырнадцати часам командира дивизиона Кузнецова.
Кетлинский сосредоточенно записывал распоряжения Эбергарда.
– Далее: командиров достраивающихся лодок «Морж», «Нерпа» и «Тюлень» также пригласите ко мне завтра… Черт! Не знаю точно, когда отбудет император… На послезавтра в полдень.
– Я понял, Андрей Августович. Можете не беспокоиться, отдыхайте…
В двери постучали, а после разрешения войти появился и ужин. Вестовой внес поднос, от которого поднимался ароматный пар, и Кетлинский поспешил откланяться.
Яичница-глазунья… Казалось бы: что может быть проще? Почти любой холостяк сумеет приготовить… Конечно, бывают и такие представители мужского пола (а теперь уже и не только мужского), что способны сдохнуть от голода рядом с полным холодильником, если в нем нет колбасы и прочих продуктов, не требующих термической обработки.
И тем не менее поджарить себе яичницу сможет практически каждый. Но как!
Чтобы желтки оставались жидкими, а белок свернулся полностью. Чтобы при этом снизу не подгорело совершенно. Чтобы жарившийся вместе с яйцами бекон остался сочным, но уже не был сырым…
Офицерский кок «Георгия Победоносца» так умел. Что и лишний раз продемонстрировал: яичница для адмирала, к тому же в обрамлении свеженарезанных овощей и прочей зелени, выглядела весьма аппетитно, пахла соответственно, и ее вкус не разочаровал.
Андрей не собирался усугублять алкоголем свое желание выспаться, но под такую роскошь граммов сто «Шустовского» употребил.
И все.
Раздеться, и в койку…
Глава 20. Инструкции, проводы и личная жизнь
Выспаться удалось. Причем до отвращения к себе. То есть продравший глаза Андрей чувствовал, что вокруг уже вовсю «происходит» новый день, а он, командующий Черноморским флотом, медленно и степенно проплывает мимо событий.
Встал. Принял ванну. Оделся. Вызвал вестового:
– Завтрак.
– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство! Как обычно?
– Да, – адмирал был немногословен.
И через пятнадцать минут на столе адмиральского салона нарисовались кофейник, бутерброды с черной икрой и тарелка овсянки.
С отвращением, но с сознанием необходимости употребления Андрей стрескал «поридж», после чего с гораздо большим удовольствием выпил кофе с бутербродами. В общем: здоровое питание – одно, а удовольствие – совсем другое. Крайне редко они идут рука об руку. «Вкусно» и «полезно», как правило, антагонисты…
Хотя Андрей неоднократно слышал о всяких «завернутых» на вегетарианстве и даже сыроядении, с некоторыми даже общался, но так и не смог понять, как можно обходиться свеженатертыми свеклой и морковкой, пророщенным зерном и прочей мурой и воротить нос от хорошего куска мяса. Причем «гуманизм» и сопли по бедненьким убитым на прожор «трупоедам» животным среди большинства вышеупомянутых не имели логического обоснования – меха и кожаные изделия они носить почему-то не гнушались…
Балкон на «Георгии» хоть и адмиральский, но погода все равно февральская: не то чтобы холодно – Крым все-таки, но мерзко.
Словосочетание «свинцовое небо» уже давно затаскано и банально, но как это еще назвать? Темно-серое и ДАВИТ… И цвет, и психологический «вес», как у старого рыбацкого грузила…
Опять захотелось курить, но Андрей уже твердо решил, что больше никогда не возьмет в рот «палочку-убийцу». Хоть ему и обещали здоровье при любых вывертах судьбы, кроме смерти от серьезного ранения, но местное курево было просто «невкусным». Сигар он никогда не любил и не понимал, а папиросы в этом времени – натуральная дрянь.
До жути хотелось вернуться в теплый салон, раздеться и посибаритствовать еще парочку часов под теплым одеялом, которое, казалось, может защитить от всего этого враждебного, холодного и мокрого мира…
Андрей заставил себя надеть пальто и выйти на верхнюю палубу броненосца. А потом и на мостик.
А дальше – рутина: как идет ремонт эсминцев Первого дивизиона, телеграммы из Новороссийска и Батума, во сколько конкретно отбывает из Севастополя его императорское величество…
В общем, Андрей очень обрадовался, когда доложили, что прибыл командир Третьего дивизиона Кузнецов.
– Заходите, Иван Семенович, рад вас видеть!
– Здравия желаю вашему высокопревосходительству! – вытянулся в дверях каперанг.
– Проходите. Присаживайтесь. – Командующий флотом сделал приглашающий жест в сторону кресла, находящегося напротив него…
… – И ни одна шаланда, ни один парусник, который следует вдоль берегов Анатолии, не должен добраться ни до Босфора, ни до Трапезунда. – Андрей объяснял очень эмоционально, но ему до жути хотелось вколотить, зазубренными гвоздями вколотить командующему дивизионом, что задача его эсминцев – полностью парализовать турецкое судоходство на Черном море. – Любое корыто, которое не несет над собой русский флаг, а там таковых быть не может, должно быть либо утоплено, либо захвачено и приведено в Севастополь в качестве приза.
– Но автономность… – Лицо командира дивизиона отнюдь не лучилось оптимизмом и верой в то, что четыре весьма «пожилых», по нынешним меркам, эсминца смогут легко и непринужденно «поугнетать» турецкое судоходство достаточно долго. – По самым оптимистическим расчетам, нам необходимо вернуться в Севастополь через шесть дней после выхода на операцию.
– А я с вас большего и не прошу. К тому же вам наверняка там встретятся суда с углем. Так не топите их сразу – грузитесь топливом, а потом уже отправляйте их на рандеву с Нептуном. Но главная ваша задача даже не в этом: вы должны показать османам, что Черное море для них теперь запретная акватория. Если возле Зонгдлака не ведутся подъемные работы – не страшно. Ну не потренируются лишний раз ваши комендоры… Но чтобы турки поняли, что по выходе в НАШЕ море им не нужны уже ни штурманы, ни компасы, курс у них может быть только один – ВНИЗ. А на смену вашему дивизиону, не беспокойтесь, придут «зоркие» – «звонкие» – «жуткие». Да и крейсера, отдохнув, присоединятся.
Кажется, Кузнецов проникся идеями командующего, и адмирал с каперангом простились, вполне понимая друг друга…
…Лязг вагонов, тронувшихся в путь от перрона Севастопольского вокзала, казалось, совпал со звуком падения булыжника на этот самый перрон. Это с души командующего Черноморским флотом свалился камень. Его императорское величество наконец-то покинуло Севастополь.
Сразу задышалось легче. Не то чтобы самодержец давил на Эбергарда, не то чтобы доставал какими-нибудь придирками, но даже просто его присутствие в главной базе флота создавало нервозную и совсем не способствующую нормальной и спокойной жизни обстановку.
Но, прощаясь, Хозяин Земли Русской наговорил Андрею столько любезностей, что тот не преминул воспользоваться благоволением монарха в самое ближайшее время.
– Эдуард Эмильевич, – подошел адмирал к доктору Киберу, который также присутствовал при проводах государя, – предлагаю доставить вас в госпиталь на моем авто.
– А в чем причина столь неожиданной любезности, Андрей Августович? – хитро прищурился руководитель севастопольского госпиталя, прекрасно понимая, «в чем причина».
– Не буду скрывать – я намерен похитить у вас Елизавету Сергеевну. Причем надолго. Минимум – на неделю. И это не обсуждается. Кстати, прошу вас присутствовать при нашем с ней венчании. Послезавтра.
– Ну что же… Никто и никогда не посмеет сказать, что Эдуард Кибер препятствовал любви и браку, – весело посмотрел доктор на адмирала. – От всей души поздравляю вас и очень рад за Елизавету. Идемте в ваш мотор. Обещаю отпустить лучшую сестру госпиталя немедленно. Даже если она на операции…
– Здравствуй, Лиза!
Женщина, только что корпевшая над казенными бумагами, немедленно обернулась на голос… На голос, который успела полюбить. Вместе с тем, кто этим голосом говорил.
