Русская война 1854. Книга третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

С другой стороны… Рядом со мной шел человек, который несколько десятков лет занимается магнетизмом, как тут сейчас это называется, или же электричеством — если брать выбившееся вперед направление из моего времени. Сможет ли Якоби превратить пару слов, даже просто идею в реальный прибор?

— Кстати, вчера великие князья рассказывали о вашей световой машине, — мой спутник тем временем добрался, кажется, до самой интересной для него темы. — Я ведь правильно понимаю, что вы не использовали никаких гальванических элементов? Просто создали электричество и использовали его, чтобы накалить нить из графит? Кстати, а почему выбрали именно его?

Я даже остановился.

— Что-то случилось? — забеспокоился Якоби.

— Просто пытался понять, как вы, ни разу не видев прибор, смогли столько о нем узнать.

— О, — Борис Семенович расплылся в улыбке. — Тут не столько мои таланты, сколько вашего лейтенанта. Он хоть и почти все время бегал, пытаясь подготовить для вас стоянку в Кронштадте, но что-то и рассказал между делом. Как оказалось, перед поступлением на флот он успел получить неплохое инженерное образование, которое, хочу заметить, не испортило ни одного молодого человека.

— Кажется, мне стоит побольше узнать о талантах своих людей, — кивнул я. — Что же касается ваших вопросов… Да, никаких батарей я не использовал, а графит пустил в дело, потому что это был единственный тугоплавкий материал, который оказался у меня под рукой.

— Ток его греет, — задумался Якоби. — Значит, вместо графит можно будет использовать и какой-либо подходящий сплав. И в идеале ведь нужно исключить реакцию с воздухом?

— Именно, — кивнул я. — Если бы у меня был вакуумирующий насос в Севастополе, то я бы обязательно пустил его в дело.

— А у меня он есть… — Якоби замер. — Вы оформляли привилегии на свое изобретение? У нас, в Европе и Америке это могло бы принести неплохие деньги.

— Мне кажется, уже скоро в нашей жизни станет столько электричества, что полагающиеся мне проценты не согласится платить ни одна страна.

— Та же Англия, несмотря на конфликт, всегда строго придерживается прав на изобретения, — возразил Якоби.

Я же вспомнил ситуацию из будущего, которая всплыла, как только мы у себя занялись порохом. Собственно, она и касалась новых бездымных порохов и Альфреда Нобеля, придумавшего в моем времени один из составов и оформившего на него патент в той самой Англии. Помогло ему это получить прибыль? Нет. Уже чисто английские джентльмены Фредерик Абель и Джеймс Дьюар запустили свой состав, немного изменив технологию Нобеля. Легким движением руки баллистит превратился в кордит… Альфред пытался судиться с английским правительством, но суды по какой-то неведомой причине не захотели встать на его сторону.

В общем, иллюзий о том, что бумажка сможет защитить мои права, если одна из великих держав решит наложить на них лапу, у меня не было.

— И тем не менее, — ответил я своему спутнику, — по всем своим изобретениям касательно электричества я планирую просить его величество сделать их открытыми для всех граждан России.

— Вы думаете, царь примет вас лично? — Якоби удивился, но немного не тому, о чем я думал.

— Не примет, ничего страшного. Буду просить через Александра Сергеевича или через великих князей, — я отмахнулся. — Нет… Так все же оформлю привилегию и поставлю цену в одну копейку. Так что, — я уже спокойно посмотрел на Бориса Семеновича, — если вас что-то заинтересовало, можете смело пробовать. В случае успеха я только порадуюсь за вас.

— Хорошо, — Якоби ответил очень задумчиво, и мне бы очень хотелось сейчас узнать, что же творится у него в голове.

В голове Бориса Семеновича царил самый настоящий хаос. Когда он с утра увидел дирижабль того самого капитана, что привез великих князей из Севастополя в столицу за три дня, это показалось подарком судьбы. Такая тайна, да на расстоянии вытянутой руки… Вот только, когда Щербачев начал рассказывать о своих идеях, Якоби вспомнил и другие слухи об этом молодом человеке.

Каждый из раненых офицеров, вернувшихся с южного фронта в столицу, не забывал упомянуть о необычном капитане. Кто-то называл его спасителем Севастополя, кто-то слишком много возомнившем о себе новым Лазаревым. Сам Борис Семенович не любил сплетни, но уже два интервью, данных молодым капитаном лондонской «Таймс», говорили о многом. Даже сами тезисы были не столь важны, сколько то, что капитану ничего не было предъявлено за нарушение привычного армейского порядка.

Картина складывалась вполне понятная. Талант с шефом-покровителем на самом верху. Вот и сейчас — как легко капитан отказывался от денег или рассуждал, что добьется, чтобы сам царь принял его решение. Увы, обычных людей подобная наглость, как правило, сжигает дотла, и Борис Семенович уже было подумывал соврать что-нибудь о делах и покинуть опасного гостя, когда тот поразил его в самое сердце.

— Кстати, а вы не думали, что магнетизм, который вы исследуете, может быть и в воздухе? — как бы между делом спросил капитан.

Естественно, Якоби думал. Он лично изучил и расписал сотни случаев влияния на магнетизм близости или контакта с землей, водой либо же металлами.

— Вы про естественное электричество в природных молниях? Увы, пока еще никому не удалось его подчинить, поэтому мы больше сосредоточились на тех средах, где это нужнее, — Якоби постарался сохранить лицо.

— С недавнего времени воздух нам тоже очень важен, — напомнил о своей летающей станции Щербачев, а потом мимоходом вбил в голову Бориса Семеновича раскаленный гвоздь новой идеи. — А что вы думаете об управляемом распространении магнетизма в воздушной среде?

— Что вы имеете в виду? — Якоби весь подобрался, и лишь чудом его голос не дрогнул.

— Смотрите, — Щербачев на мгновение задумался. — Вот вы упомянули молнию — чем это не доказательство того, что электричество и магнитные поля могут двигаться в атмосфере? Дальше, если мы принимаем эту гипотезу, то совсем не сложно сделать следующий шаг. Попробовать передать структурированный электромагнитный сигнал в пространство. Как телеграф, только посылать мы его будем не по проводу, а прямо по воздуху.

— Но никто пока не предполагал, что электромагнитные волны возможны.

— Никто и не работал над этим столько, сколько вы, — Щербачев был очень убедителен. — Послушайте ваш опыт: что он говорит, возможно это или нет?

Опыт Якоби говорил, что ему льстят. В то же время он не видел никакого изъяна в логике молодого офицера. И ладно бы тот делал только свои летательные аппараты, так он и электрическую машину создал — определенно его чутье стоило того, чтобы обратить на него внимание.

— Чтобы доказать вашу теорию, нужны две машины. Первая, чтобы передать сигнал, вторая, чтобы его принять, — Якоби задумался. — В принципе, если волны существуют, то сильный разряд вроде искры мог бы их спровоцировать. В эту схему бы еще добавить усилитель. А приемник — тут нужен будет контур, который бы замыкался при получении сигнала. И тогда действительно можно было бы получить телеграф, работающий на расстоянии… Интересно, на каком? Десять, сто метров?

Борис Семенович так погрузился в новую идею, что начал размышлять прямо на ходу. На большие расстояния энергию вряд ли получится передать, но в рамках крупных городов, разместив на крыше каждого дома по усилителю, можно было бы создать линии связи практически без затрат. По сравнению с обычным проводным телеграфом уж точно…

— А почему вы думаете, что будет ограничение? — вопрос Щербачева огорошил Бориса Семеновича.

— Любая технология конечна. Как ваш шар движется, пока в топках горит уголь. Пуля летит, пока хватает энергии сгоревшего пороха, чтобы преодолевать земное притяжение, — Якоби казалось, что его аргумент неотразим, но капитан не впечатлился.

— Вам ли сравнивать магнетизм с пулей, Борис Семенович, — опытный придворный инженер почувствовал, что краснеет, хотя, казалось, уже давно утратил эту способность.