Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус
У «желудя» контакты не внизу были, а торчали по бокам из-под «шляпки» и их куда-то втыкать вообще не предполагалось, они «под пайку» делались. Но в ЭВМ с ее тысячами ламп, которые гарантированно когда-то перегорят, пайка не годилась — и я, вспомнив свое «компьютерное прошлое», сделал разъем «с нулевым давлением», где деталь просто вставлялась в гнездо, а затем специальным клином контакты прижимались друг к другу. С любым практически контактным давлением, тут сила его определялась исключительно прочностью материала, из которого разъем делался. Конечно, придумать «клиновой замок» для круглого разъема было непросто — но я собственно «придумывание» переложил на людей уже в этом деле соображающих, а сам только «общую идею» озвучил. Но парни разъем сделали (из индустриального института парни, в университете нужных знаний просто не давалось), и теперь контактное давление для «нашего желудя» составляло что-то в районе двух с половиной кило на миллиметр. Потому что кило — это для «дешевых» контактов, медных или никелированных, а для, скажем, серебра требовалось уже более двух килограммов. Правда для золота и полкило должно было хватить — но в данном случае поговорка «много — не мало» истине соответствовала на все сто. Конечно, именно ламповый разъем там могли сделать и с давление свыше десяти килограммов, так как панелька у ребят изготавливалась из какой-то очень прочной керамики, но тогда бы потребовался очень длинный рычажок, которым контакты затягивались, и очень прочный «замок», способный все же панельку в зажатом состоянии удерживать. А нам такой хоккей точно был не нужен.
Еще в индустриальном ребята «до кучи» разработали и функциональный аналог ШРовского разъема, и довольно забавную конструкцию разъема для печатных плат — и на все это подали патентные заявки. Но и их подали «правильно», о чем я ребят все же предупредил: все бумаги пошли через первые отделы (как индустриального института, так и университета), так что никаких претензий со стороны госбезопасности я по этому поводу не ожидал. И по остальным поводам тоже, а вот относительно определенного «нецелевого использования средств» претензии (уже от того же Госплана) были вполне вероятны: я все же совершенно «нецелевым» способом довольно много денег тратил, причем в обход централизованной бухгалтерии.
Например, был такой совершенно неиндустриальный город Камышин, там из всей «индустрии» только швейная фабрика была и вроде уже строился большой хлопчатобумажный комбинат. А я затеял там другую стройку. Потому что в Павлово автобусостроители на попе ровно не сидели, разрабатывали всякое — и разработали в том числе и «настоящий городской автобус». Два автобуса, и тот, который побольше, представлял из себя по сути дела «сдвоенный» кусов нынешнего павловского изделия. То есть сзади к кузову приделали еще один такой же, только без кабины водителя — и получился у них автобус длиной в десять с лишним метров, в котором было уже не девятнадцать сидячих мест, а двадцать пять. Зато стоячих мест стало побольше семидесяти (от упитанности пассажиров это зависело): сиденья там ставились уже не по четыре в ряд, а только по три и даже по два. А еще двери поставили «двойные», то есть вдвое более широкие, чем у «оригинала», которые теперь в обе стороны открывались — что посадку и высадку пассажиров делало гораздо удобнее и быстрее. Мотор там был поставлен а сто сорок сил (дизель, конечно) — то есть и динамика машины оказалась весьма неплохой — но вот у себя такой автобус завод производить просто не имел возможности. Но так как, по большому счету, для его серийного выпуска требовалось лишь новое кузовное производства, я решил такой заводик как раз в Камышине и построить.
Второй автобус, разработанный в Павлово, был совсем уже маленьким, на десять пассажиров. Микроавтобус по сути, тоже, по моему мнению (и по «прежнему опыту) машина стране нужная. Ее в Павлово тоже делать было негде — но ведь Комбинат уже 'шагнул на Восток», а на востоке тоже было много интересных городов. Например, был там очень интересный город под названием Тобольск, Небольшой, и какой-то, с моей точки зрения, «застойный»: в нем за двадцать лет население вообще не прибавилось. Так что выстроить там заводик микроавтобусов я счел делом полезным.
А вот деньги на эти новые заводы я получал способом, который можно было счесть не совсем законным. Основанном на том, что все расчеты со стройотрядами студенческими по правилам должны были проводиться «в первой декаде сентября». А выплаты заработной платы, если такое особо предусматривалось в заключаемых с такими отрядами договорах, могли быть завершены и до ноябрьских праздников, но меня этот пункт вообще никак не волновал, меня именно расчеты заинтересовали. Просто потому, что в положении о студенческих отрядах говорилось именно о расчетах, но не оговаривалось, кто в этих расчетах являлся плательщиком, а кто получателем платежей. Понятно же: студенты работают, а предприятия и организации им платят, какие еще уточнения-то нужны?
А раз уточнения не нужны… Университет в своей работе задействовал половину студентов, а остальных мне удалось с помощью комсомольской организации тоже по стройкам не распределить. Пользуясь «личными связями» я просто забрал «во временное пользование» пять сотен «Векш»-фургончиков, и организовал пять сотен небольших «мобильных магазинчиков», которые развозили по деревням и селам разные товары. В основном производимые на предприятиях местпрома, входяших в систему КБО, и товары организованная «мобильная торговля» прямо на этих предприятиях и получала. За деньги, которые им тут же выплачивала централизованная бухгалтерия КБО, по себестоимости. А затем выделенный организации бухгалтер проводил над товарами «традиционные» уже заклинания, формируя на базе этой себестоимости «розничные цены» — и студенты все это как раз по розничным ценам и продавали. Студенческие отряды продавали, только не строительные, а торговые. А всю выручку они обратно в кассу КБО не сдавали, ведь по ней предстояло отчитываться только «в первой декаде сентября»…
А пять сотен магазинчиков, торгующих весьма востребованными товарами, выручки привозили очень немало, и на строительство двух новых автобусных заводов ее уже хватало. И на многое другое хватало — но до «первой декады» на любой вопрос со стороны кого угодно «а где деньги» студенты могли ответить лишь одно: деньги мы передали Шарлатану, у него и спрашивайте. А вот я пока что на такой же вопрос внятного ответа дать не мог. Вот десятого сентября… все же «розничные цены КБО» примерно вдвое превышали формальную себестоимость, а внутренние расчеты по амортизации у нас вообще начинались после ноябрьских, когда на большинстве предприятий приступали к плановому ремонту поломанного оборудования, так что в сентябре я бы мог (чисто теоретически, но у меня все же была надежда на лучшее) с «себестоимостью» перед финотделом КБО рассчитаться. А к ноябрю и новые заводы должны были хоть как-то заработать, по крайней мере в Тобольске почти наверняка. Город действительно был очень интересен: население нам не росло, однако инфраструктура города тоже стабилизировалась и дополнительно для новых рабочих завода выстроить два-три дома ее не перегружало. Разве что электричества хорошо бы было добавить, но электростанцию на пару мегаватт просто в проект заводика заложили. Конечно, специалистов по автобусостроения нужно было туда все же извне пригласить, но в самом городе и людей, руками работать умеющих, было все же немало, и — что очень в данном случае было важно — этим людям уже не требовалось срочно новое жилье строить, а это расходы на строительство очень прилично сокращало.
Потом, конечно, мне все равно придется отчитываться за «самоуправство и нецелевое расходование средств», но выяснить, каких еще экзотических животных знает Зинаида Михайловна, мне было даже интересно, а если заводик в Тобольске хотя бы парочку микроавтобусов изготовить успеет, то мне уж точно «всё простят»: машинка-то изначально готовилась в двух вариантах, как мелкий пассажирский общественный транспорт и как машина «скорой помощи» — а нынешние медицинские машины вызывали у пациентов лишь ужас. Потому что фургон, собранный на базе древней полуторки, отличался от обычного лишь тем, что там место для носилок было, а на новые ГАЗы их часто просто переставляли со вконец износившихся еще довоенных машин, так как сейчас заводы их делали очень мало и машин медикам остро не хватало — а микроавтобус с «легковой» подвеской и плавность хода обеспечивал, а еще в нем предусматривалось и место для установки различной медаппаратуры. И машина точно должна была «взлететь», вот только бы ее производство успели наладить. Да и нормальный городской автобус стране очень был нужен — но в Камышине завод вряд ли получилось бы запустить раньше весны.
