Картограф (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн"

Я неторопливо достал прибор и спросил:

– Куда смотреть?

Подпоручик шагнул мне навстречу со словами:

– Давай, я сейчас сам посмотрю. Я-то приметил уже, я знаю где искать.

При этом протянутую за биноклем руку Алёшенька опускать не стал. Я же, в свою очередь, ничего передавать не спешил. Бинокль тебе? Свой надо иметь! А собственный я поднёс к глазам и поинтересовался:

– От дерева куда? Влево? Вправо? Дальше? Ближе?

Ответа я дожидался секунд пятнадцать. Наконец-то, Алексейка смекнул, что вот прямо сейчас бинокль ему никто не даст, и с плохо скрываемым сожалением проговорил:

– От дерева вправо сажен на сорок, наверное… а, может, на полсотни… ну и, сюда поближе… или нет, без бинокля плохо видно.

Ха-ха-ха! Без бинокля ему плохо видно! А как бы он с биноклем расстояние определил? Тут линеек нет, а теми, которые есть, нужно уметь пользоваться. Думаю, Раков подобным вещам всё равно не обучен. Кто бы интересно его научить мог?

Указанный сектор я осмотрел очень тщательно. Даже ещё тщательнее. Но ничего обнаружить так и не сумел. Вот интересно: это от недостатка опыта, или потому что там действительно отсутствовал кто бы-то ни было?

– Нет там никого, – сообщил я господам офицерам.

– Дай, посмотрю! – ответили оба почти одновременно, ну и, руки соответственно тоже протянули.

Бинокль я отдал Старинову. Как старшему по званию. Тот благодарно кивнул и приступил к изучению местности.

– Никого я там не вижу, – произнёс он, опуская оптику. – Видать, померещилось тебе, Алексей.

– Да нет! Верно вам говорю: было там что-то… или кто-то. Тёмное пятно мелькнуло. Дай бинкуль, посмотрю, может статься, вы вовсе и не туда глядели.

Старинов посмотрел на меня. Я кивнул ему, и он передал редчайший в местных широтах прибор подпоручику.

Раков почти что выхватил бинокль из рук командира и, жадно припав к нему обоими глазами, принялся выискивать «опасность». Судя по тому, что ничего долго не обнаруживалось, ему просто показалось. Или вообще, всё он придумал с этим… даже не знаю, как назвать… видением.

Старинов тоже так думал, о чём не преминул и сообщить товарищу.

– Да нет! Что ты?! Клянусь, был там кто-то, – возразил Раков. – Просто пока вы сами куда-то не туда смотрели, он уже спрятался.

– Ага! – скептически буркнул поручик. – Увидел, как мы на него в биноколь таращимся, и сразу в землю зарылся. Ты, Алексей, давай, не выдумывай. Андрей смотрел – не высмотрел, я смотрел – ничего не увидел, и ты тоже ничего потом не углядел. Так и выходит, нету там никого.

– Да говорю же, было! – вскинулся Раков. – Был кто-то. Спрятался просто и выжидает, когда вы уйдёте, тогда и нападёт.

Старинов тяжело и сокрушённо вздохнул, потом махнул рукой, мол, отстань, и, на всякий случай, дополнил всё это репликой из народной мудрости:

– Пуганая ворона куста боится.

На все сто я бы с ним в этот момент не согласился, поэтому ответил замечанием:

– Даже если у Вас паранойя, это совсем не значит, что за Вами никто не следит.

Оба офицера недоумённо переглянулись. Командир землемерного отряда вкрадчиво поинтересовался:

– Ты, Андрей, всё же полагаешь, будто притаился там кто, да и вымысливает случая поудобнее? Или попросту высматривает, чем мы тут занимаемся? Так думаешь.

Я вздохнул:

– Лучше перебдеть, чем не добдеть. Видишь суслика? Нет? И я не вижу, а он есть. Старая коптёрская мудрость. Постоим маленько, понаблюдаем, если там кто-то притаился, он себя непременно обнаружит.

Но в течение минут двадцати так никто и не проявился. Весь день мы здесь торчать не собирались. В конце концов, Алексей Николаевич – человек взрослый, даже офицер, хоть и заурядный, но всё же. И вот как взрослый заурядный офицер он и сам тут неплохо приглядит за действительностью, а нам пора, у нас там ещё ополчение не осмотрено.

С ополчением было всё просто и сложно одновременно.

Просто, потому что ничего сложного сержант делать их не заставлял. Так, «длинным коли», «коротким коли» и всё. На большее талантов у колхозников не хватало.

Чтобы Данилыч вот этим вот хлеборобов до смерти не загонял, его отозвали для консультаций. Пейзане, воспользовавшись моментом, разбрелись кто куда.

– Ну, что, Прокопов, какие тут у тебя успехи? Научил ли чему мужичков? – поинтересовался поручик. – Помогут отбиться от татей, или лучше не надеяться?

Об уровне боеготовности своих подопечных старый сержант высказался в том смысле, что в случае нападения бандюгнов на деревню, отряд добровольцев при удачном стечении обстоятельств сможет задержать продвижение противника вглубь территории на две полновесных минуты. И ещё заверил нас со Стариновым, чтобы на большее мы не рассчитывали. Доложив, Данилыч запросился к нормальным солдатам, туда, где все всё понимают, и был милостиво отпущен с приказом организовать дежурство.

Старосте, который стоял рядом и всё слышал, я порекомендовал подготовить смену для полевых дозоров, ну, или хотя бы сухпай им какой-нибудь передать. Тот покивал и отправился исполнять.

Глава 13

Совершив плановый обход территории, мы с поручиком отправились в «штаб». Он у нас, как я, наверное, уже говорил, размелся в доме старосты. Ну а, где ж ему ещё-то быть, как не там?

Во-о-от… пришли, значит, мы с ним в штаб, а тут хозяйка. И сразу вопрос: а не желают ли ихние благородия господа офицеры отобедать? На «благородия», что характерно, Старинов никак не отреагировал. С понтом, так и надо. Придётся аккуратненько выяснить, действительно ли это так и надо, или тут банальное тщеславие, присущее большинству заурядных личностей?

– Андрей Иваныч, – с некоторой степенью жеманности заговорил поручик. – А в самом деле, не пора ли нам отобедать? Полдень давно миновал.

– Отобедать можно. Коли доктор сыт, так и больному легче, – ввернул я цитату из любимого фильма. – Накрывайте, хозяюшка.

Поручик нахмурился:

– Какой доктор? И кто у нас больной? Или это ты про себя сейчас? Вроде как голова ещё болит? А я думал, прошло уже всё. Или нет?

Я отмахнулся:

– Да нет! Это у комбата нашего присказка такая была. Ну, вот я и брякнул по старой памяти. Я думаю, за Раковым стоит послать, а то нехорошо как-то получится: мы тут трескать будем, а он – бедолага – там службу правит. Голодный.

Старинов насупился:

– Хочешь деревню без защиты оставить? Мы его сюда на обед отзовём, а там тати нападут. Стоит ли так-то рисковать?

– А ты предлагаешь им там на голодный желудок Родину защищать? Мы тут с тобой сибаритствовать будем, а они там пускай как-нибудь перетопчутся. Так лучше? – парировал я.

– Подпоручик – птица невеликая, котелок с кашей отнесут, да хлеба краюху, и хватит ему. Он человек военный…

– Ага! – перебил я Старинова. – Военный человек! Офицер. Присягу давал. Обязан стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. Так?

– Да! Так! – с вызовом ответил поручик. – И тяготы переносить, и лишения! И присягал в том Государю Императору! И обязан оную присягу соблюдать и в большом, и в малом!

– Рома! Ты чего так разошёлся? Словно я тебя присягу нарушить подбивал сейчас. Хочешь всё по Уставу? Сделай. У тебя в команде толковый ефрейтор найдётся?

Поручик, всё ещё хмурый, вопросил, не слишком дружелюбно, кстати:

– Гефрайтор у меня сыщется, ток на что он тебе? Котелок Ракову и простой драгун снести может.

– Дай ему пару солдат и отправь заменить Алексея на часок-другой.

– По что?

Было видно: моя идея Роману не по душе, и упёрся он сейчас чисто из принципа.

– Считаю необходимым прояснить некоторые моменты в сложившейся ситуации, – холодным и жёстким как сталь голосом сообщил я.

Елизарыч усмехнулся:

– Что станем делать, когда на нас с другой стороны нападут? Не с той, с которой заслон ставим? Про это потолковать хочешь?

Хорошо, конечно, что наш бравый командир задался этим вопросом, но стратегически мыслить он всё равно пока ещё не начал.