Картограф (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн"

Это ещё хорошо, что я ему не сказал, что подарок не от других офицеров, а от, можно сказать, рядовых солдат. Он бы, наверное, тогда умишком бы тронулся, пытаясь такое осмыслить. Ребята, понятное дело, бинокль этот нигде не покупали, а, скорее всего, попросту где-то прихватизировали, но мне всё равно было приятно. Поручику же обо всём этом знать абсолютно ни к чему, а то и вправду спятит.

– Рома, не забивай себе голову всякими пустяками. Вот вы сами дворянам что дарите? Небось оружие какое-нибудь, лошадей. Так?

– Так, – подтвердил мою догадку Старинов. – Пистолеты обычно дарим. Позолоченные шпаги – наградное оружие. Его только высокие чины даровать могут за беспримерный подвиг. А от офицерского собрания пистолеты поднести, вот самое уважение и есть.

– Рома! Вот и у нас точно также. А с биноклем, там отдельная история вышла. Уж прости, вся насквозь секретная.

Поручик погрустнел и до самого Алёшкинова блокпоста не проронил ни слова.

Если считать направление, по которому мы вчера попали в деревню, въездом, то свою огневую точку Алексейка должен был расположить как раз на выезде. Раков ничего не перепутал, и форд строился именно там.

Мы осмотрели редут подпоручика. Последний возводился по всем правилам фортификационного искусства. Тот факт, что строился он из какого-то подручного хлама, не играл никакой роли. Жаль только, что за дорогой в это время никто не следил.

– Алёшка! У тебя глаза помоложе, глянь-ка, кто это там к нам пожаловал? – приставляя ладонь козырьком ко лбу, «попросил» я Ракова.

Тот с готовностью повернулся в указанном мною направлении.

– Что-то не вижу я никого. А далеко ли хоть? Верста будет или дальше? Ближе-то нет никого, – сообщил он после пары минут наблюдений за местностью.

– Я что-то тоже никого не вижу, – поддержал его Старинов, и вдруг его осенило: – А ты чего в эту смотрелку-то свою пластунскую не глянешь? В биноболь-то свой. Уж в него-то всё поди разглядишь, и какой масти кобыла, и сколько у неё зубов во рту. Достань, да поглядим.

Сейчаззз!!! Только шнурки поглажу.

– Рома, то, что там никого нет, я и так вижу. Я не для того разговор затеял, чтобы биноклем похвастаться, а с целью обратить внимание господина подпоручика на необходимость ведения наблюдения за потенциально опасным направлением.

Старинов с Раковым переглянулись.

– Что он сейчас сказал? – спросил Алёшенька у Ромы.

Тот похлопал глазами, сглотнул, а потом выдал:

– Что-что?! На дорогу смотри, охламон! Вдруг там кто-нибудь подкрадывается, а ты и не видишь! Встань так, чтоб хоть одним глазом туда смотреть. Нападут со спины, ты и пикнуть не успеешь. Был Алёшка Раков, и вот уже нет его. А ежели ещё и тревогу поднять не успеете, то тут уж и нам несдобровать, – на этих словах он взглянул на меня, потом снова повернулся к подпоручику и добавил: – Вон разве что один Кукушкин и выживет.

Наш юный друг, явно не ожидавший такого натиска, даже в ступор впал. С полминуты он тупо хлопал глазами, а потом выдал:

– Да нет же там никого! Вон сам посмотри! Чистое поле. Ни оврагов, ни кустов, негде спрятаться. Как тут можно незаметно со спины напасть? Ка-а-ак?

Ну, не то чтобы совсем-совсем никак, но неподготовленному человеку, действительно, будет не просто. Я начал осматривать местность на предмет наличия неровностей и разного рода складок, уже даже размышляя, не преподнести ли самонадеянному заурядству урок для наглядности.

Ну а, чего? Вон между теми двумя группками «дозорных» неплохой бурьянчик. По нему запросто можно подойти к блокпосту метров на семьдесят. Не то чтобы прямо подойти в полный рост… но… Короче, я бы подпоручика снял.

От этих милитаристских фантазий меня отвлёк голос Старинова:

– Ох ты! А это что ещё там такое? – свой вопрос он сопроводил жестом правой руки с указующим перстом на конце: – Вон там, возле дерева… Вон-вон-вон! Видели?

Видели. Но вряд ли там притаился какой-то враг. Враг, не враг, а для скрытых действий он слишком открыто себя ведёт. Простите за каламбур.

– Андрей! Давай блинокаль скорее, пока не ушёл! – с азартом воскликнул поручик и даже руки ко мне протянул.

Я поднял бинокль к глазам. Само собой к своим глазам, не к его. В смысле, не к глазам поручика.

Метрах в пятистах от нас стояло слишком уж одинокое дерево, вот рядом с ним в траве и происходили какие-то движения. Всмотревшись, я определил возмутителя спокойствия:

– Это лиса! Может, охотится, может, ещё чего, но в одном могу поклясться: нападения на нас она точно не готовит. Да и оружия у неё с собой никакого нет. По крайней мере, не видно у неё никакого оружия. На. Может, ты чего углядишь, – с этими словами я передал бинокль Старинову, тот с благодарностью принял пластунскую оптику.

Похоже, моя шутка юмора про отсутствие оружия у лисы пришлась ему по вкусу:

– Верно, лиса. А это у неё что? Уж не мортира ли? А! Нет! Это хвост. Фу ты! Я уж перепугался! Прямо коленки затряслись. Ан, нет. Не мортира. Что ж, – произнёс он, опуская бинокль, но не спеша однако же возвращать его мне. – Тревогу поднимать не станем. Угрозы никакой нет, а буде она всё ж таки решится нас атаковать, приказываю: подпоручику Ракову отразить нападение наличными силами. Полагаю, вчетвером вполне способно от одной невооружённой лисы отбиться.

После отдания боевого приказа командир военных землемеров продолжил осмотр окрестностей. Само собой при помощи бинокля. Он бегло оглядел фланги и, скорее всего, не найдя ничего достойного внимания, обратил свой взор на рыжую бестию, продолжавшую свои замысловатые манёвры в районе сиротливо стоящего дерева непонятной породы.

– Это у него что такое? – поинтересовался Раков, указывая на мой бинокль. – Труба подзорная что ли? Странная какая-то труба. Двойная.

– Ну, в принципе, ты прав. Это бинокль. Такой прибор, как бы состоящий из двух подзорных труб. По одной для каждого глаза. Так и смотреть удобнее, да и видно, по правде сказать, лучше, чем в простую трубу.

Тут я нисколько не соврал. В простую трубу, хоть в стальную, хоть в пластиковую, вообще нет никакого смысла смотреть, а вот в подзорную куда как интереснее. Но в бинокль всё равно лучше. Раз природа зачем-то дала нам два глаза, значит, и смотреть мы должны в оба.

Подпоручик печально вздохнул:

– Мы пробовали. В навигацкой школе ещё пробовали. Брали две трубы и смотрели, – он внезапно развеселился: – Вот веришь, все как один полагали, будто в две трубы сразу смотреть будет лучше, и даже расстояние промерять станет способнее. Однако ж, никто, ни один не сумел навести обе трубы не то что на корабль на горизонте, а и даже на дом напротив себя. Вот какая, понимаешь, история.

Да. История занятная. Мы так не развлекались. Да нам бы и в голову такое не пришло бы. С одной стороны у нас попросту не имелось под руками двух подзорных труб, а с другой – уже готовых биноклей хватало.

Но всё равно прикольная молодость у Алёшеньки выдалась. Я умилился настолько, что даже ненадолго дал ему для обозрения местности свой бинокль, когда Старинов окончательно убедился в маловероятности угрозы авианалёта.

В отсутствии опасности воздушной атаки не преминул удостовериться и Раков. Он долго и тщательно разглядывал облака и опознавательные знаки на оперении барражирующих над нами птиц.

Наверное, мысль о том, что с неба на нас никто не нападёт, несколько расстроила подпоручика, ибо лишила его обоснования необходимости пялиться в бинокль и дальше. И Алёшенька с сожалением вернул мне прибор. Я сунул его за пазуху, сделав вид, что не заметил никакого интереса к нему со стороны остальных присутствующих. А вот нехрен! Ишь чего! Нашли игрушку!

С минуту мы стояли молча, потом заместитель главного военного землемера резко повернулся и, указывая куда-то чуть в сторонку от злосчастного дерева, воскликнул:

– Смотрите! Там ещё кто-то! Андрей, давай скорее бинколь: нужно посмотреть, что там делается! – даже руку протянул.

Все, даже троица солдатиков, помогавших подпоручику с организацией и постройкой блок поста, посмотрели в указанном направлении.