Алексей Карасов - Разгильдяй
Прижал проводника, а он и глазки закатил от боли. Спрашиваю ещё раз.
— Кто такие адвокаты?
Вижу урок не пошёл впрок. Ещё раз прижал. Продал проводник подельников. Два мошенника пригрозили, он испугался и согласился помочь бедолагам. На самом деле, конечно, никакие они не адвокаты, а таким образом зарабатывают на жизнь, обычные мошенники. Проводник, когда его ещё раз прижал рассказал, что не один раз так было. Несколько человек откупилось. Несколько согласились на дуэль, но мнимые адвокаты на дуэль не явились. Один раз, его допрашивал полицейский но, то ли полиции платят, то ли у полиции больше других дел, обошлось без последствий. Вот они и решили продолжить доходный промысел.
— Твоя какая доля?
— Христом богом клянусь…
Да, что же это такое? Настоящий христопродавец! Снова воззвал к гражданской совести, чуть не сломав ему руку. За столько лет войны я научился всему, в том числе, развязывать языки.
— Деньги у них есть?
— Не знаю я, Ваше сиятельство, Христом богом прошу не убивайте.
— Со мной, что хотели сделать?
— Ничего с, Ваше сиятельство. И тех господ отпустили, никто даже пальчик не поранил.
— Полиция почему приходила разбираться?
— Так, Ваше сиятельство, они попечитель дворянства были с.
Хрен его знает, что за попечитель дворянства такой? Может немалый чин и его дело тоже оставили без последствий. Надо разбираться. Опять потряс проводника. Мнимые адвокаты вот, вот должны подойти вчетвером. Двое как дуэлянты, а двое как секунданты.
Кто они такие? В тюрьме сидели? Образованы? На вопросы получил исчерпывающие ответы. Сопротивление, относительное конечно, могут оказать только дуэлянты. По всему выходит, что они дворянских кровей, может служили в армии, но не воевали.
Раскинем мозгами. Двоих завалю спокойно. Ещё двое под вопросом. Главное затащить в купе, чтобы без свидетелей обойтись. Кончать их не интересно, но и в тылу оставлять нехорошо. Попробуем договориться с проводником.
— Ну, что христопродавец. Жить хочешь?
— Не погуби Ваше сиятельство. Что хочешь сделаю.
Врёт сука. Как только сцеплюсь с адвокатами, замочит меня и найдёт способ избавиться от трупа. Искать меня никто не будет. Скажет, дескать вышел князь ночью по перрон прогуляться, с тех пор не видел. Мочить его нельзя, хватятся проводника. В тоже время нельзя в живых оставлять. Может по телеграфу подмогу на вокзал подозвать. Сунут нож в спину и адью.
Ну, что ж решил я твою судьбу проводник. Рассказывай, что за друзья ждут в Москве. Не долго упиралась старушка. Всё выложила. Всё ли? По второму кругу результаты те же. Ну, пора. Обездвижил проводника ударом по голове. Выглянул из купе. Никого в коридоре не вижу. Прохожу в купе проводников. Второй проводник стоит спиной. Заметил тень за спиной, но обернуться не успел. Упал и лицом ударился. Когда так по маковке бьют, на ногах не устоять. Стаскиваю одеяла с полки и бросаю на неподвижное тело. Ушибся бедняга, бывает. Снова выглядываю из купе. Опять никого. А кто может быть, то? В вагоне почти никто не едет. Всего три купе и шесть человек пассажиров.
Вытаскиваю из своего купе проводника и тащу его ко второму. Укладываю рядышком и тоже накрываю одеялами. То ли их ударили, то ли сами стукнулись, поди разбери. Хотя, если полиция начнёт дознание, могут докопаться. До чего? Был у меня в купе проводник? Был и неоднократно, то одно надо было, то другое приносил. Сам я из купе почти не выходил и ничем не могу помочь. Ударили по головке? Какое горе! Живы? Ну и слава богу. Про проводников можно сказать скорее мертвы, чем живы.
Что-то адвокаты не идут. Долго их ещё ждать? Сыграю ка на гитаре. За окном стало темно. Я разыгрался, а адвокатов не видать. Тихонький стук в дверь. Ага, пришли. Наконец-то. Как принять? Сразу в торец? А если пригласили свидетелей? Запустить в купе и выпытать всё, что знают. А затем, что делать?
Осторожно приоткрываю дверь. Мужик в форме.
— Разрешите войти, Ваше сиятельство?
— Вы кто? Проводник?
— Нет, Ваше сиятельство. Я жандарм.
— Вы принесли ужин вместо проводника?
По виду жандарм смутился.
— Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Я распоряжусь и ужин сейчас же принесут.
Как у них с едой строго. Прямо святая корова Индии.
— Прошу прощения, господин жандарм. Можно я сам распоряжусь, если, конечно, такое возможно.
— Пожалуйста, Ваше сиятельство, распоряжайтесь.
Жандармский офицер подозвал, по всей видимости, рядового жандарма. Я спросил, запомнит ли посыльный то, чего я наговорю? Дал денег и велел сдачу оставить себе, опять таки, если это не противоречит службе. Оказывается не противоречит.
Наконец жандармский рядовой удалился и я пригласить офицера в купе.
Жандармский офицер представился Алексеем Тихоновичем. Просил любить и жаловать. В ответ представился и я. Оказывается, в поезде происходят странные дела. Проводник одного из вагонов опознал в пассажирах мошенников, коих разыскивает полиция. По телеграфу, не доверяя начальнику поезда, вызвал жандармов. Преступники арестованы и дают показания.
Из допроса выяснилось, что преступники намеревались выманить из некого князя, под угрозой дуэли, небольшую сумму денег. Поскольку в вагоне едет только один князь, то Алексей Тихонович решился побеспокоить спросить о подробностях. Я чистосердечно покаялся в том, что проводник, будучи в нетрезвом состоянии, бормотал о дуэли всякую ересь. Но, мне нужна конкретная пища и проводник, получив хорошего леща улетел, я так думаю, в ресторан. Что-то давно мерзавец не идёт, наверное, пока не проспится не придёт.
Алексей Тихонович, удивил меня сообщением, что проводник никогда не придёт, так как зарезан ножом. Вот, как? Удивился я и добавил, что до сего дня не думал, что за пьянство на рабочем месте теперь убивают. Хотя, новые веяния, в обеспечении трезвости народонаселения нашей многострадальной родины, лично у меня вызывает уважение, если не больше.
Алексей Тихонович спросил, что может быть больше? Ну, например, восторг, ответствовал я. Наконец официант из ресторана, под конвоем жандарма, принёс искомую пищу. Заработав, вместо чаевых выговор, удалился с весьма недовольным видом. Он не получил пинка, только из за присутствия Алексея Тихоновича, о чём я не замедлил сообщить жандарму. И даже добавил, что не чувствую уважения к бездельникам, которые даже за деньги, еле передвигают ноги.
Предложил жандарму разделить трапезу. Тот слегка удивившись, сообщил, что у них, у жандармов, не принято есть, пока не поели подчинённые. Я обвинил жандарма в наивности и привёл в пример цвет носа подчинённого. Жандарм слегка увял и заявил, что не собирается меня объедать. Я спросил, не значит ли отказ, того обстоятельства, что я арестован? Он смутился, сказав, «а в этом смысле» и приступил к совместной трапезе.
Разговор во время еды, уж не знаю, что это, обед или ужин? Когда я задал этот вопрос жандарму, он ответил, что это пожалуй, ранний завтрак. Вот это да! Восхитился я. Чем вызван мой восторг? Спросил жандарм. Да, поиграл немного на гитаре, а уже сутки прошли. Каналья проводник, раньше хоть еду носил и мне удавалось следить за временем. А теперь, хоть волком вой. Как проследить за тем, который час?
— Кстати, очень кстати, Вы вспомнили о волках. Что Вы можете сказать о них?
— Многоуважаемый Алексей Тихонович! Я не могу сказать о волках ничего.
Такое моё заявление вызвало некоторое недоумение со стороны жандарма.
— Как же так, Виктор Александрович, все офицеры наперебой говорят о волках. Спорят, кто и сколько убил волков. Его высокопревосходительство очень хвалит офицеров за то как они отстояли себя и семьи.
— Причём же тут я, глубокоуважаемый Алексей Тихонович?
— Ну, как же, все как один хвалятся. Число убитых ими волков превышает несколько сотен как такое возможно? По-моему, господа офицеры выпили и им кажется всё больше и больше волков. Чем больше выпьют, тем больше им кажется.
— Так, я всё таки, здесь причём? Если я трезвый то, что должен сказать?
— Ну, хоть что-то скажите, Виктор Александрович.
— Прямо не знаю. Ну, были волки, господа офицеры стреляли. И потом все пошли их добивать и даже я пошёл.
— Почему даже Виктор Александрович?
— Что даже?
— Вы, Виктор Александрович, сказали «даже я пошёл».
— Ну.
— Почему, Вы сказали «даже»?
— Я так сказал?
— Виктор Александрович, Вы так сказали, я слышал это собственными ушами.
— Ну, если Вы так утверждаете, то по-видимому могу с этим согласиться. Пусть будет, что я сказал, что сказал. И что из этого будет следовать? Я не пойму Вас, Алексей Трифонович. Что хотите?
— Это просто, Виктор Александрович. Вы сказали, что даже Вы пошли. Что Вы этим даже хотели сказать?
— Ничего не хотел. Даже не уверен, что сказал даже.
