Интервенция (СИ) - Вязовский Алексей

Прочитал.

Новости не то чтоб напрягли, но и особо не порадовали. Неспокойно в Европе, тучи сгущаются. Насторожил один абзац. Министр доложил, что в Петербург прибыл сеньор Фарнезе с персоной, пожелавшей остаться неизвестной. Даже лицо скрывала эта загадочная личность за капюшоном сутаны. И по ощущениям Безбородко, это инкогнито не с Фарнезе прибыл, а Фарнезе с ним. То есть ко мне на встречу заявился очень серьезный волк из иезуитской стаи. Если бы не знал, что Черный Папа сидит в римской тюрьме, предположил бы, что именно он в гости зашел на чаек. Видимо, кто-то из его замов. И предстоят нам переговоры непростые, но крайне важные. Так что скорее в Петербург! Дела дальневосточные, китайские тоже не след из виду выпускать…

Под днищем кареты что-то хрустнуло, ее подкинуло, я впечатался головой в крышу и выпустил из рук «секретное мнение». Треск, вопли снаружи с облучка и от охраны — задний угол кузова резко осел. Не иначе как колесо потеряли. Вот вам и прокатился с комфортом! Дороги и дураки, дураки и дороги — как же мне с вами справиться?

(1) Московский легион в описываемое время был разделен на две части. Отдельные батальоны, включая гренадерский с М. И. Кутузовым во главе, находились в Крыму.

Глава 2

Желтый лондонский туман, воняющий угольным дымом и нечистотами, не без успеха проникал в плотно закрытое окно в кабинет графа Саффолка, Секретаря Северного департамента при кабинете премьер-министра лорда Норта. Его ведомство, конкурент Южного, уже больше двухсот лет занималось делами Нидерландов, германских государств, а также России (1). Именно по этой причине сэр Ховард выслушивал отчет Джекинса, успевшего выехать из Петербурга морским путем до того, как лед сковал Финский залив.

Английский политик и дипломат сидел в кресле у горевшего камина вполоборота от докладчика, стоявшего навытяжку. Саффолк не предложил ему присесть — не из вредности, так было принято.

— Наверное, соскучились по дымам отечества, Джордж? Я же от них так устал! Когда правительство соблаговолит подарить нам достойный дом и перестанет держать нас в арендованных помещениях, в которых дует изо всех щелей этой лондонской взвесью, по недоразумению названной воздухом⁈

— Если бы вам, сэр, довелось переночевать в русской курной избе, вы бы переменили точку зрения.

Граф покатал на языке варварское слово «curnaia», как сухой боб, скривился и уточнил, о чем идет речь.Он был любопытен от природы, ценил новые впечатления и обожал путешествия. В его расспросах о России не было обычной светской любезности — подлинный живой интерес.

— Это означает «протопленое по-черному помещение», — вежливо пояснил посланец лорда Норта в далекую Московию.

— Бог мой, какая дикость! Надеюсь, в дворцах, где вас принимали, все обстояло иначе?

— Вполне цивилизованно, сэр, даже с избытком. Русские зимой топят очень жарко.

— А как они справляются с морозами, выходя на улицу?

— Шубы, русские меха. Но не подумайте, что на мягкой рухляди можно хорошо сэкономить. Мне за шубу пришлось выложить три тысячи фунтов стерлингов. Наш министр сокрушался, что на гостином дворе при закупки зимней потребности посольства издержали более сорока тысяч фунтов стерлингов.

— Недешевая жизнь, однако, в Петербурге.

— Сейчас все очень подорожало, сэр. Война с османами, смута… Русские даже ввели у себя бумажные деньги, зачем-то привязав их к меди, а не к золоту или серебру. Я вам покажу.

Джекинс протянул начальнику русскую ассигнацию номиналом в 25 рублей. Сэр Саффолк изумленно вздернул брови, не решаясь касаться этого жалкого клочка бумаги.

— Что за примитив! Это не банкноты, а обычные расписки — никакого сравнения с нашей купюрой в десять фунтов. Их же легко подделать!

— Уже, сэр. Умельцы легко превращают цифру 25 в 75. Новый финансист русского царя, — сэр Джордж с трудом выговорил фамилию Бесписьменного, — собирается отменить 75-тирублевую ассигнацию.

— Умное решение в таких обстоятельствах. Но мало что меняющее. Я вижу хорошие возможности для финансовых спекуляцией при наличии параллельных денег в стране.

— Я указал на этот момент в докладе для лорда Норта.

Оба собеседника от души рассмеялись как два великолепно понимающих друг друга партнера. Вслух ничего не нужно говорить — и так понятно, что будут отданы соответствующие приказы и поручения английским купцам, торгующим с Московией.

— Что с вашим отдельным заданием, Джорджи? — спросил граф, переходя на доверительный тон. — Удалось что-то выяснить?

— О, да! Перспективы ошеломительные. У русских новые золотые прииски на Урале, и о «серебришке» они не догадываются. Используют тяжелые крупинки вместо дроби.

Столь презренным словом когда-то окрестили испанцы платину, не подозревая о ее истинной ценности. Четверть века назад испанский же исследователь де Ульоа доказал, что речь идет или о новом металле, или о белом золоте. Финансовый мир насторожился, но проблема была в том, что Мадрид категорически отказывался завозить платину в Европу, предпочитая даже топить ее в океане (2). Британский деловой мир искал независимые источники поставок, и Джекинсу было поручено разузнать о русских перспективах. Смута очень мешала, но и она открывала некоторые возможности. Смерть Екатерины и утверждение на троне маркиза де Пугачев превратила грани возможного в конуры осуществимого.

— То есть мы можем попытаться организовать скупку платины по дешевке?

— Именно так, сэр, именно так.

Саффолк вскочил и возбужденно потер руки. Он всегда принимал решения на основе практических соображений, не без оснований гордясь своими аналитическими способностями. Вот почему он задал следующий вопрос, не удосужившись присесть, а напротив, подойдя к Джекинсу ближе, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Что царь Петр, он человек дела или очередной сотрясать основ, после которого остается лишь пепел?

— С ним можно делать бизнес, сэр. Он человек, твердо стоящий на земле. От него поступили более чем конкретные запросы. Я поостерегся пока выдвигать встречные требования и промолчал про платину, решив сперва посоветоваться с вами.

— Скажите мне, Джордж, как нам реагировать на казни аристократов? Вы должны понимать, для многих в Лондоне эта тема весьма болезненна, — 12-й граф Саффолк многозначительно постучал себя по желтому, тусклого оттенка жилету в районе левой стороны груди, напоминая собеседнику, где бьется сердце Великой Британии.

Джекинс равнодушно пожал плечами.

— Сколько мы знаем московитов, они все время кого-то казнят. Иван Грозный, царь Питер Великий… Последней постаралась Анна Иоанновна. Допускаю, что массовые казни царя Петра Федоровича — лишь дань национальной традиции. Что поделать? Варварство пустило слишком глубокие корни в этих схизматиках.

Национальные традиции сэр Ховард уважал, о чем неоднократно заявлял с трибуны Парламента. Объяснение посланника его удовлетворило. Тем более, что ему нравился наметившийся вектор европейской политики — такой, что можно и закрыть глаза на некоторые издержки, всегда следующие за государственным переворотом. Лес рубят — щепки летят!

— Поступающая к нам по политическим каналам информация внушает серьезный оптимизм. Петр Феодорович бьет по полякам и шведам, а ойкают наши давние соперники с другого берега Канала. Если он еще смог бы отпинать тещу французского короля, Марию-Терезию, это было бы великолепно. Тогда Парижу станет не до нас, и Людовик XVI не полезет в нашу свару с американскими колониями, где дела идут все хуже и хуже.

— Так все плохо, сэр?

— Увы. Я уже начал переговоры с Гессеном о найме полков для американской экспедиции.

Джордж мысленно присвистнул.

— Дозволено ли мне будет задать вопрос, сэр?