Александр Владимиров - Золотарь его величества
Миновав почти два километра, он так и не увидел вдали огней высотных домов. Странным было все это. Ведь если судить логически, рассуждал Ларсон, то уже темно и свет в квартирах у людей должен гореть. Ведь Эстония это не Россия, а уж тем более другая страна, страдающая от нехватки электроэнергии. Времена, когда после развала Советского Союза, в некоторых бывших республиках были проблемы с электроэнергией вроде прошли, да и скорбная чаша как-то миновала Прибалтику.
Андрес остановился, перевел дыхание. Может он, в состоянии эффекта, все-таки погорячился, когда выкинул телефон в пламя. Как-никак финские модели, пусть и собранные в Венгрии, отличались большей надежностью, чем их азиатские модели.
Ларсон готов был уже себя обматерить, когда впереди, среди листвы он разглядел огонек. Из последних сил и выкрикивая, первое, что пришло на ум, он кинулся на встречу с неизвестным.
III
Русская армия вот уже почти два месяца безуспешно пыталась штурмом овладеть шведской крепостью Нарва. Хотя артиллерийский обстрел цитадели начался только двадцатого октября. Это произошло по той лишь причине, что основная часть войск, а особенно артиллерия подходили к городу слишком медленно. Генерал Людвиг Алларт, руководивший инженерной подготовкой штурма, распорядился соорудить две линии укреплений, фланги которых упирались в реку Нарову. Именно здесь и располагались войска, (на правом фланге дворянская конница Шереметева и дивизия Вейда, в центре Трубецкой, на левом Головин и гвардия) склады боеприпасов, жилые бараки. За внутренней линией располагалась сама артиллерия. На противоположном берегу Наровы два стрелецких полка осаждали Ивангород.
Двадцать шестого октября девятитысячная армия Карла XII прибыла в Пернов. Навстречу им царь Петр выслал иррегулярную конницу Шереметева, количеством пять тысяч человек. При обнаружении противника конница вернулась под Юала. Тут же было созданы два отряда, один из которых в количестве пяти человек выступил на запад поселка в сторону реки Нарова, (откуда должны были следить за передвижением неприятельских войск), а второй, из двух казаков, был направлен в ставку государя, с целью изложить дислокацию и усугубляющееся положение. Так же в донесении сообщалось, что высадившаяся в районе Пернова армия превышала предположительные расчеты Петра.
Утром четырнадцатого ноября отряд из пяти дворян, все еще находился в районе побережья. Именно им предстояло повлиять на будущие события в стране, когда со стороны моря, пробиваясь сквозь заросли, к ним вышел странно одетый человек.
Для них Андрес Ларсон просто стал неожиданностью. Чувствовалось, что вышел он на свет их костра. Эстонец остановился в нескольких от них метрах, и попытался разглядеть людей. Скорее всего, решил он, это статисты, отделившиеся от съемочной группы, и решившие устроить небольшой пикничок. Несмотря на то, что в данный момент не проходил киносъемки, одеты они были как кавалеристы начала восемнадцатого века. Длинные до колен кафтаны, цвет которых трудно было различить из-за темноты, белоснежные камзолы, короткие узкие до колен штаны и сапоги с раструбами. На головах парики, поверх которых нахлобучены треугольные шляпы.
В стороне прислоненные друг к другу, в форме пирамиды четыре мушкета. У старшего из них шпага. Решив, что это, скорее всего массовка, набранная из эстонцев, бизнесмен обратился к ним на родном языке:
– T eie abi on vaja! Mul on autoonnestus! [1]
Солдаты перестали жевать, вскочили и быстро, что Андрес глазом не успел моргнуть, разобрали мушкеты. И только тут Ларсон заметил, что они были с него ростом.
– Свей, – то ли спрашивая, то ли утверждая, проговорил вооруженный шпагой, – ей богу братцы свей. Хватай те его братцы, пока не убежал.
Вот только Андрес ни куда и не собирался убегать. Он стоял и смотрел, как четверо солдат, направлялись к нему.
Кино, решил Андрес, парни видимо заигрались. А может просто решили разыграть его. Это было не удивительно, раз статисты русские. Ларсон слышал от друзей, что те иногда любят вот так вот подшучивать, над эстонскими парнями, думая, что те медлительные. Поэтому он только замахал руками, но уже на русском, но с акцентом, проговорил:
– Мужики вы ошибаетесь. Я не киноартист. Я бизнесмен, я попал в аварию. Это в километре отсюда было. Там сейчас мой «Мерседес» догорает.
Всадники вновь переглянулись. Один из них, почему-то, связал ему руки за спиной, после чего, похлопав его по карманам в поисках оружия, проворчал:
– Эвон как по-нашему щебечет.
– Да только по привычке все словечки иноземные вставляет, – сказал старший, – Нужно срочно доставить его к графу Шереметеву. Иван возьми его на свою кобылку.
– Вечно вся черная работа мне, – пробормотал Иван, тот, что только что связал Ларсона. Затем толкнул в спину бизнесмена и сказал, – пошли шпион. Мы и так в пути задержались.
Весть, что его отвезут к «графу Шереметеву», как-то обрадовала Андреса. Он уже решил для себя, что кем бы тот не был, он явно был главным во всем этом балагане. «Большая шишка». Возможно даже режиссер. У эстонца даже мелькнула мысль, что графа, возможно, играет сам Никита Михалков. Этот уж точно не пройдет от такой роли. Ларсон еще немного повертел головой в поисках камер и софитов, но так и не нашел.
«Скорее всего, съемки проходили в другом месте, – подумал он. – а эти просто уехали на пикник. Вот только не пойму, зачем меня связывать. Переигрывают парни, ох переигрывают. Все расскажу их режиссеру. – Затем отогнал эти мысли, и решил, – вот вернусь в Таллинн, возможно не только с женой разведусь, но и сам кинематографом займусь. Буду возить оборудование для Таллинн – фильма».
И тут эстонец заметил пять кобылок, что стояли привязанными в тени деревьев. Иван неожиданно толкнул его в спину, заставляя идти.
– А поаккуратнее нельзя? – поинтересовался пленный.
– А ну, ступай. Что мне еще прикажешь, тебя на закурках нести, – проворчал тот и вновь толкнул.
Только чудом Ларсон не упал. Чтобы больше не искушать судьбу он зашагал к лошадям. Затем уже хотел, было сам запрыгнуть на лошадь, но солдат, погрозил пальцем. После чего, присел и, связав ему ноги, как куль закинул его на круп.
– Извини, но для твоей, же безопасности, – проговорил Иван, после чего вскочил в седло, впереди него.
Тем временем старший затушил костер. Проворчал, что-то насчет того, что принес черт на их душу шведа. Даже перекусить не дал. А ведь так хорошо здесь пристроились. После чего последовал за своими товарищами.
Ехали не долго. Минут десять. И только в лагере наш герой совсем упал духом.
Лагерь графа Шереметева стоял недалеко от Юала.
Теперь ни о каком кино и говорить не стоило. Андрес Ларсон понял это, когда на знакомых ему берегах, а он здесь не однократно бывал с друзьями, не обнаружил города. Ведь в советские времена Нарва так разрослась, что поглотила собой окрестные деревни. Он был просто уверен, что никто не стал, уничтожать спальные кварталы города из-за обычной прихоти кинематографистов. Шум бы в прессе подняли такой, что мама не горюй. Мэра точно бы власти лишили. Дешевле было бы воссоздать для съемок старый город в другом месте. Мысль, что Андрес Ларсон переместился, вследствие аварии, в прошлое казалась ему более реальной.
Ведь ни он, когда шел берегом реки, ни солдаты, скакавшие строго на восток, ни на метр не отклонились от маршрута, и по всем законам должны были прискакать в спальную часть города. Но этого не произошло. Андрес и его конвоиры приехали в военный лагерь.
Он был освещен десятками костров. Не смотря, на позднее время солдаты, находившиеся здесь, пели песенку. Ее слова разносились в холодном воздухе.
Иван вновь скинул его на землю. Потом сам соскочил и развязал ему ноги. Ларсон застонал от боли. Поездка по пересеченной местности не была ему на пользу, к тому же в том положении, в котором оказался он.
Тем временем старший спрыгнул с лошади и быстрым шагом направился к белому шатру, что стоял в центре русского лагеря. Перекинулся парой слов с караульными и вошел внутрь. Вернулся минуты через пару минут. С маленьким низким человеком, в синем кафтане. На голове серебристый парик, в руках трость. На плечи накинута шубейка. Ни на одного из известных актеров, а уж тем более режиссеров он не походил. (Тут Ларсон совсем упал духом). Граф сделал несколько шагов и, осмотрев пленного, спросил:
– Кто таков?
– Андрес Ларсон!
– Шпион? Зачем в Нарву Карлом направлен, какие сведения везешь?
Эстонец побледнел, понимая, что сейчас бить будут, чтобы он не сказал. Правда, если признается, что шпион, то вероятность этого была куда меньше. А вот его отрицание….
– Шпион, но говорить буду только с… – тут Андрес задумался, сказать «с режиссером, или продюсером» язык не повернулся, потому и молвил, – только с царем.
