Шайтан Иван 7 (СИ) - Тен Эдуард
— В этих условиях я невольно вынужден согласиться с предложением полковника графа Иванова-Васильева о создании единого разведывательного центра с широкими полномочиями. Меня особенно заинтересовала его идея о создании специальной службы по борьбе с экономическими преступлениями. Считаю это не просто своевременным, но и абсолютно необходимым.
Бенкендорф с неподдельным удивлением посмотрел на начальника первой экспедиции.
— Ваше высокопревосходительство, я позволил себе ознакомить Германа Ивановича с записками полковника, — поспешил внести ясность Дубельт. — Рассчитывая услышать его экспертное мнение.
— И каково же ваше мнение, Герман Иванович? — спокойно, как было в его обыкновении, спросил Бенкендорф.
— Я полностью разделяю выводы полковника, — твёрдо ответил Гессен. — Все службы, призванные обеспечивать безопасность империи, действуют разрозненно. Каждая исходит из собственных интересов и понимания, а не из общей задачи. Вы требуете от меня быстрого результата, ваше высокопревосходительство, но с чем я сталкиваюсь? — голос Германа Ивановича начал срываться, и он уже прямо смотрел на шефа. — Главное управление пограничной стражи отвечало на мой запрос три дня! На все требования ускорить процесс они спокойно отвечали, что подчиняются Министерству финансов и у них есть иная, более важная работа!
Гессен хотел ещё что-то сказать, но сдержался, нервно теребя кожаную папку.
— Глеб Васильевич, — обратился Бенкендорф после долгой паузы, к начальнику пятой экспедиции подполковнику Шурагину. — Что у вас?
— Официальное сообщение и пояснения по поводу покушения на его Величество напечатаны во всех изданиях со строгим указанием не менять текста и не печатать других мнений, чтобы не вызывать разных толкований.
— Все свободны. Леонтий Васильевич, останьтесь.
Когда дверь за последним из присутствующих закрылась, Бенкендорф повернулся к Дубельту. Его лицо выражало не столько гнев, сколько недоумение и холодную настороженность.
— Как это понимать, Леонтий Васильевич? До появления этого полковника Иванова-Васильева Жандармский корпус и Третье отделение вполне справлялись со своими обязанностями и функционировали без нареканий. Теперь же, едва он представил свои записки, все вдруг заговорили о каких-то непреодолимых трудностях в сношениях с другими ведомствами?
— Александр Христофорович, разрешите задать вопрос: вы желаете услышать правдивый ответ или удобную отговорку подчинённого, угодливую для уха начальника? — осторожно осведомился Дубельт.
— И вы туда же, Леонтий Васильевич? — нахмурился Бенкендорф, в его голосе прозвучала лёгкая укоризна.
— Александр Христофорович, — тихо, но твёрдо начал Дубельт, сделав небольшую паузу. — Граф Иванов-Васильев, в силу своего характера и положения, попросту не побоялся озвучить то, о чём многие давно шепчутся в кулуарах. Он человек, не боящийся начальственного окрика, и имеет смелость открыто высказывать своё мнение по вопросам службы. И что самое неприятное… все его замечания, увы, имеют под собой почву. Остальные же, в силу робости или карьерных соображений, не решаются выразить его вслух. Я говорю не о пустых разглагольствованиях, а о конкретных, дельных предложениях по исправлению недостатков в нашей работе. По моему крайнему разумению, нам следует к ним прислушаться и принять на вооружение новые подходы и решения в нашей работе.
Бенкендорф задумался, не отводя от Дубельта тяжёлого, оценивающего взгляда.
— Насколько правдива информация о пограничной страже и банках? — сухо спросил он.
— Информация абсолютно правдива, ваше высокопревосходительство. С банками вопрос обстоит сложнее. Они укрываются за положением о банковской тайне, прописанной в их уставах. Формально они правы. Но позвольте обратить ваше внимание на следующее: в Империи действуют два десятка крупных банков, чья деятельность распространяется по всей России. Министерство финансов зачастую не имеет ни малейшего представления о реальном характере их операций.
Дубельт сделал многозначительную паузу, чтобы подчеркнуть важность следующей фразы.
— А ведь речь идёт о финансовых потоках, прошу заметить, колоссальных и абсолютно неконтролируемых. Финансирование подрывной деятельности Вайсмана — лишь самый очевидный тому пример. При этом у нас нет ни рычагов давления, ни даже законной возможности потребовать отчёта. Подобных случаев — множество. Вот и приходится для выполнения ваших задач изыскивать возможности… — Дубельт чуть помедлил, — подчас не всегда согласующиеся с буквой закона. — Он не отвел взгляда.
— И как часто вам приходится переступать через закон? — уточнил Бенкендорф, и в его голосе зазвучала холодная нотка.
— Нечасто, ваше высокопревосходительство, но такие случаи, увы, имеются. Штаб-ротмистру Володину пришлось через агентов, близких к банковским кругам, добывать сведения, связанные со счетами Вайсера. Иных способов попросту не нашлось.
— Значит, информация о банковских операциях продаётся? — едва заметно усмехнулся Бенкендорф.
— Всё имеет свою цену, Александр Христофорович. Как метко выразился небезызвестный вам граф Иванов-Васильев: «Кто владеет информацией — тот владеет миром».
— Граф Иванов… — задумчиво протянул Бенкендорф. — Без него никуда!
— Что касается Вайсера, ваше высокопревосходительство, я склонен согласиться с полковником Гессеном: субъект, вероятно, бежал за границу по поддельным документам, под другой фамилией, — добавил Дубельт.
— Скорее всего, так оно и есть, — согласился Бенкендорф.
— Также, Александр Христофорович, поступила жалоба от орловского губернатора на бесчинства полковника графа Иванова-Васильева. И подробный доклад от начальника Орловского жандармского управления.
— Как⁈ Он и там успел отличиться? Что он себе позволяет⁈ Кем он себя возомнил? — взорвался Бенкендорф.
Дубельт молча переждал волну возмущения, ожидая, когда шеф прикажет продолжить.
— Докладывайте! — резко бросил Бенкендорф.
— Граф провёл собственное расследование и выявил масштабные хищения управляющего имениями графа Васильева в Орловской губернии. Прибыв на место, он в свойственной ему манере принялся наводить порядок. Вскрылся факт, что два соседних помещика семь лет незаконно пользовались землями графа, выплачивая за это мзду управляющему. Попытки пострадавших от его самоуправства найти защиту у губернатора были графом моментально пресечены. Губернский суд постановил: управляющему с сообщниками вернуть украденные пятнадцать тысяч рублей, а помещикам — возместить ущерб по пять тысяч каждому. Самому же губернатору граф пригрозил на будущий год приехать с полной ревизией и аудитом всей губернии.
— И что, он всё это проделал в одиночку? — искреннее удивление отразилось на лице Бенкендорфа.
— Нет, ваше высокопревосходительство. Его интересы представляли юристы высочайшего класса из конторы князя Юсупова — неофициально, разумеется. Граф основательно перепугал весь чиновничий аппарат губернии, предъявив свой жетон. Согласно донесению начальника Орловского жандармского управления, действия графа Иванова-Васильева были резкими, но строго в рамках закона. Весь аппарат губернатора до сих пор трясётся в ожидании последствий. Они не сомневаются, что проверка состоится. Оба помещика, которых полковник «пригласил к ответу», претензий к нему не имеют, признали свою неправоту и немедленно выплатили назначенные судом суммы. Новым управляющим, граф назначил своего брата.
— У него есть брат? — с новым интересом поинтересовался Бенкендорф.
— Так точно, Александр Христофорович. Сирота, усыновлённый семьёй графа. Он принял их фамилию — Александр Алексеевич Иванов. По отзывам, молодой человек весьма хваткий, расторопный и умный. Успешно ведёт все торговые дела семьи.
— Однако… — Бенкендорф задумчиво постукивал пальцами по столу. — Я, право, не успеваю следить за всеми деяниями этого графа.
Дубельт едва заметно усмехнулся про себя.
— Согласитесь, ваше высокопревосходительство, действия графа хоть и непредсказуемы, но решительны и, как правило, весьма эффективны. Он обладает редким умением добиваться поставленной цели.
