Шарлатан 2 (СИ) - Номен Квинтус
И вроде сработало: товарищ Киреев распорядился, чтобы Сережа Чижов сразу же приступил к формированию стройотрядов, причем пообещал сам лично помочь и в их организации уже на Смоленщине. Правда, я так и не понял, откуда область собирается взять очень немаленькую кучу дополнительных и ни в какие планы не заложенных денег, но это я только поначалу не понял. А потом, спустя буквально один день, не понял этого еще больше: ко мне в Кишкино лично приехал товарищ Тихомиров, пытающийся из меня извлечь информацию о том, где у нас в области спрятаны несметные сокровища, так как они запустили процесс вообще не имея представления о том, как все это будет финансироваться…
В начале нашего разговора товарищ Тихомиров показался мне туповатым партийным функционером, но довольно скоро я сообразил, что это не так: он просто видел перед собой десятилетнего мальчишку и мучительно пытался именно до него донести по-настоящему серьезные вопросы. Причем даже без особой уверенности не только в том, что я на вопросы смогу ответить, но и в том, что я их вообще пойму. И оказалось, что он прекрасно разбирается и в финансовых вопросах (и я узнал много нового по части движения в советской системе наличных и безналичных средств), неплохо владел и фактурой по строительным вопросам: он, оказывается, в обкоме играл роль тетки Натальи, отвечая, но уже не в масштабах района, а всей области, за капитальное строительство. Как промышленное, так и жилищное — и спустя уже полчаса я понял, в чем уже я ошибался, планируя с помощью колхозных производственных артелей ускорить постройку жилья. Причем ошибался кардинально, все же «в прошлой жизни» просто не вникал в различия «разных денег», а здесь и сейчас, в социалистической экономической системе они оказались просто критическими. Но Виктор Васильевич оказался человеком не только умным, но и очень терпеливым, и мне эту разницу довольно быстро объяснил (сочтя мои знаний о финансовой системе всего лишь «детскими представлениями», а не результатом «капиталистического воспитания»).
Ну а после того, как я разобрался в причине своих ошибок, разговор с ним пошел уже всерьез. Настолько всерьез, что он через пару часов отпустил свою машину (я пообещал, что сам его после того, как мы закончим обсуждение, в город отвезу), затем — уже в районе часов шести вечера, он — немного удивившись тому, что у нас стоит прямой горьковский телефон — позвонил в город и сказал, что «вернется завтра». И когда я его уже отправил спать (ему я предложил место в своем «подвальном кабинете», который после перестройки дома так и остался «за мной») он, увидев на стене мою «доску почета», на которой уже полтора десятка только «отраслевых» и «районных» медалей висело, поинтересовался:
— Я вообще-то слышал, что у тебя наград немало, но, откровенно говоря, удивлен. За что ты все эти медали-то получил, рассказать можешь?
— Могу, но не хочу. Пока не хочу: мы же не закончили, а я еще должен кое-что продумать, так что отвлекаться просто не буду. Если мы в семь продолжим, вы как? У нас обычно все рано встают…
— Даже по воскресеньям? Впрочем да, в деревне дел всегда с избытком. Договорились, в семь продолжим.
— Я вас тогда в полседьмого разбужу, все же и позавтракать нужно, и душ принять…
Утром мы беседы продолжили, и закончили только перед обедом. Родители нас не отвлекали: они уже давно привыкли к тому, что ко мне периодически всякие товарищи приезжают и я с ними долго обсуждаю, по выражению отца, разную чепуху. Да и обед у нас был довольно «традиционным», без излишеств: баба Настя сварила мой любимый суп-лапшу с курицей, на второе уже Маруся напекла «кабачковых оладьев», ну и традиционный уже для нас чай (с бергамотом, этот бергамот у нас теперь плодоносил как бешеный). Но по дороге в город Виктор Васильевич все же поинтересовался:
— А это не в честь моего приезда такой обед-то сготовили?
— Нет, родные даже не знают, кто вы такой. Ко мне каждую неделю кто-то приезжает… а, вы про курицу в супе? У нас такой суп каждое воскресенье, и не у нас в доме только, а во всей деревне: кур-то мы много держим, для яиц — но их нужно каждый год на новых менять. Поэтому и цыплят в доме много — но петушки-то только на мясо годятся, а когда они мелкие, кто их разберет: петух или курица растет. А мясо все равно лишним не будет…
— Понятно. То есть мне теперь стало полностью понятно, что ты про финансирование стройотрядов говорил. А сколько автолавок в области нужно будет пустить, мы чуть позже посчитаем. И еще, Вова…
— Вовка я. Или Шарлатан.
— Ну да. И еще, Шарлатан, ты, говоришь, учебу в школе на этот год уже закончил, так что, надеюсь, сможешь при необходимости в Горький выбраться?
— Я-то смогу, только никому это не надо: у вас в городе умных людей побольше, чем у нас в деревне, сами все посчитать сумеют.
— Это-то да, я и не сомневаюсь. Я о другом…
— О чем? — решил уточнить я, когда товарищ Тихомиров замолчал, так и не договорив.
— Я вот думаю… ты маль… юноша довольно сообразительный, да и прозвище у тебя… намекает. В общем так, мне твое предложение показалось очень интересным и обоснованным, но в артелях оно может многим не понравиться. А если ты к ним съездишь и скажешь, что товарищ Сталин не возражает…
— Врать не буду!
— И не надо врать: товарищ Сталин ведь не будет возражать против того, о чем не знает. А мы ему о каждом нашем чихе докладывать и не обязаны. Но это не сейчас, а после того, как ты из Москвы вернешься.
— А чего я в Москве забыл?
— Тебе что, не сказали? Значит, скажут не сегодня, так завтра. И вот еще что: товарищ Чугунова, ты ее хорошо вроде знаешь, она с тобой в Москву съездить сможет?
— Тут и знать ее не надо: нет, не поедет она. А если мне сопровождающий нужен будет, то уж лучше Надюху позвать.
— Надюху? Ах да, вы же тут все друг другу родственники. Значит договорились, как ее, говоришь, фамилия?
Глава 11
Виктор Васильевич сказал все верно: уже в понедельник пришло письмо (в Павловский райком и к нам, в Кишкино копию прислали), в котором был вызов меня в Москву. Письмо как раз из Москвы и было, а к нему было уже приложение из Горьковского обкома, в котором указывалось, что сопровождать меня будет Надюха. Причем вызов был, очевидно, очень непростым: в письме был и «литер» на самолет в Москву (который отправлялся из Горького в семь вечера в субботу с аэродрома двадцать первого завода), а самолет был не простым, а «почтовым»: на нем в Горький возили из столицы матрицы газет «Правда», «Известия» и «Труд» (а может и еще какие-то, я точно не знал потому что было мне это совсем не интересно). Но точно знал (от Вовки), что обычно самолет этот улетал в столицу сразу после обеда, а тут его, похоже, специально для нас задерживать собрались.
Мне было, конечно, очень интересно узнать, какого черта меня опять в Москву тащат, но лететь туда в любом случае нужно было через неделю — а дел у меня стало уже очень много. Мы с Виктором Васильевичем договорились, что «агитационную работу» в районе (только в Павловском) я начну еще до поездки в Москву, потому что здесь меня и так все знали и «дополнительный авторитет» именно в своем районе мне вроде как и не требовался. А чтобы я свою часть работы смог выполнить, в Кишкино (в школу) уже в понедельник утром привезли четыре бочки бензина для БМВ, и я «занялся делом». То есть ездил по районным артелям и рассказывал там всем о «грядущем щастье». Народ, конечно, ржал, когда я им втирал про светлое будущее, но в принципе никто и не возражал. То есть со мной соглашались уже минут через пять «агитации за советскую власть», но после этого мне приходилось довольно долго общаться с председателями и бухгалтерами каждой артели, объясняя им уже не лозунгами, а нормальными словами, какие у них произойдет изменения.
А картина была проста как три копейки: в СССР деньги делились на два типа. То есть были деньги, условно именуемые «наличными», за которые населению продавались товары именно «народного потребления» — и товары эти продавались исключительно за наличные. А еще были деньги, называемые «безналичными» — и за них организации и предприятия закупали сырье, материалы, комплектующие и прочие вещи сугубо производственного назначения. И фокус заключался в том, что за наличные «безналичные» товары купить было можно, например стройматериалы для постройки собственного дома, а вот за безналичные «наличные» товары нельзя было купить в принципе. И это мне показалось логичным, ведь наличные — это деньги, которые люди получают в качестве зарплаты — и их объем в экономике как раз товарами и обеспечивался. А если предприятия эти товары станут закупать за «безнал», то людям просто ничего не останется: все же объемы безналичных денег были на порядки больше.
