В одном шаге (СИ) - Романов Герман Иванович

— А кем его заменить тогда? Григоровича в море на манильском канате не вытянуть, Лощинский набитый дурак, пусть мины свои тралит, Рейценштейн ранен. Безобразова в Артур не выпихнуть из Владивостока, но следует это сделать — вот только как?

Адмирал тяжело поднялся с кресла, прошелся по кабинету в раздумьях. По уму строптивца нужно снимать с командования, не по чину ему, и не по «старшинству» в оном. Но менять некем — формально Рейценштейн и григорович позже Матусевича стали контр-адмиралами, а Лощинский совершенно не годится. Остается только вице-адмирал Безобразов — но он во Владивостоке, и как говорят, серьезно болен — в прошлом походе на мостике впадал в слабость и терял сознание. Так что лучше вице-адмиралу Скрыдлову в Порт-Артур отправляться, там ему самое место, как командующему флотом. Но то его мнение, а вот как посмотрит царь Николай Александрович в Петербурге, не совсем понятно. С одной стороны должен победе обрадоваться, но с другой дипломатические осложнения с Британией неизбежны. Хотя собственно обстрела русские миноносцы не вели, в ход были пущены торпеды и достигли трех попаданий. Еще две торпеды разрушили невысокий мол, с обратной стороны которого стоял на якоре крейсер «Такасаго» — на корабле камнями от взрыва было побито и искалечено несколько десятков японцев. Так что действия миноносцев Елисеева не причинили англичанам ущерба, если только морального, но нужно дождаться британских газет и посмотреть что напишут там. А пока надо думать как вести войну дальше — а ее ход с каждым часов вызывал все больше раздражения и недовольства решениями Куропаткина. Тот не желал давать японцам серьезных сражений, считая, что армия должна настоятельно сберечь силы, и в дальнейшем проводить сосредоточение прибывающих в Маньчжурию войск. Генеральное сражение было решено дать у Ляояна, где под руководством генерал-майора Величко строились укрепления из вывезенного из Порт-Артура цемента, включая мощные бетонные форты, на которых опять же ставили порт-артурские пушки. Такое целенаправленное ослабление главной крепости порядком бесило Алексеева, но сделать он ничего не мог — Куропаткин в своем праве командующего Маньчжурской армией, и волен принимать решения, которые ему покажутся нужными. А он как наместник и главнокомандующий может отдавать только директивы общего характера, и не вправе проводить каких-либо назначений в самой армии — это решение государя связывало ему руки. Да, он настоял на отправке к Порт-Артуру для нанесения деблокирующего удара группы из двух корпусов, но Куропаткин фактически проигнорировал его директиву, отправив на Ляодун заведомо слабый 1-й Сибирский армейский корпус генерал-лейтенанта Штакельберга из двух восточно-сибирских стрелковых дивизий, «усилив» его пехотной и казачьей бригадами. Корпус против всей 2-й армии генерала Оку, с ее полуторным перевесом в инфантерии и артиллерии. И под Вафангоу произошло то, что и должно было случится — меньшие по численности русские войска потерпели поражение от превосходящего в силах противника. Поражало Алексеева и другое — высадке японских десантов под Бицзыво и Дагушанем Алексей Николаевич приказал не мешать, отправив лишь разъезды для наблюдения. И это решение маститого генерала совсем в голове не укладывалось — у многих возникло ощущение, что Куропаткин или боится противника, либо всячески ему потворствует. Да и сам Евгений Иванович был поражен разговором с командующим, который ему с самонадеянным апломбом заявил, что, сколько бы японцев не высадилось, он их разгромит в генеральном сражении, войск на это хватит. И вот здесь Алексеев впервые засомневался в его уме — да, полки в дивизиях доукомплектованы как третьими батальонами, так и пополнением. Вот только бородатые солдаты, многодетные отцы, призванные из запаса не производили впечатление воинов готовых драться до конца и победить неприятеля во чтобы то ни стало. Хорошо, что в Порт-Артур отобрали только молодые возраста — старше тридцати лет туда никого не отправили, понимая, что крепость окажется в осаде. Затем прибыли три дивизии 4-го Сибирского корпуса генерал-лейтенанта Зарубаева, развернутые по мобилизации — хотя и тут были «бородачи», но уже сибиряки, крепкие и жилистые мужики, вот эти будут драться отлично. И начали подходить эшелоны 10-го армейского корпуса, из Казанского военного округа — обе дивизии укомплектованы по частичной мобилизации, и опять же старшими возрастами.

Алексеева это взбесило, и он попытался разобраться, в чем тут дело, а из штаба округа последовал обескураживающий ответ. Дело в том, что «старики», а в запасе состояли до 39-ти лет, сразу же явились по повесткам, в то время как молодые возраста, имея по три дня на сборы, ушли в пьяный «загул». Чины мобилизационного отдела, видимо в припадке служебного рвения, чтобы быстрее отрапортовать начальству, направили «бородачей» в развертываемые батальоны, а всех явившихся позже «молодых» по домам — штаты корпуса были укомплектованы. И недавно посмотрев на вокзале во время смотра подкреплений на озлобленные бородатые лица Алексеев начал понимать, что с такими солдатами много не навоюешь, не те у них сейчас физические силы, и не так стоек «моральный дух».

— Они что там — спятили, не с «макаками» же воюем, — пробормотал адмирал, хотя еще год назад он именно так называл всех японцев сам. Зато теперь, после целой череды поражений стал побаиваться неприятеля — отважные японские солдаты произвели на всех русских генералов и офицеров впечатление своей неукротимой яростью и пылкостью. И в последние дни наместник впервые стал ощущать холодок в груди — теперь уже он боялся генерального сражения, хотя его жаждал. И поражался шапкозакидательским настроениям офицерства, что с эшелонами прибывали в Маньчжурию, с удивлением отметив, что многие призваны из запаса. Обратился к Куропаткину за разъяснениями, и тот не моргнув глазом заявил, что этот порядок ввел именно он сам, в свою бытность военным министром. А потому решил, что с японцами будут воевать не кадровые, а большей частью призванные из запаса солдаты, в целях проверки мобилизационной системы. Ведь в нее придется вносить улучшения, а сейчас необходимо провести проверку, ведь русская армия по большому счету не воевала четверть века…

— Ох и навоюем, — с озлоблением пробормотал адмирал, разглядывая карту театра военных действий. Взгляд остановился на Порт-Артуре, с уже очерченной красным цветом линией — крепость была взята японцами в осаду. И это плохо — о неготовности к обороне крепостных фортов Алексеев знал — с их постройкой, как это частенько водится в России, заторопились тогда, когда война уже шла третий месяц. Ведь никто не мог предположить, что погибнет адмирал Макаров, а японцы дерзнут высадить десант…

Южная оконечность Ляодунского полуострова — высадив десантом 2-ю армию генерала Оку и заняв острова Элиота в качестве маневренной базы флота, японцы сделали «шах» Порт-Артуру. С прорывом позиций на перешейку у Цзиньчжоу и занятием Дальнего всем стало ясно, что уже за «матом» дело не встанет…

Глава 27

— Господа, мы имеем дело со следующими силами противника. В самом Дальнем находится 5-й боевой отряд вице-адмирала Ситиро Катаоки. Корабли там хотя и с крупнокалиберной артиллерией, но для нас большой угрозы они не представляют. Это броненосец «Чин-Йен», скорее даже не второго класса, а береговой обороны — четыре старых короткоствольных германских 305 мм орудий, и столько же новых 152 мм английских пушек. Две «симы» с 320 мм стволами на каждом, примерно той же боевой ценности. И пара трофейных китайских броненосца береговой обороны, опять же со старыми германскими пушками. Водоизмещением чуть побольше, чем у наших бронированных канонерских лодок, и примерно такой же артиллерией. Так что противник нам вполне по силам. Но это шутка, и таковой ее следует воспринимать. На самом деле к противнику следует относиться крайне серьезно, и любая ошибка может стоить на дорого!