Андрей Белянин - Цепные псы Империи
– Ох, голубки, боюсь даже спросить, и че ж вы всю ночь делали-то? – ни капли не краснея, спросил папин денщик, интимно подмигивая нам обоим.
Сказать правду почему-то не решались ни я, ни Энни. Да и что скажешь – всю ночь с блохами или вшами воевали?! Он же над нами до самой Сибири ржать будет на пару со своим черным жеребцом.
Кто как, а лично я такого издевательства не вынесу и вызову обидчика на джентльменский боксерский поединок. Хотя что-то мне говорит, что он просто отлупит меня, даже не надев перчаток и не дождавшись сигнала гонга.
Дальнейший путь пролегал вдоль речки с непроизносимым названием, в необъятной Российской империи таких много. По ней мы выбрались на холм, и Энни обернулась, зачарованная бескрайними просторами моей исторической родины.
– Господи, я никогда не предполагала, что у вас такая огромная страна, – тихо выдохнула она, обращаясь скорее ко мне, чем к Матвею. – Разумеется, я училась в школе и прекрасно читаю карты, но… Там все выглядит таким маленьким и близким… У вас можно ехать весь день и не встретить человеческого жилья! Британские острова тоже огромны, но они куда более населены и ухожены. Не правда ли, господин Строгофф?
– Пожалуйста, называйте меня просто Майкл. Или по-русски, Михаил, если вам угодно.
– Да, благодарю вас, я попробую, – заметно смутилась она.
Я протянул руку, коснувшись ее локтя:
– Поверьте, излишняя чопорность вам не к лицу. Вы так милы и обаятельны, что никому и в голову не придет переходить в общении с вами грани приличия. Я очень надеюсь стать вам добрым другом.
– И только?
Ответить я не успел, поскольку нашу идиллию прервал черным коршуном кинувшийся к нам старый конвоец.
– А вы чего тут заболтались? Поспешить надо! К вечеру до станции дойдем, а там, глядишь, и на пассажирский поезд запрыгнем.
– Думаете, успеем? – Я полез было в подсумки, чтобы свериться с картой, но Матвей упорно гнал нас вперед.
– Чего ты там забыл, твое благородие? Али не доверяешь уже?! Давай, гони, не оборачиваясь, вона уж и гражданка британская нам хвостом мелькнула. Нешто попустишь ей первой до станции домчать?
После этих слов мисс Челлендер вспыхнула спортивным азартом и пришпорила свою лошадь. Я не понял, что имел в виду папин денщик.
– Не оборачивайся, хлопчик.
Но я обернулся. Далеко на горизонте, из-за леса поднимался к небу столб черного дыма. Это горел тот самый хутор, где еще вчера нас приняли на ночлег…
– Поспешаем, – хрипло поторопил меня старый казак. – Им сейчас уже помочь нечем.
– Я обещаю, как только… – горло перехватило, слова путались, а на глаза навернулись слезы.
– Ништо, будет и наш час, – крепко сжав мое плечо, сказал папин денщик. – Кровь людская не водица, даром литься не годится. Бог даст, сочтемся, с процентами…
Мы пустили усталых лошадей вскачь и очень надеялись, что рыженькая англичанка не станет вглядываться в вехи пройденного пути. Слава богу, так оно и оказалось. Мисс Энни Челлендер никогда не узнала, что стало с простыми русскими людьми, предоставившими на своем хуторе кров и пищу для трех случайных путников.
На секунду меня перемкнуло, я сжал кулаки и почти был готов развернуть коня, но стальная рука перехватила поводья:
– Куда рванул, твое благородие? Совсем паморки отшибло? Как нам сейчас против силы переть?! В открытом бою постреляют, как куропаток, и здрасте не скажут. А у нас на троих один револьвер, одно ружье, шашка да кинжал! Много ли навоюем?
– Пустите…
– Да за ради бога! – Матвей мгновенно разжал пальцы. – Лети, губи свою душу. А кто за тебя перед государем императором отвечать будет? Кто честь отца твоего вернет, кто найдет убийцу ее вон папаши?!
– Матвей, вы не понимаете…
– Я-то все понимаю! – рявкнул он прямо мне в ухо так громко, что даже мисс Челлендер обернулась. – А тока я за тебя твои дела доделывать не стану! Я Николаю Бенедиктовичу слово дал твою спину прикрывать, а посему, куда ты, туда и я попру. Решил сгинуть героем? Что ж, один раз живем. Иди, с девицей попрощайся да ее уговори за нами в пекло не лезть!
– Что-то случилось, господа?! – осторожно подала голос дочь английского посла. – Надеюсь, это не из-за меня? Если да, то прошу прощения. За все. Только примиритесь друг с другом, пожалуйста! Поверьте, вы дороги мне оба!
От неожиданности подобного заявления мы просто опешили на месте.
– Че-то я не понял, хлопчик, она решила, что мы тут из-за ее красы друг друга за грудки хватаем?
– Похоже, что так.
– Дожил на старости лет…
– Я ей все объясню.
– Да уж, сделай такую божескую милость, – заключил старый казак и хлестнул моего коня плетью. Едва не выкинув меня из седла, взвившийся на дыбы Рыжик в два прыжка доставил меня к раскрасневшейся англичанке. Глядя в ее чистые, широко распахнутые глаза, я понял, что у меня остается только один выход – врать! Причем врать самым бесстыжим образом…
– Я должен просить у вас прощения за столь безобразную сцену. Дело в том, что моему… э-э… денщику показалось, будто бы он имеет на вас взгляды.
– Но, право…
– И самое ужасное, что якобы вы разделяете его чувства, даруя ему некое подобие надежды.
– О нет!
– Только не говорите так громко, прошу вас, – взмолился я, косясь на начинающего закипать Матвея. – Ради всего святого, он же услышит! У него горячий нрав и пылкое сердце, бедняга просто застрелится после таких ваших слов!
– О нет! Господи, нет, объясните ему! Я очень хорошо отношусь к вашему старому казаку. Но хорошее отношение не есть любовь…
Стоящий в десяти шагах Матвей, глядя на меня, выразительно провел ладонью под горлом. Я машинально сглотнул и продолжил:
– Мне стоит поговорить с ним лично, по-мужски.
– Это как?
– Как джентльмен с джентльменом.
– Значит, дуэль? – ужаснулась впечатлительная мисс Челлендер и, не слушая моих возражений, повернула свою лошадь к стоящему в стороне папиному денщику.
– Дядя Матвей! Вы ведь позволите мне называть вас так?
– Конечно… племянница, – мрачно выдохнул он. – Режь правду-матку, чего уж там…
– Но я не хочу никого резать, – на миг стушевалась юная англичанка. – Дядя Матвей, примите меня такой, какая я есть. Мое сердце принадлежит другому. Я не вправе открыть вам его имя, но умоляю вас – останьтесь моим другом! Старшим товарищем, заботливым дядюшкой, человеком, которого я безмерно уважаю и всегда буду любить самой искренней любовью. Но большего нам, увы, не суждено…
– Так вот, стало быть, – окончательно обалдел бывший конвоец, тайком показывая мне кулак. – Стало быть, отказываешь старику?
– Ах, я не хозяйка своему сердцу…
– Ну и слава богу, – неожиданно радостно резюмировал Матвей, дал коню шпоры и поскакал вперед.
Мисс Челлендер с недоуменным выражением лица обернулась ко мне. Я столь же искренне пожал плечами. Казаки, они такие, кто их разберет, таинственные люди, странный народ из Дикого поля, свои порядки и правила. Хорошо еще, что они сплошь православные и служат Российской империи, а не кому-то еще…
Мы с дочерью английского посла неспешно тронули поводья. Если бы только знать о том, что все эти приключения и опасности нашего пути были лишь самым началом…
Дальнейшее передвижение не представляло собой ничего такого уж слишком интересного. Мы беспрепятственно добрались до забытой людьми и Богом железнодорожной станции «Нижняя Пыховка», частное отделение при Московской железной дороге, сев тем же вечером на товарный поезд. Собственно, «сев» – это, пожалуй, слишком громкое слово. И не совсем точное тоже.
Мы вынужденно оставили своих лошадей на станции, заплатив и взяв со служащего расписку в том, что кони будут доставлены в столицу к графу Воронцову. А потом едва успели, почти на ходу, запрыгнуть на медленно идущие платформы с лесом. На следующей же станции мы с них сошли и ранним утром дождались двухминутной остановки пассажирского поезда до Коломны. Оттуда, минуя крупные города, такие как Рязань и Тамбов, нам следовало выбраться к Саратову.
Где, по идее, передать с рук на руки мисс Энни Челлендер сестрам отставного генерала, и уже вдвоем с Матвеем пробираться не самым популярным маршрутом мимо Пензы и Самары на Уфу. А там по башкирским степям уже только верхами до самого Байкала.
Нет, почти любую дорогу можно сделать короче и комфортней, но в нашем случае это было слишком опасно. Преследователи могли нагрянуть на абсолютно любой станции, а драться в замкнутом пространстве вагона, подвергая риску жизнь других пассажиров, было бы слишком бесчеловечно. Никто не виноват в этой тайной войне, и мне, наверное, до конца жизни придется молиться о прощении перед теми, кто погиб на безымянном хуторе.
Но тем не менее пока наше путешествие складывалось вполне удачно. Бдительный Матвей заметил скачущих вдоль железнодорожного полотна всадников, но нападать на поезд они не рискнули. Благо противник быстро прекратил погоню, но было ясно, что в покое нас все равно не оставят. Серьезные неприятности начались со второй станции, когда мы уже расслабились…
