Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны
Новички по очереди пожимали ему руку и называли себя: Джо Харрис… Джесс Окрайт… Билл Риджс… Энди Андерсон… Уил Секомб… Мартин Фостер.
Женщины не участвовали в церемонии знакомства. Их представляли мужья. «Моя жена Элис», — проговорил Риджс. «Моя жена Хильда и дочь Хильдегард», — представил Фостер — худощавый мужчина с седыми волосами.
— А это Эмили, жена Джо Эштона, — сказал Парсонс. — Я думаю, она быстро успокоится. Он никогда не обращался с ней по–человечески.
Когда обряд рукопожатия закончился, к Джону подошел пожилой мужчина.
— Вы не передумали, мистер Кастэнс? — спросил он. — Может, мы все–таки останемся с вами?
Упиваясь властью, Джон мог теперь позволить себе жалость к более слабым, хотя бы для того, чтобы потешить тщеславие. После коронации умоляющие нотки несчастных просителей казались вдвойне сладкозвучными. Это было забавно.
— Можете остаться, — сказал он. — Держите. — Он бросил мужчине дробовик. — Как видите, нам все–таки удалось заполучить оружие.
— Мое имя Ной Бленнит, мистер Кастэнс, — представился тот. — А это мой сын Артур. Жена Ирида, ее сестра Нелли, моя младшая дочь Барбара и старшая — Кейти. Ее муж работал на железной дороге. Он был на юге, когда остановились поезда… Мы вам так обязаны, мистер Кастэнс. Мы будем верно служить вам.
Кейти смотрела на Джона с тревогой и надеждой.
— Давайте все выпьем чаю, — сказала она. — У нас есть большой бидон, чай и немного сухого молока. А воду можно из ручья взять.
— Неплохо бы, — ответил Джон. — Только вот одна загвоздка — едва ли в радиусе двадцати миль найдется хотя бы пара сухих веток.
В ее взгляде, сквозь отступавший страх, мелькнула застенчивая радость.
— Нет проблем, мистер Кастэнс. У нас есть примус.
— Тогда — вперед. Выпьем чаю, прежде чем идти дальше. — Он взглянул на тело Джо Эштона. — Но сначала, может, кто–нибудь уберет это?
И тут же двое подданных бросились исполнять приказание своего господина.
10
Некоторое время спустя они возобновили свой путь. Пирри шел рядом с Джоном. Джейн, повинуясь его молчаливому знаку, скромно семенила шагах в десяти сзади. Теперь Джон занял место Джо Эштона, возглавив колонну, состоявшую уже из тридцати четырех человек — дюжины мужчин, дюжины женщин и десяти детей. Джон отобрал четверых мужчин, которые шли с ним в голове колонны, еще пятеро вместе с Роджером замыкали шествие. Пирри находился как бы на особом положении.
Подойдя к дороге в долину, Пирри и Джон оказались немного в стороне от остальных.
— Все обернулось очень хорошо, — сказал Джон. — Правда, небольшой риск все–таки был.
Пирри покачал головой:
— Не думаю. Вот не убить его было бы действительно рискованно. Да еще как! Даже если бы удалось убедить его перейти в ваше подчинение, доверять ему было бы нельзя.
Джон взглянул на него:
— Разве так уж важно, будут подчиняться мне или кому другому? В конце концов, самое главное — добраться в Слепой Джилл.
— Согласен. А что будет, когда мы доберемся туда?
— Не понимаю. Пирри улыбнулся:
— Может, ваша долина и вправду уединенное тихое местечко, но она наверняка будет защищена. Другими словами — на осадном положении. Поэтому должно быть нечто вроде закона военного времени и кто–то, стоящий во главе.
— Зачем? Не понимаю. Какой–нибудь комитет с выборными членами… или что–нибудь подобное… Разве этого не достаточно?
— Мне кажется, время комитетов прошло.
Его слова неожиданно совпали с тем, о чем Джон и сам думал.
— Значит, снова вернется эпоха пэров, так, по–вашему? — раздраженно сказал он. — Разве мы не можем справедливо и демократично решать все проблемы?
— Вы так думаете, мистер Кастэнс? — спросил Пирри, слегка подчеркнув «мистер», давая понять, что заметил, как после убийства Джо Эштона это обращение непостижимым образом превратилось в настоящий титул. «Мистер Кастэнс» — именно так, и никак иначе, обращались теперь к Джону. Только он удостоился такой чести. Небольшая деталь, но не такая уж пустяковая. «Интересно, — подумал Джон, — передается этот титул по наследству или нет? Может, Дэви тоже станет «мистером», когда вырастет?» Невесть откуда взявшаяся мысль взбесила его.
— Если даже и необходим такой человек, — резко произнес Джон, — им будет только мой брат. Долина — его, и он лучше всех разбирается в фермерских делах.
Пирри дурашливо поднял руки.
— Сдаюсь. Не стоит горевать о кончине комитета, — сказал он. — Вот и еще одно очко в вашу пользу. Кому, как не вам, быть главарем? Вы так правильно все понимаете.
Они спустились в долину. Кругом виднелись следы бессмысленной жестокости. Не поддаваясь искушению обратиться за помощью к вооруженным людям, беженцы избегали их.
Ближе к Лунной долине они увидели одинокую ферму. Из дома доносился высокий продолжительный крик отчаяния и боли. Возле крыльца в вальяжных позах сидели несколько вооруженных мужчин. Крики еще долго слышались в отдалении.
На окраине Седберха они бросили коляски Бленнитов, разделив пожитки в неуклюжих тюках на шесть человек, которые не скрывали своей радости, когда Джон объявил привал у края верещатника, на вершине Лунной долины.
Тяжелые грозовые тучи превратились в пушистые перистые облачка и взлетели высоко в небо, освещенные лучами заходящего солнца.
— Верещатник — завтра утром, — сказал Джон. — По моим расчетам, мы сейчас где–то в двадцати милях от Слепого Джилла. Не больше. Но путь будет нелегким, хотя я и надеюсь, что завтра к вечеру мы доберемся. А теперь о ночлеге. По–моему, это вполне подходящее место. — Он показал на дом с закрытыми ставнями, стоявший на пригорке. — Пирри, возьмите парочку человек и разведайте обстановку, договорились?
Ни секунды не колеблясь, Пирри выбрал Парсонса и Риджса. Они взглянули на Джона, словно спрашивая его согласия, и только потом подошли к Пирри. Пройдя ярдов двадцать, Пирри сделал знак рукой своим спутникам, и те укрылись в мелкой канаве. Неторопливо прицелясь, Пирри выстрелил по окну на втором этаже. Зазвенело стекло. Потом все стихло.
Выждав минуту, Пирри встал и пошел к дому. Подойдя к двери, он пинком распахнул ее и исчез внутри дома.
И снова Джон невольно восхитился этим человеком. Поразительное хладнокровие! Идти одному в пугающую неизвестность заброшенного дома… Были ли у него вообще нервы?
Лицо Пирри мелькнуло в окне второго этажа и исчезло. Они ждали. Наконец он вышел и неторопливой степенной походкой пошел по тропинке. Парсонс и Риджс пристроились по дороге.
— Ну как? Порядок? — спросил Джон.
— Сносно. Даже трупов нет. Наверно, хозяева убрались раньше, чем пришли грабители.
— А что, похоже, там побывали грабители?
— Да. Непрофессионалы.
— Теперь у нас есть ночлег, — сказал Джон. — Кровати — для детей, а мы устроимся на полу.
Пирри посмотрел вокруг, словно прикидывая что–то:
— Тридцать четыре. А дом–то невелик. Думаю, мы с Джейн рискнем заночевать на свежем воздухе. — Он кивнул, и девушка подошла к нему. Ее глуповатое деревенское личико по–прежнему не выражало ничего, кроме покорности неминуемой судьбе. Пирри взял ее за руку и улыбнулся. — Да, так и сделаем.
— Как хотите, — бросил Джон. — Сегодня можете быть свободны от ночного дежурства.
— Спасибо, — ответил Пирри. — Спасибо, мистер Кастэнс.
На верхнем этаже Джон нашел комнатку с двумя детскими кроватями и позвал Мэри и Дэвида опробовать их. Здесь же была ванная, и он отправил детей мыться. Оставшись один, Джон сел на кровать и взглянул в окно. Отсюда открывался великолепный вид на долину. «Такую землю нельзя не любить, — подумал Джон. — Кто бы ни жил здесь раньше, наверняка был очень привязан к долине. Но это не помешало им бросить родные места».
Его невеселые раздумья прервало появление Анны. Она выглядела усталой.
— Отдохни. — Джон кивнул на кровать напротив. — Я отправил детей почистить перышки.
Словно не слыша, она стояла неподвижно, пристально глядя в окно.
— Женщины замучили меня вопросами, — сказала она. — Какое мясо мы будем есть вечером?.. Можно ли готовить всю картошку, надеясь, что завтра будет еще?.. Варить ее в кожуре или чистить?.. Почему они меня об этом спрашивают?
Джон взглянул на нее:
— А почему нет?
— Потому что если ты теперь что–то вроде хозяина, это не значит, что я хочу быть хозяйкой.
— Ты отправила их?
— Отослала со всеми вопросами к Оливии.
Джон улыбнулся:
— Ну что ж, как и подобает настоящей госпоже, ты поручила заботы об ужине другим.
Она промолчала. Потом воскликнула с неожиданной горячностью:
— Зачем мы объединились со всеми этими людьми? Превратились в целую армию! Неужели в этом была такая необходимость?
