Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное
Гениальная идея закачать воздух под давлением внутрь секретного кабеля оказалась пшиком. Не помогло ни «бронирование» из высокопрочной стальной оплетки, ни защитный слой из специальной смолы, ни свинцовая герметичная оболочка, внутри которой и находятся переплетения проводов – все это хозяйство было вскрыто аккуратно, быстро и незаметно. А чтобы давление воздуха не упало, а следом за ним не клюнул пресловутый «поплавок», плавающий в подвешенном состоянии внутри прозрачной стеклянной трубки, уже здесь в здании управления, воздух просто подкачали компактным компрессором, который специально перебросили через границу – советский по размерам никак для этого не подходил.
Многие сотни миллионы рублей потраченные на модернизацию правительственной и секретной кабельной связи оказались выброшены на ветер. Не прошло и пары лет.
— Подводный кабель в Баренцевом море тоже «прокусили»?
— Не могу знать, товарищ генерал. Подробного описания в письме нет, а то, что упоминается, примерно соответствует тому, что известно об инциденте в Охотском море в 1979-м. С большой вероятностью такое возможно.
— Можете идти, капитан. Подробный отчет полковнику Савельеву на стол завтра утром.
Оставшись вдвоем несколько минут сидят молча, обдумывая ситуацию.
— Информация о токсине ушла на самый верх. Чебриков уже в курсе. Придется отдать воякам сведения об американском коконе в Баренцевом море, так сказать, в нагрузку. Дмитрий Федорович – человек упрямый, может и не поверить, или что ещё хуже, геройствовать начнет, откажется уезжать.
После чего устало потер виски, и подытожил тяжелый, полный событиями вечер, переходящий в ночь.
— Кого хочешь поставить на этого дело?
— Лейтенанта Алейникова – он хоть и недавно у нас, но способный, главное упорный и настойчивый – настоящий опер из него выйдет. Этот будет рыть не за страх, а за совесть.
— Добро. Возьми под личный контроль, подскажи, направь. Если что выяснишь – сразу мне докладывай.
— Может посадить кого-нибудь на главпочтампе, чтобы не перехватили конкуренты следующее сообщение?
— Это, ты загнул. Думаешь, могут попытаться? — поднял глаза к потолку, обозначая направление, откуда могут нагрянуть конкуренты.
— Допускаю такую возможность. Причем это могут быть не только наши.
— Черт-те что, не область, а проходной двор! А ведь могут! Пусть кто-нибудь дежурит постоянно и лично контролирует всю входящую корреспонденцию. Заодно и варягов заметит сразу, если появятся. Недели две – больше не вижу смысла. Чувствую, наш информатор обязательно объявится. И Алейникова своего заставь работать, так чтобы асфальт рыл, но нашел след.
***
В лагере ничего не изменилось, да и что могло случиться за один день?
Раздал торты вафельные счастливому Валерику и довольному Птицину, после чего вручил Олегу, как самому продвинутому в электротехнике …спираль от утюга.
— Жук если увидит, настучит бате, — усомнился он в здравости идеи.
— Кто не рискует, тот не пьет горячий чай с тортиком. Велика беда – отберут спираль?
— Ладно, провод припаяю, только кирпич пусть Птицын долбит – он самый прожорливый у нас.
Через полчаса чайник, конфискованный из столовой, уже грелся на большом белом силикатном кирпиче, на поверхности которого в выдолбленной змейкой канавке, пылала жаром растянутая спираль от утюга.
Пробки не выбило – значит, работать будет. Пока надзиратель не застукает, но народ подобрался опытный, поэтому поймать с поличным будет трудно. Пока чайник греется кто-то обязательно стоит на шухере. А силикатный кирпичный брусок, убранный под кровать после использования, ещё заметить надо. И попробуй, докажи, что он здесь не с 1976 года стоит.
Основной недостаток, кроме пожароопасности – слишком долго закипает, поэтому пользуюсь моментом, отправляюсь сполоснуться под душем. За день вода в бочке нагревается и получается вполне комфортная температура.
Иду обратно, настроение замечательное, только в желудке стенки друг друга скоро съедят – за весь день пирожное с кофе, да парочка яблок, полученных в подарок от сердобольной бабульки на «Ракете». На ужин опоздал, а торт, поделенный на пятнадцать здоровых вьюношей – это можно сказать, что ничто. Надежды попить чаю с девчонками не питаю, их там целый барак, и не думаю, что хоть одна откажется от своей доли. Пробежаться до ближайшего поля, помидорок набрать и у Птицина консервы позаимствовать? У этого хомяка всегда запас в наличии есть.
Тяжела доля попаданца – хотя сам виноват, чего не сиделось рядом с кухней и столовой в выходной день?
Память – она как девка ветреная, то вроде бы ушла, и забыл уже, а нет – внезапно вернулась. Вот и всплыла в памяти информация о странной смерти министра обороны маршала Устинова. И никуда не денешься – факты и расчеты неоспоримо свидетельствуют, что именно сейчас в ближайшие дни его жизнь и судьба висят на волоске, и если ничего не предпринять, то через несколько месяцев Дмитрий Федорович умрет от странной легочной недостаточности, подхваченной во время этих учений. Следом за ним, через месяц, с точно таким же диагнозом уйдет в мир иной и чешский министр, до которого мне дела особого, если честно, нет.
Особых сомнений, что это было именно отравление, в наше время уже не было, и название яда достаточно точно определили. Вопрос был лишь в том, кто это сделал. И далеко не факт, что именно американцы. Слишком многие интересы сошлись в это время на личности последнего маршала целой эпохи.
Не отбрасываю и версию случайного отравления и заражения, хоть и вероятность этого ничтожно мала, но даже в этом случае маршал Устиннов просто не заболеет и не умрет от странной «простуды», аккурат за три месяца до начала перестройки. И это само по себе многое может поменять в этом мире.
Вот только не уверен, что в лучшую сторону! Как бы и наоборот не вышло.
Меньше всего мне хотелось, чтобы СССР ввел войска в Польшу – именно этот вопрос и должны были обсуждать министры обороны стран Варшавского Договора на фоне грандиозных маневров. И лишь внезапное ухудшение состояние советского маршала сорвало эти планы. Надеюсь, что он все же прислушается к голосу разума и предупреждению и покинет учения сразу.
— Слышь, с тобой поговорить хотят, — опять таджики, только не трое, а один.
Не вижу смысла бегать, надо порешать вопросы раз и навсегда, и больше к ним не возвращаться.
— День добрый, — окидываю взглядом комнату и присвистываю от удивления. Богато живут освобожденные от гнета баев простые декхане, даже ковер на стене. Шучу, конечно, но в сравнении с нашей спартанской обстановкой, здесь действительно уютно и даже зажиточно.
— Ассалам алейкум. Присаживайся, как тяжела была твоя дорога, как здоровье, угощайся. Чай, кишмиш, насвай?
Что-то на таджика, ты голубчик не сильно похож. Скорее узбек – хотя с таким же успехом и туркмен или даже пушту? Глаза умные, чуть раскосые, матово черные, словно без зрачков. Взгляд стальной, улыбка насквозь холодная, змеиная. И халат богатый, и судя по узору не кулябский и не памирский – точно узбек, или полукровка.
Присаживаюсь на одеяло, расстеленное на полу. Минут через десять сидения в позе лотоса, ноги с непривычки затекут и меня можно будет забить хоть пуховыми подушками насмерть. Надеюсь, разговор закончится раньше, черт бы побрал эти восточные традиции с длительными предисловиями и разговорами ни о чем.
— Не откажусь от чаю, — плюхаюсь напротив, проклиная неуклюжую растяжку своего молодого реципиента. В свои сорок часами мог сидеть по-турецки и не испытывать неудобства, привык за время путешествий по Кавказу и Средней Азии, да и тренировки свою роль сыграли. — Как звать хозяина этого достархана?
— Хуршед моё имя. Как тебя звать знаю. Вот и чай, — протягивает пиалу.
С удовольствием выпиваю чай, к явному разочарованию гостеприимного узбека.
— Замечательный чай, давно такого не пил, — чистая правда, между прочим.
Зеленый чай, напополам с молоком, с куском растопленного масла (где взяли?) и обильно подсоленный – та ещё прелесть для обычного русского человека. На то и расчет.
— Ещё бы курдюка добавить, — это уже откровенный блеф, с бараньим жиром эту гадость даже проглотить навряд ли смогу, но ему-то откуда знать об этом.
Между тем разговор, наконец, зашел о главной проблеме.
— Ребята жалуются, что сильно бил их. Не хорошо ты поступил. Сам начал без причина.
Пожимаю плечами, мол, не вижу смысла оправдываться.
— Причина была, если они не хотят говорить о ней – значит им стыдно об этом сказать.
Хуршед нахмурился, видимо истинную причину драки, точнее избиения младенцев в пестрых халатах, ему не сообщили. И сейчас он сообразил, что просто так, без повода, школьник на трех студентов старше себя на несколько лет не мог наехать.
