Алексей Нарочный - Дама с фюрером на спине
Уехавший из Гори, подобно Сталину, Задовадзе сейчас был зрелым мужчиной, женатым на русской женщине, у которой было две дочери от первого брака с русским. Валентин работал грузчиком; к сожалению, часто выпивая и теряя голову, он в конце концов повесился, прожив всего сорок лет. Анна Александровна и сама была не дура выпить, но вот как мать она оставляла желать лучшего. Официантке в ресторане, любящей веселье больше, чем детей, растить двух девочек было сложно. В результате она вышла за Задовадзе. Новый муженёк уступал прежнему во всём, кроме выпивки. В этой области он мог бы дать фору иному русскому. Через пару лет после брака Гога начал приставать к падчерице. Втайне от жены он умолял младшую хотя бы разрешить подержаться за грудь, а та не говорила матери о домогательствах, боясь мести кавказца. С появлением в доме Интернета, впрочем, немолодой мужчина решил перейти к поискам истинной любви, чтобы можно было навсегда уехать от уже опостылевших ему лиц несговорчивой тинейджерши и стареющей супруги. Он давно потерял всякую надежду, но сегодня, казалось, фортуна наконец улыбнулась ему.
Вечером он помылся, аккуратно сбрив всю щетину со смуглого морщинистого лица, и поужинал, выпив водки с женой. Сказал, что идёт в магазин, затянул худощавое тело в кожаную куртку, плотно надел кепку, зашнуровал ботинки и покинул дом, надеясь, что надолго. В этом он оказался прав.
Встреча с Богиней была запланирована возле выхода в город из первого вагона на станции метро «Аннино». То, что Гламурная Паранджа была мусульманкой, Задовадзе не отпугнуло. Скорее всего, полагал Гога, несмотря на свой скандальный имидж в Интернете, Пара — очень смирный и неиспорченный ангелочек, который, во всяком случае, гораздо лучше полнеющей супруги Гоги, и к которому главное найти подход. Хоть она и писала в ответ на вопрос о том, почему хочет, чтобы всё случилось именно в парке, что любит секс в необычных местах и что её это заводит, почти как сам Гога Задовадзе, последний был склонен воспринимать это лишь как прямое подтверждение того, что он нашёл требуемый подход к красотке.
По пути до метро Гога зашёл в магазин и закупился вином, сигаретами, цветами и презервативами. Потом спустился в переход у станции «Октябрьское поле».
Здесь Задовадзе пришлось стать невольным свидетелем того, как некая бабка скандалила и избивала клюкой группу куривших таджиков. Все они, кроме одного, быстро убежали. Последний запальчиво оборонялся, но и у него сдали нервы, как только пожилая дама стала звать на помощь полицию. Гога, и сам спустившийся в переход с зажжённой сигареткой, решил, что благоразумнее выкинуть отраву, однако не успел выполнить задуманное: подошедшие пенты забрали его по доносу пенсионерки, решив довесить бонусом пару «глухарей»-недоработок, в результате чего первая жертва коварного плана Алины и её банды вышла комом.
Горящий воинственным пламенем яростной религии борьбы, зажжённым около сотни лет назад, дух Снегирёвой и не думал из-за маленького недоразумения бросать начатое. Её кумир честно выполнил свой долг до конца, а ему порой было куда как тяжелее, чем всем им теперь. Пришёл черёд молодым и злым силам поднять проклятое в горячке битвы лживым миром знамя, выроненное по немощи больным стариком. Хоть враг и разгуливает победоносно по улицам столицы, попутно поругивая все святыни, кампания ещё вовсе не проиграна. Надо действовать решительнее, личным примером показывая верный путь, считала фрау, и arbeit macht frei Арбат, Москву, а затем и всю многострадальную.
Всё утро субботы Алины было потрачено на «ВК»-общение с очередной потенциальной жертвой расовых предрассудков нацистки вкупе с её же экстремизмом.
Некий Махмуд Ганджубаев у себя в статусе на странице без стеснения заявлял, что продаёт спайс, и предлагал обращаться с этим вопросом к нему прямо в личку. К тому же в графе «О себе» «Личной информации» «ВК» объяснялось, что политические взгляды Ганджубаева — «анархический антифашизм». Верхним постом микроблога стояла заметка следующего содержания:
«Говорят, я хач. Что с того, что хач? По-армянски это значит „крест“. Чем хуже свастики? Она в оригинале „Майн кампфа“ тоже названа „мотыгообразным крестом“. Наркоторговля — опасный бизнес! Я сам взял на себя этот риск, так что, сталкиваясь с последствиями, не обижаюсь. Но вместо меня со спайсом сто других с героином придут! Шило на мыло, спрос порождает предложение. Сначала нужно избавиться от всех возможных потребителей, ведь русские алкаши или мои покупатели сами делают свой выбор. Мне и другим останутся либо голодная смерть, либо честный труд».
Вчера фрау, удивлённая столь беспрецедентной наглостью, сама подала запрос на добавление «в друзья» потенциальному «жениху-камикадзе», и тот проглотил наживку. Договорившись о дате, месте и времени встречи, они больше не переписывались до утра. В субботу выяснилось, что Махмуд является довольно интересным собеседником. Двадцатисемилетний даг, которому, по идее, хоть он об этом не знал, жить оставалось эмо наплакал, решил напоследок поискрить остроумием в подобии своего «последнего слова». Махмуд, как и Паранджа, не показывал своего лица ни на одной из фотографий, и даже на аватке умудрялся тыкать в Аллаха указательным пальцем правой руки, стоя спиной к камере и показывая левой зрителю «фак». Теперь они обменялись фотами с «открытыми личиками», и глазам Алины предстал типичный образ «нового бородатого москвича» в футболке «M-1» и джинсах.
Max-mood:
«Как тебе я?»
Паранджа:
«Какой чёткий чёрненький даг симпатичненький!»
Max-mood:
«Только вчера вернулся из Махачкалы; ездил навестить родных, отдохнуть от бизнеса…»
Паранджа:
«Ну и как погодка в Дагестане?»
Max-mood:
«Разговоры о погоде — признак идиотизма высшей степени. Не разочаровывай меня прямо с порога».
Паранджа:
«Извини. Чем вообще занимаешься? Кроме наркотиков».
Max-mood:
«У меня есть две страсти — филология и мотоциклы».
Паранджа:
«Странное сочетание… Ты, кстати, знал, что многие мусульмане отказываются от использования „смайлов“ в интернет-переписке?».
Max-mood:
«Ну да, особенно мусульманки: это скрывает под паранджой недоговорённости личину подлинного смысла высказывания».
Паранджа:
«Ого, как загнул! Всё-таки, что общего у „Харлея“ и, допустим, Фёдора Михайловича?»
Max-mood:
«Достоевский был, так сказать, „байкером духа“. Когда ты на трассе выдаёшь приблизительно сотню километров в час, работа сознания тоже ускоряется. У Достоевского не было байка, но ускорять работу мозга в связи с принятыми обязательствами ему так или иначе приходилось, причём без дополнительных допингов».
Паранджа:
«Ясно. Я про тебя уже написала. А как тебе мой фейс?»
Max-mood:
«Дух трудится для красоты лица, тело — для красоты и тела и духа. Немудрено понять, как мне твой фейс, ведь тебе же всего двадцать два. Гипнотабло, открытое Пелевиным, действует, только пока девушка молода. Чаще всего лет после тридцати-сорока его замещает Унылое Табло, реже — Нейтральное Табло. У мужиков же, наоборот, имеется Гипноотталкиватель, замещаемый после пятидесяти Безразличным или Обезьяньим Табло».
Паранджа:
«Я так поняла, ты антифа? Я тоже Гитлера недолюбливаю».
Max-mood:
«Адольф был великим художником, создавшим силой своего воображения неповторимый воспринимаемый эстетически мир, жить в котором, однако, совершенно невозможно. Мир красивой символики, мир несгибаемых борцов и мир большегрудых белокурых фрау и фройляйн. Гитлер был своего рода Толкиеном от политики. Современные нам наци-скинхеды так же далеки от актуальных проблем реальной жизни, как и толкиенисты, но если вторые, эскапируя в чистом виде, машут бутафорскими мечами, то первые, будучи попросту не способными разобраться, что к чему, на всякий пожарный бьют случайных прохожих по голове. Мистика начинается тогда, когда перестаёт хватать знаний. Не хочу растрачивать свой духовный потенциал на аналитические мелочи, но Библия национал-социализма, впрочем, как и всякая Библия, пошла и глупа».
Паранджа:
«Я, поверь, достойно вознагражу за твои слова».
Вскоре Махмуд с фрау распрощались, так как Ганджубаеву нужно было садиться на байк и ехать на срочный заказ. Вечером уже на метро он доехал до неблизкой к нему «Братиславской», и они с Паранджой, встретившись возле торгового центра «Бум», поднялись на второй этаж, чтоб поужинать в ресторане быстрого обслуживания «Ливан Хаус». Алина выбрала это место, так как оно показалось ей лучше прочих гармонирующим с романтическим ореолом образа Паранджи из тех, что были разбросаны в районе «южной коленной чашечки» «московской свасты».
