Александр Владимиров - Золотарь его величества
– А лес то для чего? – уточнил Силантий Семенович, не знакомый с планами строительства крепости.
– Так это, для свай. Сейчас в работе участвуют все крестьяне соседних деревень. Для работ собраны деньги, в доле – один рупь с каждого двора.
– И с вдов брали? – уточнил Ельчанинов, вспомнив Евдокию.
– И с них. – Подтвердил князь Прозоровский.
Укорять за такие действия воеводу Силантий Семенович не посмел. Тот, небось, клич бросил, и добровольцы понесли. А что ему, гнать несчастных женщин. Не дай бог обидишь еще. Дело то, и тут князь Ельчанинов вспомнил слова Прозоровского: «богоугодное».
– Вот и приказ, на площади государя прочитали, перед поморами, – продолжал воевода, – чтобы те на морские промыслы не хаживали. И все ради «опасения воровских кораблей». Да разве их удержишь.
Они еще долго разговаривали. Воевода больше спрашивал о Москве. Интересовался и Нарвской конфузией.
– Силен злодей, ой силен, – ворчал Прозоровский. А когда разговор приблизился к завершению, спросил:
– Может тебе и твоим людям помощь требуется?
Ну, а дальнейший разговор вы уже знаете. Помощь оказалась в виде кареты. Ельчанинов даже вздохнул с грустью. На душе вдруг стало тяжко, что Егор так и не почувствует во всей красе море, о котором мечтает. Уже на пороге, воевода остановил князя.
– Слышь князь, Силантий Семенович, – молвил он, – ты бы сперва архиепископа проведал, а уж потом на стройку ехал.
– Заеду, Алексей Петрович, обязательно заеду.
– Вот и замечательно. Пока обстраивайтесь. А закладку крепости мы на… – тут Прозоровский задумался, что-то быстро в уме посчитал, и проговорил, – на 12 июня.
– На двенадцатое, так на двенадцатое.
II
Прохладный ветерок, неприятно дует в лицо, пытается сорвать с головы треуголку. Андрес рукой придерживал шляпу и смотрел вдаль. Непривычно, казалось, что можно замерзнуть, а ведь на дворе было лето. Поручик Афанасий Иванович Крыков слушал, как зачитывал царский приказ князь Ельчанинов. Морщился, может быть от холода, а может, и нет. Иногда кивал. Казалось, он не доволен присланным человеком из тайного приказа, боялся, что Андрей Золотарев прознает тайны, которые государю знать не ведомо. И донесет. А у Крыкова, как у любого человека есть тайны. Не всеми действиями Петра Алексеевича поручик был доволен. Когда Ельчанинов замолчал, оглядел Золотарева и сказал:
– Придется его в стрелецкий мундир переодеть. Боюсь, он в этой европейской одежде, будет сильно выделяться среди моих стрельцов. И тогда грош цена ему. Любой негоциант неладное заподозрит.
– Верно, подметил господин поручик, – согласился князь, – поэтому и разрешено сержанту Андрею Золотареву сменить голландский камзол, на стрелецкий кафтан.
– Ну, что ж раз можно, то пусть ступает в дом, и переоденется.
– Ступай, – молвил князь, как старший по званию, и Андрей Золотарев (а мы теперь так будем называть Андреса) направился в небольшой дом, что стоял на возвышенности, почти у самого берега.
Он открыл дверь и вошел в сени. Сидевшие на лавке у стены двое стрельцов встали.
– Андрей Золотарев, – представился эстонец, – прислан в ваш таможенный приказ, для несения службы.
Стрельцы переглянулись. Гость говорил складно по-русски с небольшим непривычным говором.
– Господин попутчик велел сменить сей европейский камзол, на стрелецкую одежду.
– Повезло же тебе Андрей, – проговорил старший из стрельцов. – Завалялась тут одна. Словно тебя ждала. Немного молью поеденная, но для службы сойдет. Проходи в комнатку и переодевайся. – И показал рукой на дверь.
Золотарев поклонился и вошел в горницу. Осмотрелся. Это скорее был арсенал, чем гардеробная. Сабли, ружья, пистоли. В углу небольшая бочка. Андрей предположил, что, скорее всего с порохом. На лавке красные шаровары, белая рубаха. На стене подвешенный, на деревянной клин, кафтан. Рядом шапка, обшитая мехом. В углу, на полу, юфтевые сапоги.
Золотарев снял все свое и аккуратно, сложил на лавку. Надел стрелецкую одежду, и вы шел в сени.
– Ну, вылитый Иван-царевич, – молвил старшой. Затем протянул руку и сказал, – меня Николой зовут. Это Неждан, а это Фрол. Заходил Крыков и интересовался готов ли ты? Он ждет тебя на улице.
Андрей вышел из дома. Князя уже не было, тот, скорее всего, отправился искать швей, способных выполнить, его Андреса затею. Вчера вечером, когда Силантий Семенович вернулся от архиепископа, эстонец изложил свою идею. А она состояла в том, что Золотарев решил изготовить воздушный шар. Он даже статью из портмоне князю зачитал. Тот во время слушания несколько раз удивленно восклицал. Правда сама идея полета над землей князя не удивила. Он лишь только сказал:
– Зело чудная вещь, но не удивительная. Раз уж птицы, да херувимы с ангелами способны летать, то чудится мне, что и человек сможет. Телом он не многим от ангелов отличается. Если нет крыльев, так почему бы ему, как ты сказал?
– Монгольфьере…
– Во, во, – кивнул князь, – на этом самом «монгольфьере» взлететь. Когда же Андрей закончил читать, он вновь спросил:
– А где мы с тобой, этот теплый воздух возьмем? Эстонец высказал предположение.
– Дельно, – согласился князь. – Жаль только один недостаток. Уж больно он мало в воздухе висит. – Затем подумал и сказал, – да и бог с ним. Думаю, нам и этого времени хватит.
Но, это было вчера. А утром Ельчанинов вместо того, чтобы взять с собой Андрея на поиски портних, отвез того в таможенный приказ, где и представил поручику. А тот сейчас стоял и смотрел в подзорную трубу. По всей видимости, Крыков, услышал, как скрипнула дверь, так как повернулся и посмотрел на Золотарева.
– Сейчас опробуем тебя в деле. Дозорные дали сигнал, что в устье вошел купеческий корабль. Минут через десять-двадцать с нашей заставой сравняется. Вот тогда и приступим мы к осмотру груза. Да заодно убедимся, не ворог ли это.
Вдали виднелся, поднимавшийся густой дым. Где-то на островах, кто-то развел костер.
– Стрельцы на острове Сосковец, разожгли огонь, когда заметили входящий в устье Двины корабль, – пояснил поручик Крыков, когда Андрей и еще несколько стрельцов забирались в шлюп. Нам же предстоит осмотреть корабль. Если с грузом проблем нет, возвращаемся на этот остров, и высылаем лоцмана. А уж он, ведет корабль фарватером к городу. До того момента, пока я лично не буду, уверен, что это честный негоциант. Сие судно находится под подозрением. Я так уразумел из приказа государя, – продолжил Афанасий Иванович, – ты должен внимать, все то, что будут болтать, на своем языке торговцы. Пытаясь понять из коротких фраз, является ли, сей корабль контрабандистским?
– Так точно, – проговорил Андрей, занимая место на носу шлюпа.
– Вот и хорошо, – кивнул Крыков, – так что слушай, и что бы не случилось, не в коем случае не вмешивайся. Для начала нужно придумать примету, с помощью которого, ты дашь мне знать, что на корабле есть контрабанда. Ну, например, – Афанасий Иванович задумался, – поправишь шапку. Только, чур, без нужды этого не делать.
Лодка медленно приближалась к аглицкому фрегату, что мирно покачивался на волнах. Капитан распорядился отдать якоря и теперь с нетерпением ждал прибытия таможенников. Сейчас от их решений много зависело. Среди негоциантов ходил слух, что здешний «таможенный воевода» Афанасий Петрович Крыков, человек дотошный. От такого, и иголку в стоге сена не утаишь. Правда, таить в его случае, в общем, нечего было. На всякий случай купец поправил треуголку и застигнул на камзоле верхнюю пуговку. Хотелось бы знать, насколько затянется эта процедура.
– С правого борта шлюп, – сообщил боцман.
– Спустить лестницу. И встречать русских, как полагается, – приказал капитан.
Матросы забегали по палубе. Скинули лестницу и выстроились в линию у противоположного борта. Первым на корабль поднялся поручик, затем вступили стрельцы. Крыков расставил их и приступил к осмотру. Для начала он начал разговор с капитаном, правда не напрямую, а через толмача. Паренька лет восемнадцати, который явно к таможне отношения не имел, а был прислан архиепископом.
– Поручик Афанасий Петрович Крыков. По указу государя Петра Алексеевича, обязан осмотреть любой корабль, в том числе и ваш, на предмет запрещенного товару.
– Skipper Rick Gordon. – на своем языке промямлил капитан.
– Шкипер Рик Гордон, – перевел толмач.
– Шкипер! – проговорил Афанасий Петрович, – Впервые пришли в Архангельск?
– The first time came in Arkhangelsk?[31] – перевел паренек.
– For the first time.[32]
– Вот и вижу, что в первый. – Вздохнул поручик. – Дюже дается мне, что не знаком он со списком запрещенного товару. А ну, Игнат зачитай ему сей текст.
Паренек, уже было готов полезть за пазуху, чтобы достать указ государя, но шкипер неожиданно проговорил по-русски:
