Юрий Корчевский - Ушкуйник
— Хватит пялиться, идите в дом. Обыскали. По всему видно было, что гигант жил один, обстановка скудная, но мешочек с серебряными дирхемами они всё же нашли.
«Странный тип!» — подумал Мишка.
Ушкуйники подошли к дому напротив, постучали в ворота. На удивление корабельщиков, калитка открылась. С поклоном их встретил невольник в ветхом рубище и серьгой в ухе.
— Хозяин где? — с ходу спросил Михаил.
— Где ему быть — воевать ушёл, он нукер ханский.
— А ты кто?
— Раб.
— Русский?
— Да, рязанец.
— Давно здесь?
— Десять годков.
— Много! Деньги, золото где у твоего хозяина?
— В сундуке. Пойдёмте, покажу.
Раб привёл их в комнату, показал на сундук в углу.
— Только ключей у меня нет, хозяин их всегда с собой берёт.
— Обойдёмся!
Замок сбили топором, отбросили крышку. Он был наполовину полон драгоценностями. Причём — только женскими. Цепочки, нитки жемчуга, височные кольца, серьги, перстни.
— Вот сволочь, с пленниц снимал!
— Повозка и ишак или мул есть?
— Есть, я за кизяком в степь на нём езжу — для печи.
— Запрягай.
Когда уже грузили сундук на телегу, Михаил спросил:
— А кто этот сосед? Огромный верзила, с мечом широким. Еле справились.
— Палач городской. Мечом он руки да головы рубил. Сами городские его боялись. Зверюга!
— Сдох сей зверюга.
— Тьфу! — раб сплюнул.
— Трогай. Вы двое — на охрану. Можете сюда не возвращаться. Мы ещё пару домов пройдём — и на причал.
В других домах жители сопротивления не оказали. В двух жили работорговцы. Их убили, а невольников выпустили. Они обступили ушкуйников, напряжённо ожидая решения своей участи в чужом городе. Из их числа Михаил выбрал крепкого русского мужчину.
— Домой вернуться хочешь ли?
— Бога за вас молить буду!
— Ступай с нами, мне гребец на судно нужен. Михаилу требовалась замена погибшему Ефиму.
Из группы невольников отделился парень, едва старше Михаила. Редкие волосы только начали появляться на его щеках.
— Возьмите меня с собой! Я и грести умею, и из лука стрелять. Охотник я! Тятеньку басурманы замучили — сгиб он, один я остался.
Пожалел его Мишка за сиротство, да и лучник нужен был, если, конечно, парень не врал про охотничье умение.
— Хорошо. Звать тебя как?
— Саввой.
— Беру. Пойдёшь с нами, Савва. Остальные зашумели, заволновались:
— А нам куда? А мы как же? Всё одно теперь нам здесь не жить — басурманы вернутся, на нас отыграются, пока все кровушкой не захлебнёмся.
— На пристань идите, ищите воеводу. Он скажет.
Глава 6
Только воевода походный Костя Юрьев и сам подошёл к Михаилу — уже в сумерках, когда ушкуйники сидели вокруг котла и ели наваристый шулюм из баранины.
— Здравствуй, честной народ русский! Вижу, устали, изымая у басурманина то, что он прежде у нас украл. Вот и сейчас Ахмат по земле русской шастает, горе множа. Ну и до него доберёмся! — погрозил он кулаком в сторону Заволжья, куда ушло ханово войско. — А много ли напромышляли, удальцы-ушкуйники? — вдруг весело спросил Костя.
— Всем вдосталь будет, атаман наш удалой! Под началом Михаила не токмо силой, а больше через хитрость вон сколь сокровищ отняли! — показали довольные корабельщики на громоздившиеся на судах сундуки и узлы.
— Благодарствую за старания ваши, что большой пользой всем вышли. А хану, коль живым вернётся, урон сей послужит острасткой надолго.
Ушкуйники пригласили его разделить трапезу.
— С удовольствием.
Ему вручили серебряную ложку, из трофеев, и румяную, пышущую жаром, лепёшку. Поев, Костя отозвал Михаила в сторонку.
— Сказывай накоротке, Михаил, как дела? Вижу ведь — тайная дума гложет. Что так?
— Ушкуи и ладья почти полны.
— Пойдём, поглядим.
Он спрыгнул с причала на один ушкуй, с него перебрался на другой, затем на ладью. Наконец, потирая руки, подошёл к Михаилу.
— Сразу видно — купец ты разумный. Мои обормоты всё подряд тащат на суда, чего увидят. Разную рухлядь натащили. Суда полны, а против твоего трофея — не сравнить: ценного мало. Наша удача, что дворец ханский взяли. Вот оттуда мы много злата-серебра вывезли, десять ушкуев заполнили.
Открыв один из сундуков, Костя запустил в него руку, зачерпнул пригоршню монет, ссыпал назад.
— Молодец, далеко пойдёшь. Тут вот какое дело. Ратники мои немного опростоволосились. У дальних ворот кумысу напились — стоялого, крепкого. А он хмельной. Вот и упустили они двоих кыпчаков — на лошадях в степь ушли, к своим — за помощью. Полагаю, завтра к вечеру или послезавтра утром здесь кыпчаки будут. Уходить завтра не позже полудня надо. Сразу в погоню они не бросятся, потому как с кочевий до Сарая гнать лошадей будут. Даже если на заводных коней пересядут, самим дух тоже перевести надо, не железные. Такие вот дела! — вздохнул Костя.
Помолчали, глядя на суда, раскачивающиеся на волнах. Каждый думал о своём.
— У меня потери большие, — прервал молчание Костя. — Десятники сегодня доложили — едва не половина полегла при штурме дворца ханского. Я решил: судовую рать на коней пересадить, а гребцами на суда бывших пленников взять, из тех, кто покрепче. Чтобы грести, воинского умения не надо. Так что с утра набери полные команды из невольников. На причале их полно уже мается — в той стороне. Одним ударом двух зайцев убьём: конная рать в полном составе будет, на судах — гребцы, и часть наших полоняников домой вернём.
— Думаешь, на обратном пути ордынцы перехватить попробуют?
— Просто уверен. Не ордынские, так казанские. Как они мимо себя такой лакомый кусок пропустят? С утра пусть твои кормчие суда по ходу движения разворачивают. И ещё!
Костя хитро прищурился.
— Мои ушкуи, в коих трофеи из дворца, в средине каравана пойдут. Пристраивайся сразу за ними. Так и держись, пока по Волге да Каме подниматься будем. В Немде остановку сделаем, делить трофеи станем. После Глеб со своими в Нижний пойдёт, устюжане — к себе. По опыту знаю — при дележе недовольные всегда бывают, ругань поднимается. Так ты заранее укрой сундуки от любопытных глаз дерюгой какой-нибудь, коврами прикрыть можешь. На делёж все десятники придут и хозяева ушкуев, так что ты будь обязательно. Каждый право голоса иметь будет, но без нужды в спор не встревай. Я попытаюсь тебе помочь свою долю отстоять. Видел сам — ты больше многих старался сокровища добыть, и притом самые ценные.
— Спасибо.
— За добро добром отвечать следует, на том земля русская стоит. Всего сказать не могу об этом походе, сам понимаешь, но главное ты знаешь теперь. Ну, удачи тебе. В походе, может и не свидимся. Я на коне буду, на берегу рати придётся жарче, чем на воде. С башкирами ещё договариваться надо, чтобы с грузом пропустили.
Костя обнял Михаила и, не оборачиваясь, ушёл. А на того накатила грусть. Увидит ли он Костю вообще? И удастся ли самим до Хлынова добраться? Глядя на тяжело гружённые ушкуи, он почувствовал, что его охватили тяжкие сомнения в успешном завершении похода. В случае необходимости, возможно, и посоветоваться будет не с кем — Костя с ратниками уйдёт далеко…
Утром, пока готовился кулеш, Михаил пошёл к бывшим невольникам. Пленники сидели на земле, ожидая, что скажет воевода.
— Гребцы есть из русских?
На вопрос Михаила поднялось четверо. Мало.
— Беру вас с собой. Отойдите пока в сторонку.
Михаил прошёлся между невольниками, оценивая физическое состояние мужчин. Выбрал ещё троих, покрепче.
— Домой, на Русь, хотите?
Упали бывшие невольники на колени, стали Михаилу руки целовать.
— Бросьте, я не хан. Встаньте. Беру на суда при условии, что будете исполнять всё, что скажу. От наших совместных усилий зависит, успешно мы уйдём из Орды или нет. Кто слаб, кто не сможет грести в полную силу, лучше сразу скажите.
— И нас, и нас возьмите! — Мишку обступили другие невольники.
— Идите, люди русские, по судам, проситесь. Он привёл отобранных мужиков к своим судам.
— Павел, накорми этих людей. Из невольников они, гребцами будут.
— А судовая рать где же? Михаил отвёл Павла в сторону.
— Судовую рать воевода Юрьев забирает, они назад на конях пойдут — каравану судов путь освобождать. Потому я мужиков покрепче отобрал. На каждое судно возьми людей, сколько требуется, и сверх того одного запасного гребца. Как закончите с едой, суда все разворачивай по ходу движения и, как договаривались, ладью последней ставишь. Наши суда связываете канатами. Сегодня в полдень снимаемся, уходим. Ты ушкуи юрьевские знаешь?
— А то!
— Вот сразу за ними и станешь, как от Сарая отойдём.
— Неужто всё так серьёзно, не в ловушку ли попали? — забеспокоился Павел.
— Для твоего спокойствия скажу — западни пока нет. Но об услышанном молчи и в точности всё исполняй. А вот если мы слабину дадим, беспечность проявим — быть беде.
