Братский круг. По самому краю … (СИ) - Юшкин Вячеслав
Он боялся сделать даже маленький неосторожный шаг. Он давно стал зверем, загнанным зверем, который существовал среди людей, но уже знал, что живет не по их, а по иным, звериным законам. Днём он был, как все, а ночью рыскал по улицам в поисках жертв, даже не подозревая о том, что и сам уже давно стал жертвой.
Женщина удалялась. «Если направо пойдёт, ну её, — отпущу, а если налево — пойду за ней», — подумал он. От Дворца культуры отделилась компания парней. Прошли мимо. Несколько раз его и женщину обгоняли машины, упираясь светом фар в спины. Встречных машин не было. Женщина повернула налево. Боясь потерять её из виду, он ускорил шаг. У деревянного двухэтажного барака жертва приостановилась, но, почувствовав, что сзади кто-то идёт, побежала. Он окликнул её, пустив в ход заготовленную фразу. Женщина вскрикнула и побежала быстрее.
Несколько минут спустя она в крови лежала у его ног. Он наклонился ниже, чтобы посмотреть ей в лицо, которое являло собой сплошное кровавое месиво. В этот момент в ближайшем окне зажёгся свет, осветив тело и вещи убитой. Убийца взял сумку, зонтик и пошёл в сторону дороги. Когда оглянулся, то увидел, что свет в окне погас, но возвращаться не стал.
Справка:
'В ночь с 23 на 24 июня в г. В.… области по ул., недалеко от дома № 1, был обнаружен труп гражданки Ч., 1949 года рождения, которая проживала в г. по адресу…
У потерпевшей отсутствует сумка, изготовленная кустарным способом (предположительно) из материала, из которого раньше изготавливали сапоги-чулки. Размер сумки — 30–35 см, с двумя ручками. В сумке находился костюм женский красного цвета: кофта с длинным рукавом, на рукавах — белый орнамент, юбка на резинке, по подолу юбки — также белый орнамент. Размер — приблизительно 48–50. Цена — 30 рублей 80 копеек. Потерпевшей было нанесено около 10–12 ударов по голове тупым твёрдым предметом'.
Глава 13
«Как Ирине в день рожденья испекли мы каравай вот такой ширины! Каравай-каравай, кого хочешь, выбирай. Я люблю, конечно, всех, но Ирину — больше всех…» Тогда для неё, пятилетней девчушки, все слова этой незатейливой песенки были просты и понятны, но со временем приобрели какой-то потайной странный смысл: кто всё-таки любит её больше всех, если через десять лет она столкнулась (и именно в этот день) отнюдь не с проявлением той любви, от которой в детстве замирало сердце.
Да, ей было пятнадцать лет, когда она стала женой соседского парня, внешне доброго и интеллигентного, но только, пожалуй, Ирине было известно, какой он там, внутри. Впрочем, вся жизнь с ним была полна трагизма, с самой первой минуты, когда она, как писали в старинных романах, «стала жертвой его необузданных страстей». Чтобы не доводить дело до суда, сосед (его звали Сергеем) согласился жениться. Была она в своем девичьем возрасте хрупкой, ясноглазой, по внешнему виду — совсем ребёнок, и когда выходила на прогулку с крошкой-дочкой, прохожие принимали их за сестрёнок. Муж учился в горном училище, уходил рано, гораздо раньше, чем полагалось, возвращался поздно, говорил мало, вдвоём сидели вечерами у телевизора, а ночами Сергея раздражал крик дочки, и он старался лечь спать в соседней комнате. Так и жили, пока не случилось страшное: Сергея арестовали, а позже в городской газете появилась пространная статья о том, что работниками милиции пойман на месте преступления грабитель-насильник, 19 лет, женат. В училище, которое преступник должен был вот-вот окончить, он характеризуется положительно, соседи отзываются о нём неплохо, жена…
А что могла сказать жена, если память о первой их трагической встрече так и не стёрлась со временем. Мужа посадили на десять лет. Дальнейшую его судьбу Ирине узнать не придётся: отсидев положенный срок, он вернётся в родные пенаты, через некоторое время женится (на этот раз нормально, по-человечески), родители жены увезут новоиспечённых молодожёнов на Украину, чтобы злые люди не напоминали прошлого. И целый год пройдёт неплохо, но, приехав в отпуск в родной город, он опять получит аналогичный срок за изнасилование.
А пока Ирина, оплакав судьбу мужа, принялась за обустройство собственной жизни. Пришлось переехать к матери. Почти всё время отдавала дочке, которая часто болела, плакала по ночам. Утром Ирина с трудом вставала на работу, с работы же, обежав магазины, спешила домой. Ей казалось, что жизнь летит кувырком, а просвета в ней нет и не будет. О чём думалось молодой, точнее, юной женщине в то время? Конечно же, о том, что когда-нибудь придёт он — добрый, заботливый, любящий её и дочку.
…Теперь, когда она была замужем во второй раз, прошлая жизнь вспоминалась ей всё реже и реже. Второй муж, которого тоже звали Сергеем, был действительно заботлив и нежен. Хотя и нападали на него порой приступы странной злобы, но всё это поначалу относилось, слава богу, не к ней. Причины были различные и, в общем-то, несущественные: то где-то кто-то нахамит, то на работе конфликт. Сам Сергей в конфликты не ввязывался, на хамство хамством не отвечал да и каким-то жалостливым бывал временами, прямо до странности. Ну вот, например, такая деталь: было у Сергея хобби — вёл он песенник, но не такой, как все, то есть шлягерный или с блатным репертуаром. Песни там были особенные: про то, как муж неверную жену убил, или как мать незаконнорожденного сыночка живым в землю закопала, или как отец родную дочку зарезал. Ирина иногда посмеивалась: ну и репертуарчик, где ты только такие песенки откапываешь — аж мороз по коже! Сергей хмурился, отмалчивался, реже — отшучивался.
Семья, в которую попала Ирина, была внешне самой обычной. Правда, девушка чувствовала, что не всё ладно между свёкром и свекровью, но в какой семье проблем не бывает. Недаром же сказал классик: «Каждая семья несчастлива по-своему». Значения особого этому не придавала, к тому же родители мужа, жившие за стенкой, не очень-то и вникали в жизнь молодой семьи. Дочку муж любил, несмотря на то, что была неродная, играл с ней, водил гулять в парк. Глядя на них, радовалась Ирина, считала себя счастливой женщиной и матерью. Муж работал на шахте, зарабатывал неплохо, любил делать подарки. И хозяйственный был, мастерил что-то постоянно, строил, ремонтировал. Бывали, конечно, и ссоры, но до больших скандалов не доходило. Тут тактика у мужа была своя: если видит, что атмосфера накаляется — шапку в охапку и бежит на улицу освежиться. Часа через два-три возвращается, а у неё уже и желания ругаться нет, да и он остыл. И опять всё тихо-мирно.
Ирина выглядывает в окно: к калитке подходят соседские девчонки, подруги младшей сестрёнки Лены, частые гости в их доме. Сегодня намечено всем скопом стряпать пельмени: завтра у неё день рождения — предстоит праздничный банкет. Ирина выбегает на веранду и спотыкается о валяющийся на полу зонт, точнее, на часть зонта: бывшая когда-то ярко-красной ткань в голубой и вишневый горошек — купол зонта, торчат, ощетинившись, сломанные спицы. Зонт муж принёс недавно — нашёл на улице. Ручку снял и поставил на зонтик матери — тот совсем сломался, а останки вот валяются. «Где что делает, там и бросит», — проворчала Ирина, запнув останки зонта ногой под стол. Девчонки уже взошли на крыльцо, тихие какие-то, вроде как испуганные. «Ир, к тебе Верка не заходила? — спрашивает Лена. — Целый день ищем, никто её не видел. Странно, мы же вместе сюда собирались — и вот, опоздали из-за неё» «Придёт, куда она денется, начнём без неё. Сергей вот тоже куда-то запропастился», — Ирина повязывает вокруг талии фартук. Талия уже заметно округлилась: вот-вот новое чадо зашевелится, запросится к жизни, а пока чуть-чуть поламывает поясницу да тошнит по утрам.
Сергей явился, когда половина пельменей была уже готова. «Ты где это гуляешь? — засмеялась Ирина, увидев мужа. — А глины-то на ногах понатащил… Откуда?» «В парке был, доски для сарая там присмотрел», — ответил Сергей, быстренько вымыл руки и присел к девчонкам помогать. «Хозяйственный ты мой», — подумала Ирина и вдруг ни с того, ни с сего спросила: «Слушай, а ты Веру случайно не видел? Девчонки вот беспокоятся: с утра её найти не могут» «Да куда же она денется? — улыбнулся Сергей. — Поди-ка амурные дела. Эх, возраст… И где мои семнадцать лет?» Девчонки рассмеялись, а Ирина вдруг вспомнила из далёкого детства: «Каравай-каравай, кого хочешь, выбирай…»
