Парагвайский вариант. Часть 1 (СИ) - Воля Олег

Когда Солано всё это понял из разговоров с кечуа, он решил не возражать и считать это бонусом. Хотя, конечно, испытывал жуткие сомнения в том, что его поведение может быть хотя бы чуточку похоже на божественное.

«Фигня, — решил Солано. — Привыкнут».

— Пусть никто из вас не надеется на быстрый успех, — закончил Солано свою длинную речь о бесчисленных обидах, что пришлось претерпеть народу кечуа, и о том рассвете, что уже поднимается над истерзанной землёй предков.

— Даже при нашей дружной работе. Даже при поддержке простых кечуа. Восстановление дома кечуа займёт не меньше дюжины лет. Это время мы потратим на выращивание новых героев. На создание тайного правительства. И когда Европа будет охвачена большой войной, у нас появится шанс. Шанс возродить империю. Местных креолов мы победим. С метисами и племенами мы договоримся. И когда победа будет за нами, мы восстановим этот храм. Он станет самым прекрасным храмом на земле. Храмом богу-учителю. Богу-созидателю.

Солано замолчал, дав своим словам осесть в умах слушателей. Толпа замерла, но в их глазах уже горел огонь. Они готовы были броситься в бой прямо сейчас, стоило только ему кивнуть. Но Солано знал: энтузиазм — это мимолётно. Настоящая работа строится не на энтузиазме.

— Братья мои, — взял слово Кураку Акуллек, старый шаман с лицом, изрезанным морщинами. — Давайте оставим молодёжь пообщаться с Поликарпо, а сами поговорим между собой. Думаю, у вас остались вопросы к Солано.

Тут-то Солано и понял, что просто не будет. Он говорил о светлом будущем, о единой религии кечуа, но почти сразу посыпались претензии.

— Почему приморские считают, что Апекатекель — бог погоды? — раздался голос из толпы, резкий и недовольный. — В Урубамбе все знают, что это Кон.

— А почему ты всё время говорил о Виракоче? — добавил другой, его тон был язвительным. — Пача Камак разве не его ипостась? А прочие боги, что? Недостойны упоминания?

Кураку Акуллек посматривал на Солано, и в его глазах читалась лёгкая насмешка: «Что, избранный, не ожидал?» Но старик проявил мудрость. Он не стал ронять авторитет молодого посланца. Ловкой риторикой он заткнул старых ворчунов и перевёл разговор на нужную тему:

— Виракоча глядит далеко и требует больших дел, но начинать всегда приходится с низких поклонов Пачамаме. Мать-земля — наша сила, — произнёс старик то, с чем все присутствующие немедленно согласились. — Руки нашего народа трудолюбивы, сердца наполнены добротой. Но нам не хватает знаний. Молодой посланник многое хранит в своей голове. Послушайте его.

— Виракоча сказал, — начал Солано ровным голосом, — что народ кечуа рано опустил руки и согласился на рабское ярмо. Вас по-прежнему много, а с народами-соседями — вас очень много. Всё, что вам нужно, — это единство. Как на уровне одной общины, так и между всеми общинами. Задача связать все общины в единый организм возложена мной на Поликарпо. Оказывайте ему помощь.

— Он полукровка, — проворчал один из старцев, его голос звучал скептически. — Как мы можем доверять ему? Он даже не похож на нас. Кровь чужаков течёт в его жилах.

— Человек смешанной крови служил мне проводником и ключом при поиске анчо этого юноши, — пояснил Кураку Акуллек. — Дыхание Виракочи задело и Патиньо. Я чувствовал это. Теперь он, пусть и не по крови, но по духу — истинный сын нашего народа.

Солано с интересом выслушал пояснение старого шамана. Сам он о техниках шаманизма не удосужился побеседовать. А зря. Это, оказывается, можно использовать в полемике.

— Поликарпо будет создавать тайную организацию, которая накроет собой всю Южную Америку. Вы обязаны помочь ему в этом, — подхватил эстафету Солано. — Но для этого вы должны понимать, какова же цель. Наша цель не мятеж, не уступки от властей и подачки от кровопийц. Мы уничтожим существующие порядки и установим власть простого трудового народа. Вас, — Солано обвел пальцем слушающих. — Все, кто будет против — землевладельцы, церковники, аристократия — пойдут под нож без всякой жалости. Нас не интересует, что думают паразиты. С промышленниками мы будем договариваться. Армия будет народной с офицерами из народа. Законы в государстве будут установлены так, чтобы доходы от рудников и земли шли на пользу народов Америки, а не в карманы заокеанских богатеев.

Кечуа загудели в удивлении.

— Воздержитесь сейчас от сомнений и недоверия. Я знаю, как это сделать, а Патиньо сделает. Но самое интересное будет потом. Церковь наверняка встанет на сторону угнетателей. Она — часть той силы, что гнетет вас и пьет вашу кровь, и по-другому она поступить не сможет. А это значит, что у нас появится отличная возможность развеять её святость в глазах сородичей, что приняли ярмо рабского креста. Они будут искать духовного утешения, и вы, — Солано подчеркнул свои слова жестом, — должны будете воспользоваться этим и предложить им культ Виракочи. Не думайте, что я за вас всё сделаю. Я только создам для вас благоприятные условия. А говорить с людьми вы будете сами.

Шаманы на этот раз сидели молча, переваривая концепцию.

— Через уважаемого Кураку Акуллека я дам вам новые слова. Ибо времена веры в толпу мелких богов и духов ушли в прошлое навсегда. Новые времена требуют новых слов. С новыми словами вы сможете привлечь даже испанцев. Предчувствую, что вам лично будет трудно их произносить, тогда позаботьтесь, чтобы рядом был тот, кто сможет думать по-новому. У каждого должен быть ученик — не только посвящённый в ваши духовные тайны, но и умеющий читать и писать по-испански. По мере успеха в построении государства рабочих и крестьян религия Виракочи будет становиться одной из мировых религий. Нашими совместными усилиями. И тем мы заслужим его милость и выполним его волю.

Солано закончил речь и уставился на стариков, стараясь не мигать. Они тихонько перешёптывались, тряся своими перьями и бусами. Их настроение по-прежнему было сложно разгадать. Дряблые морщинистые лица скупо отражали их внутреннее состояние.

— Ты говоришь, что мы обязаны помочь твоему полукровке, — наконец высказался пако Атау, знакомый прежнему Франциско Солано по первой неудачной попытке шаманства на озере. — Помочь людьми мы, конечно, сможем. В общинах хватает беспокойной молодёжи. Но ведь твой человек потребует от нас и деньги. А мы и так бедны и в долгах. Нас грабят все подряд. Откуда мы возьмём лишнее даже для благого дела?

Его слова все поддержали гулом и тяжелыми вздохами.

Солано кивнул и спокойно ответил:

— Мы сами себе добудем деньги, уважаемые, — он постучал себя кончиком указательного пальца по голове и пояснил: — Знания об этом вложены мне Виракочей. От вас мне потребуются только люди и подчинение общим правилам. Есть тут кто-нибудь с реки Инамбари? — внезапно спросил он и оглядел шаманов.

Один из присутствующих, с татуированным лбом, покачал головой и ответил:

— Инамбари? Это река, что течёт в джунгли на востоке. Там нет наших общин. Там живут амахуака. Дикари, не знающие ни богов, ни законов.

— Хорошо, — кивнул Солано. — А кто ближе всех к этой реке?

Тот же шаман ответил:

— Недалеко от истоков Инамбари есть община нашего народа. Там есть свой пако, и он прислал своего человека. Но слишком молодого и необученного.

Солано кивнул, принимая ответ.

— Это хорошо. То, что я скажу, должно быть нашей тайной. Эта река и те, что текут с тех же склонов, таят под своими песками горы золота. Оно будет нашим. Мы потратим его на обучение наших молодых людей и на покупку инструментов и оружия. Это золото будет нашим ровно до тех пор, пока кто-то из нас не проболтается. И этот человек обязательно умрёт. Согласны?

Шаманы покивали, соглашаясь. Но Атау всё-таки возразил:

— Солнце не спрячешь. Рано или поздно кто-то заметит, что наши люди ходят в джунгли. Раньше-то нам там делать нечего было.

— Разумное возражение, но мы сможем скрыть наш интерес к равнинным рекам за обычной торговлей.

— Уважаемые пако, — вмешался Кураку Акуллек, — мы отвлеклись. Посланник бога, несомненно, найдёт деньги, но золото не сделает нас счастливее, пока земля предков не принадлежит нам. Давайте послушаем его слова о том, что зависит от нас самих.