Гагарин (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
Вернувшись в Звёздный из госпиталя, Андрей достал клочок бумаги, записанный на Байконуре после пробного запуска марсианской ракеты, и потрусил с ним к ближайшему телефону-автомату, с которого набрал семь цифр московского номера.
— Редакция? Ларису Гусакову могу услышать? Нет, передавать ничего не нужно, перезвоню в другой раз.
Он не мог понять, действительно ли между ними проскочила искра, либо девушка элементарно включила профессиональное обаяние, точно так же, как запустила репортёрский магнитофон на запись. Но телефоны, служебный и домашний, продиктовала только ему, хоть на вопросы отвечали вместе с Харитоновым, он даже больше наговорил, не хухры-мухры — командир экипажа и в третий раз слетавший в космос. А может, свою роль сыграла Жулька, уже пришедшая в себя от полёта и забавно тявкающая на каждого приблизившегося. Девушки падки на милых животных, если бы в кармане комбинезона сидел котёнок, без вариантов — неотразим. Наверно.
Прикинув, что вечером наберёт ей домой, отправился к Береговому доложиться, где разинул варежку от удивления, обнаружив Ксению в военной форме, выходящую из генеральского кабинета с выражением игрока, срубившего джек-пот, особенно когда она покровительственно хлопнула брата по плечу со словами:
— Привет, коллега! Я зачислена в отряд космонавтов.
У Берегового окончательно определился, что продолжит подготовку к работе на низкоорбитальной станции и в дальний космос пока не рвётся, генерал одобрительно кивнул.
— Сегодня — отдыхаешь. Завтра — в распоряжение Губарева. Свободен!
После семи вечера вместо журчащего голоса-звоночка Ларисы в трубке пророкотал начальственный баритон очень уверенного в себе гражданина:
— А кто её спрашивает?
— Космонавт Гагарин.
— Издеваешься, мальчишка? Не смей больше сюда звонить!
Сказать «я тоже лётчик-космонавт Гагарин, не только мой отец» не успел, раздались гудки. Обидно, да? Звонок вроде бы деловой, Лариса уверяла, что хотела опубликовать большую статью, а не короткую заметку, для чего рассчитывается встретиться в Москве.
Интересно, кто её отец? Судя по самодовольно-начальственному тону, не менее чем инструктор райкома партии. Или председатель профкома крупного завода. Плохо, что фамилия очень распространённая, Гусаковы есть в ЦК, в правительстве, в генералитете ВВС, какой породы тот конкретный гусь — не угадаешь, пока не спросить саму Ларису.
На следующий день позвонил в редакцию и оставил телефон дежурного в Звёздном. Если ей актуально — позвонит сама, вызовут с занятий. А пока углубился в изучение станции «Салют-11».
Предыдущие утоплены в Тихом океане, кроме восьмой, девятой и десятой, они, сцепленные в одну, проданы Европейскому космическому агентству и послужат основой большой международной станции. Своих пилотируемых кораблей в ЕС не строят, экипажи меняются «сапсанами» и челноками.
Его будущая космическая обитель относилась к новому поколению, снабжённая ядерным электрогенератором и ионным двигателем, но была меньше предыдущей — без крестовин двух отсеков. Собиралась на орбите по трёхпусковой схеме, имела три свободных стыковочных узла, один из которых на центральном отсеке будет занят отдельным модулем со шлюзом для выходов в космос, второй «сапсаном» Андрея и третий послужит причалом для такси с туристами.
Космонавт осмотрел план работ и присвистнул. «Салют-11» изначально использовалась как чисто военный объект с аскетическим интерьером, где не только центральный и инструментальный отсек выглядят как незавершёнка — с торчащими трубами коммуникаций, но и бытовой тоже.
Когда пристыкуется грузовик, ему в одиночку предстоит перетащить в него снятое армейское оборудование для наблюдений за Землёй, за космическими аппаратами НАТО и для радиоперехвата, предварительно вытащив из транспортника аккуратные панели салатового цвета, рассчитанные прикрыть срам. Если не евроремонт, то какой-то пристойный вид бытовой отсек должен был принять.
Когда прилетят туристы, потребуется полный ремонт с заменой антенны одного из ретрансляторов, повреждённой во время неудачного маневра стыковки. Профессиональный космонавт, сопровождающий пассажиров, окажет помощь.
Ознакомившись с заданием, он кинулся к генералу Губареву.
— Алексей Александрович! Разрешите обратиться.
Тот, только вернувшийся из спортзала, где поддерживал физическую форму, был распаренный после душа. Одетый в спортивный костюм, не в особо импортный «адидас», которым дорожили модники, а обычный советский трикотаж. Основной заботой генерала сейчас являлся огромный комплекс «Салют-12», дающий пристанище космонавтам в количестве от шестнадцати до двадцати четырёх человек. Там были и отсеки сугубо секретные, военного назначения, куда доступ имели лишь избранные, и несколько отсеков для научных исследований, и отдельный отсек-спортзал для компенсации ущерба от гиподинамии при отсутствии силы тяжести, и ёмкости для хранения керосина, сжиженного кислорода, водорода, криптона, последний использовался в качестве рабочего тела для ионного ракетного двигателя, а водород — горючего для некоторых ЖРД. Став основной целью полётов на низкую орбиту, «Салют-12» требовал максимальных усилий по ротации людей. А ещё он стал учебной базой для готовящихся лететь дальше. Иностранцев, кроме ближайших союзников-демократов из сообщества «Интеркосмос», сюда не пускали.
К тому же главный космический порт СССР продолжал расти, достигая размеров настоящей околоземной базы, в том числе для манипуляций со спутниками и дозаправки кораблей, угрожая превратиться со временем в целый космический посёлок. Если бы не рыночные реформы, начатые в шестидесятых, пусть сопровождаемые массой ошибок в начале пути, судорожно исправляемых, и не рост цены на нефть до восьмидесяти долларов за баррель, экономика СССР ни за что бы не выдержала это строительство.
Андрей избежал стажировки на «Салют-12», сразу направившись выше. Командировка на сравнительно небольшую «Салют-11» воспринималась как… В общем, он сам не знал, как к этому относиться.
С одной стороны, она — на как бы второстепенный объект. С другой — почётно, вдобавок достаточно быстро после предыдущего рейса, некоторые ждут очереди год и больше. К тому же командиром экипажа, пусть экипаж состоит из него одного. Но больше всего удивляли сроки подготовки и проведения работ. Потому и поспешил за разъяснениями к начальству.
— Проходи, Гагарин. Сегодня уже потел в спортзале?
— Да пока больше мозги потеют, хоть в теории там нет желёз… Как одному выполнить столь огромный объём работ? Я понимаю — график рассчитан скрупулёзно, едва ли не каждое телодвижение. Но начать первого апреля, а уже двадцатого апреля пристыкуется корабль с тремя туристами? Любой сбой, случайность, неточность…
— Георгий Тимофеевич верит, что ты, коль справился на стационарной, здесь тоже не оплошаешь.
«Оправдай доверие», это непробиваемый аргумент. Аргументный.
— Для пользы дела можно ли перенести старт дней на десять раньше?
— Как будет техника готова. У нас все пуски распланированы на год вперёд.
— И все планы хоть иногда уточняются. У меня основная программа — научиться сборке-упаковке военного оборудования и монтажу декора на макете станции. К Новому году уложусь, вызубрю до автоматизма.
— Куда ты рвёшься? По правилам раньше полугода вообще нельзя в полёт! И тебя не пустим.
— Хочу выиграть время для выполнения поставленной задачи, — не унимался Андрей. — Товарищ генерал-майор, если где-то надо кого-то подвинуть, попрошу отца.
— А вот это ты зря, — мягко отмёл предложение Губарев. — Чем реже будешь прибегать к его помощи, тем проще с людьми в отряде космонавтов. Свободен!
— Есть!
В коридоре его отловил вестовой с запиской: в дежурку поступила телефонограмма с просьбой позвонить в редакцию газеты «Известия» с пятнадцати до семнадцати. Настроение, подпорченное неласковым приёмом у генерала, тотчас улучшилось. Осадок, оставшийся после с телефонного разговора с отцом Ларисы, также растворился.
