Японская война 1904. Книга шестая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Вопрос мог бы показаться странным с учетом того, что на стратегию всей России нам сейчас никак не повлиять. Но это вовсе не значило, что мы не можем и не будем готовиться!

— Отметим, на что именно мы смотрим реакцию, — Лосьев начал с формальности, но в таких делах это тоже не лишнее. — Сама победа — с точки зрения большой политики это не так важно, а вот контроль над Маньчжурией и, что особенно обидно для кое-кого, еще и над Кореей через союзную империю Корё — это лишение других стран сразу двух точек контроля. Для той же Британии — это удар по торговым интересам…

— Мы не запрещаем им торговлю, — напомнил я.

— А торговля по честным правилам и по английским — это две очень сильно отличающиеся нормы прибыли, — тут же ответил Лосьев. — Итого возможны ответы сразу по нескольким линиям. Дипломатическая: тут, скорее всего, будет ультиматум, чтобы потребовать от нас добровольно уступить часть приобретений.

— Уже, — я снова не стал ждать и сразу добавил новых фактов, которые мне стали известны во время того короткого обмена телеграммами с царем. — Англичане, конечно, не назвали это так грубо –ультиматум — оставив изящные угрозы для более цивилизованных эпох, но требования выставили серьезные. Вплоть до отката к положению сторон на январь 1904 года.

— И? — выдохнул Брюммер.

— Николай Александрович им отказал. По всем пунктам.

Все тут же закивали, словно изначально никакие другие варианты даже не рассматривали. А вот я, если честно, был удивлен… В свое время считал Николая II довольно мягким царем, а тут, словно всем назло, такая жесткая позиция. А потом вспомнил — в нашей же истории даже после Цусимы и всех поражений Куропаткина это именно он до последнего отрицал любые уступки японцам и был готов в случае чего продолжить войну.

Не знаю почему так. Ему бы подобное отстаивание интересов России в 1914–1917 годах, но… То ли люди меняются, то ли дело в том, что идея азиатского развития была именно его, Николая, идеей, куда он вкладывал даже личные деньги. Как бы там ни было, но пока подобное прикрытие на самом верху меня более чем устраивало.

— Тогда я продолжу, — Лосьев прокашлялся. — В случае неудачи ультиматумов мы считаем, что Англия может начать сближение с Северо-Американскими Штатами и… Францией.

Учитывая, что последняя была нашей союзницей, можно было бы сразу задать пару вопросов. Но тут я решил не спешить: Францию лучше рассмотрим отдельно.

— Дальше.

— Возможны военно-морские демонстрации. Британия могла бы усилить свой флот в Азии, провести маневры у Сахалина или Посьета, чтобы обозначить слабость наших тылов. Также считаем, что Британия продолжит поддержку Японии, чтобы она как можно скорее снова смогла стать угрозой. Новые кредиты, реструктуризация старых, поставки оружия. Прямой военный конфликт нам кажется маловероятным, но вот все остальное было бы продолжением уже устоявшейся политики Британии, которая всегда шла против любой страны, пытающейся начать доминировать в Китае.

Я кивнул: в целом все звучит реалистично. Если мне изначально казалось, что Владычица Морей может сорваться из-за наших успехов, то теперь на свежую голову я склонялся к той же оценке, что и мои штабисты. Британия и игра вдолгую — это почти синонимы.

— Продолжим. Штаты, — мой взгляд перепрыгнул с Лосьева на Брюммера, который и подхватил доклад.

— Северо-Американские Штаты, — начал тот, — будут действовать также по нескольким направлениям. Дипломатически — требовать поддерживать политику «открытых дверей». Одновременно начнут формировать коалицию держав, которые недовольны изменениями после этой войны. Сначала для эмоционального давления, потом экономического, потом… Мы пока так и не смогли представить, как это сделать, но переход к военным требованиям в итоге был бы вполне последовательным. Конечно, не на данном этапе, однако…

Брюммер замолчал, словно ожидая, что я смогу ответить на их последнее опасение, вот только… Я пока и сам не представляю, как в 1905 году можно заставить самостоятельные державы перейти определенные границы. Впрочем, никогда не стоит недооценивать искусство манипуляции.

— Как я понял, вероятность прямой конфронтации вы пока не рассматриваете, соответственно, пока и не будем копать в эту сторону, — решил я. — Давайте лучше продолжим. Что там у нас после дипломатии?

— Экономика, — кивнул Брюммер. — Мы специально не трогали ее в случае с Британией, потому что решили, что сами джентльмены решат не рисковать своим положением, прекрасно понимая, что Штаты в этом плане сдерживаться не будут. Учитывая то, как они вели себя во время последних войн — Испания, Китай, Филиппины — можно ждать дополнительных пошлин на все русские товары, да и на любые, что будут идти из наших портов. Также американцы могут постараться ограничить нас в собственных закупках, приведя новые корабли в Шанхай и Гонолулу. Или даже блокировать какие-то наши суда в этих портах.

— Думаете, не испугаются русского флота? — спросил я. — Даже без учета аренды японского — тут, скажу честно, я и сам не верю, что выгорит — разве у нас будет не достаточно кораблей, чтобы купировать все эти угрозы?

— И вот здесь в дело вступает наша оценка по Франции, — на этот раз с места поднялся молодой князь Кутайсов.

И вот такого поворота я не ожидал. Да, Франция — не самый лучший союзник, который всеми силами будет пытаться усидеть на двух стульях, выдерживая баланс между нами и Англией, но… Не настолько же?

— Думаете, она откажется от своего азиатского нейтралитета? — спросил я.

— Мы думаем… — Кутайсов нервничал и на мгновение сбился. — Нам кажется, что если Россия не пойдет ни на какие уступки перед Англией и Штатами, то… Англичане могут поставить перед французами вопрос ребром: или они, или мы.

— И мы даем Франции возможность поддерживать баланс с Германией! — выпалил Бурков. Кавалерист был явно не согласен с общей позицией. — Не станут они нас предавать!

— Да, это так, но Англия дает не меньше. Колониальная стабильность — после заключения «Сердечного соглашения» Франция прикрыла себе тылы в той же Африке. Морская безопасность — союз с английским флотом гарантирует доставку французских товаров по всему миру. Ну и, поверьте, Парижу совсем не нравилась его зависимость от Санкт-Петербурга. У нас немало горячих голов, которые ругают царя и Витте за французские кредиты, но по факту мы получили очень много денег, и эти деньги были потрачены на Россию. Тот же Транссиб — был бы он возможен только на свои?

— То есть вы ставите на то, что, выбирая между континентальной безопасностью и возможностью ускорить свое развитие, Франция предпочтет второе? — я задумался.

В такой трактовке выбор Англии, а не России, действительно звучал разумно: немного рискнуть сейчас, чтобы гарантировать победу в перспективе. Как всегда, можно было посмотреть на печальные примеры Порты и Австро-Венгрии: те, кто останавливались, гарантированно проигрывали.

— И что же будет, если Англия надавит и заставит Францию выбирать? На что-то серьезное Париж все равно не толкнуть… — задумался я, а потом вспомнил с чего все начиналось. С флота! — Вы считаете, что они могут заставить Францию перехватить 2-ю Тихоокеанскую эскадру в Индокитае?

— Индию наши постараются пройти без остановок, — закивал Кутайсов. — После французского Мадагаскара, где стояла эскадра Рожественского, крупная остановка также у французов в Индокитае выглядела бы очень логично. Как раз привести себя в порядок после столь долгого перехода. И вот здесь место для удара. Не нужно даже ничего делать, никаких рисков или сложных провокаций — просто объявить полный нейтралитет и не продать нашим уголь. Все! Запасов на переход в нейтральный порт уже не будет. И семнадцать военных кораблей, даже без учета вспомогательных судов, выпадут на несколько месяцев, прежде чем им смогут подвезти припасы из Китая.

— А под это дело можно и новый ультиматум выставить, — добавил Брюммер. — Англии останется только свои корабли подвести к Ханою, и будет второй Чемульпо.