Инженер Петра Великого (СИ) - Гросов Виктор

Поэтому мои тайные эксперименты в каморке и у мелкого горна продолжались. Я пробовал разные пропорции известняка, игрался с температурой, следил за цветом шлака — пытался нащупать оптимальный рецепт для очистки местного чугуна. Результаты обнадёживали — металл и правда становился лучше, крепче, не таким хрупким. Но одно дело — мелкие слитки, и совсем другое — большая плавка для реальной пушки. Надо было выходить на новый уровень.

Я решился поговорить с поручиком Орловым. Подловил его, когда он в очередной раз пришел принимать партию пушек.

— Ваше благородие, позвольте слово молвить по важному делу? — подошел я к нему, когда он закончил осмотр и собирался уходить.

Орлов остановился и с любопытством посмотрел на меня.

— Что у тебя, Смирнов? Опять хитрость какую замыслил?

— Не хитрость, ваше благородие, а дело для пользы государевой, — я понизил голос. — Я тут попробовал чугун наш переплавлять с камнем известным… Ну, чтоб «сера» из него выходила да «дух злой». И чугун тот крепче становится, не такой ломкий. Пробовал на малых слитках — получается хорошо. А если попробовать плавку побольше? Для ствола пушечного? Может, и рваться перестанут?

Поручик, нахмурив брови, внимательно слушал.

— С известняком? И что, крепче становится? А ты уверен, Смирнов? Не выйдет ли хуже?

— Уверенным быть нельзя, ваше благородие, пока не попробуешь. Но слитки-то вот они! — я показал ему два обломка — один от обычного чугуна, другой от моего, экспериментального. — Сами извольте глянуть на излом да на крепость. Разница видна. Если бы разрешили одну плавку пробную сделать, под моим присмотром… Да чтоб мастер толковый помог, не саботажник какой… Может, и вышло бы дело.

Орлов взял обломки, повертел в руках, постучал одним о другой. Он был не металлург, но как артиллерист понимал, что прочный металл имеет значение.

— А что Шлаттер на это скажет? Или Клюев? Они ж тебя за колдуна считают, не дадут сделать.

— А если вы, ваше благородие, слово замолвите? Что, дескать, для пробы, для науки артиллерийской? Может, и разрешат? Нам ведь много не надо — одну плавку малую, да чтоб не мешали.

Поручик задумался. Идея явно его зацепила. Пушки, которые не рвутся — это ж мечта любого артиллериста.

— Ладно, Смирнов, — сказал он наконец. — Попробую переговорить с полковником. Не обещаю, что получится, но попробую. А ты пока готовься. Прикинь, сколько чего надо — руды, угля, камня твоего. Да мастера подбери, кому доверяешь. Может, немец тот, Шульц? Он хоть и ворчит, а дело знает.

В итоге, поручик Орлов слово сдержал. Через пару дней меня снова вызвали в контору. Там сидели и Шлаттер, и Клюев, и сам Орлов. Полковник смотрел на меня без особой радости, правда и не возражал.

— Слыхал я, Смирнофф, про твои новые затеи. С камнем чугун плавить… Поручик Орлофф говорит — польза может быть. Ладно. Даю добро на одну пробную плавку. Малую. Под присмотром мастера Шульца. Выделить ему всё необходимое из запасов цейхгауза. Но! — Шлаттер поднял палец. — Если изведешь материалы зря или, не дай бог, печь испортишь — спрос будет самый строгий! Ясно?

— Ясно, господин полковник! Спасибо за доверие! — я поклонился, еле сдерживая радость.

Клюев только скривился.

Подготовка к пробной плавке заняла несколько дней. Я отобрал руду почище, рассчитал (как мог) пропорции шихты, угля и толченого известняка. Шульц бурчал по-немецки, но помогал толково — он лучше меня знал местные печи и их капризы. Мы выбрали одну из малых плавильных печей, которую обычно использовали для бронзы, приспособили ее под чугун.

Сама плавка прошла под напряженным вниманием. Присутствовал и поручик Орлов, и Шульц от печи не отходил. Я командовал процессом добавки флюса, следил за температурой по цвету пламени, говорил, когда снимать шлак. Всё было не так, как обычно. Аккуратнее, с головой.

Когда металл был готов, мы не стали лить из него ядра. По моему настоянию и при поддержке Орлова, решили отлить небольшой опытный ствол — вроде тех, что шли на мелкие полковые пушки. Форму для него я готовил сам, вместе с Игнатом, используя свою «улучшенную» смесь. Заливали тоже осторожно, обеспечив правильный подвод металла.

И вот — результат. Небольшой, аккуратный чугунный ствол, остывающий на песке. Когда его почистили, он выглядел заметно лучше обычных — поверхность чище, без явных косяков. Простучали молотком — звук ровный. Но главное испытание было впереди.

Поручик Орлов распорядился подготовить ствол к пробному выстрелу. Его закрепили на специальном станке-лафете, просверлили запальное отверстие. Сам Орлов отмерил заряд пороха — стандартный для такого калибра. Потом, подумав, добавил еще немного.

— Если выдержит усиленный заряд, — сказал он мне тихо, — значит, металл твой и правда крепче обычного.

Мы отошли подальше. Фейерверкер поднес фитиль…

Бабах! Выстрел!

Ствол подбросило на станке, но он остался цел! Ни трещинки, ни вздутия!

— Еще заряд! Удвоенный! — скомандовал Орлов, не скрывая волнения.

Снова зарядили. Снова выстрел — еще мощнее! Ствол опять выдержал!

— Тройной!!! — крикнул поручик, входя в азарт.

Это было уже запредельное испытание. Тройной заряд мог и обычную бронзовую пушку порвать.

Снова грохот! Дым рассеялся… Ствол стоял на месте, целый и невредимый!

— Выдержал!!! — заорал Орлов, бросаясь к стволу. — Выдержал, Смирнов! Черт побери, твой чугун выдержал тройной заряд!

Шульц качал головой и бормотал по-немецки что-то про «фойерверк» и «гут металл». Даже Клюев, наблюдавший издали, подошел поближе, с недоверием разглядывая дымящийся, но целый ствол.

Это был прорыв. Настоящий прорыв. Мои примитивные «лабораторные» опыты дали результат. Я получил металл, способный выдерживать нагрузки, немыслимые для здешнего чугуна. И я доказал это на практике. Теперь у меня был железобетонный аргумент для начальства.

Аргумент, отлитый в металле!

Глава 10

Успех с пробной плавкой чугуна и испытанием ствола дал мне небольшую передышку и чуть укрепил мое шаткое положение на Охте. Полковник Шлаттер без особого энтузиазма, правда, распорядился выделить мне еще немного материалов для дальнейших «опытов». Поручик Орлов стал заглядывать в мою каморку чаще, расспрашивал про чугун, про то, можно ли лить детали посложнее. Немец Шульц тоже вроде как проникся ко мне доверием, иногда делился своими мыслями про литье бронзы. Работа над сверлильным станком потихоньку шла, хотя и со скрипом — вечные проблемы с материалами и этими моими «помощничками».

Но была и другая задача, которую мне повесили еще в столице — подумать над улучшением фузейного замка. Фузея, то есть обычный мушкет — главное оружие пехоты. От того, насколько надежно она стреляет и как быстро перезаряжается, зависел исход боя. И я решил для начала разобраться, с чем же вообще воюет петровский солдат, прежде чем лезть с какими-то «улучшениями».

Достать фузею для изучения оказалось на удивление просто. На заводе был свой караул из солдат — то ли Преображенского, то ли Семеновского полка (я в их мундирах еще путался). Да и в цейхгаузе, на складе, этого добра хранилось навалом — и нового, и того, что починки требовало. Я намекнул поручику Орлову о своем интересе, и он без лишних вопросов приказал выдать мне одну фузею на время — типа, «для изучения конструкции замка в интересах службы».

Притащив эту тяжеленную, длинную дуру в свою каморку, я положил ее на верстак и начал разглядывать. Зрелище, честно говоря, было удручающее для человека, хоть немного знакомого с оружием будущего. Длиннющий, почти с меня ростом, ствол. Грубое деревянное ложе из березы или ореха. Тяжелый, корявый кремневый замок сбоку. Всё это больше напоминало дубину с возможностью иногда выстрелить, чем точное оружие.

Первое, что бросалось в глаза — ствол. Гладкий, как водопроводная труба. Никаких нарезов. О какой-то точности стрельбы можно было забыть сразу. Пуля — свинцовый шарик, заметно меньше диаметра ствола (иначе ее хрен загонишь шомполом). При выстреле она болталась в стволе, как… ну, понятно что в проруби. Куда она полетит — знал только Бог. Попасть из такой бандуры в одного человека дальше чем на полсотни шагов — это была чистая удача, почти чудо. Не зря пехота палила залпами, надеясь не на меткость каждого стрелка, а на общую плотность огня. Авось, хоть одна пуля из сотни да прилетит куда надо. Сами стволы, как я уже видел в кузне, ковали из паршивого железа, часто с дефектами. Проверить их качество толком не могли. Неудивительно, что они иногда раздувались или рвались к чертям.