Дмитрий Романовский - Королевство Хатуту
– Мне надо в душ, – сказала она.
– Пойдем вместе, – предложил он.
– Да вы что, мсье Дожер! – воскликнула она. – Нас же увидят вдвоем.
– Кто увидит? – спросил он. – Сейчас ночь. Все спят.
Кларетт искоса посмотрела на него.
– Спят? А вы наивный, мсье Дожер. Вы думаете, что только мы вот так?
Поль вспомнил, как в детстве он обсуждал со своими сверстниками подробности половой жизни взрослых. На острове Хатуту обсуждение не скрывалось, как и сама половая жизнь. А в Париже дети говорили об этом, как о скрываемой от них тайне. И взрослые действительно держали это в тайне.
Кларетт ушла в душевую. Поль оставил дверь каюты открытой, чтобы проследить, когда Кларетт выйдет из душа. И когда она вышла, он выскочил в коридор и затащил ее обратно в свою каюту.
– У вас нет чего-нибудь попить? – спросила она. Поль посмотрел на нее недоуменно.
– Попить? – переспросил он.
– Ну, зельтерская вода, или сода, – пояснила она.
– А где это берут? – спросил он.
– В киоске около столовой. Там еще всякие вещи продают. – Поль вспомнил, что видел такой киоск, когда шел в столовую. – У вас нет денег! – догадалась Кларетт. – Как я раньше этого не сообразила! Вы же с дикого острова. Вам не дали денег на карманные расходы? – Поль растерянно покачал головой.
– Мне здесь всё дают без денег, – сказал он.
– Без денег нельзя. Здесь все что-нибудь покупают: напитки, сигареты, шоколад, хорошее вино. Хотите, я вам одолжу денег на карманные расходы?
Поль был несколько обескуражен. Только теперь он вспомнил, что жизнь в цивилизованном мире зависит от денег. Одежда и еда не растут на деревьях, как на Хатуту. Эта пухленькая девушка, стюардесса, ответственная за белье, предлагала одолжить ему денег. Повидимому, это было проявлением щедрости. Он с особой нежностью обнял ее за плечи, сказал:
– Спасибо, Кларетт. Деньги мне пока не нужны. Если будет нужно, я попрошу.
И они опять поцеловались. После следующего полового акта Кларетт снова захотела пойти в душ, но Поль ее не отпустил.
– Зачем? – спросил он.
– Как зачем?
Они смотрели друг на друга. Кларетт сказала:
– Я понимаю. На Маркизах нет душа. Они ходят грязные.
– Они каждый день купаются, – возразил Поль.
Полулежа, он разглядывал ее. Загорелые плечи, руки, ноги, лицо. От груди до бедер ослепительно белая кожа, это очертания купального костюма, в котором она загорала. Он потрогал на ее бедре границу между загорелой и белой кожей. Она вдруг сказала игриво:
– А знаете, куда я тогда шла по коридору?
– Куда?
– Вот вы и спросили тогда, куда я иду. Вы подумали, что я иду в каюту какого-нибудь мужчины. А я правда шла в каюту одного мужчины. А вы меня перехватили. Он так, бедный, меня и не дождался.
– Кто он? – спросил Поль.
– А вы угадайте.
– А я его знаю?
– И очень даже хорошо.
Поль смотрел на нее озадаченно. В уме он перебирал мужчин, с которыми успел на корабле познакомиться. Кларетт весело рассмеялась.
– А вот я вас и обманула! Ни к какому мужчине я не шла. Я шла в кладовую белья за полотенцами, чтобы утром сразу разнести по каютам. Это моя обязанность.
Было непонятно, когда она шутила, а когда говорила правду. Коричневые женщины на острове тоже шутят, но всегда можно понять, правда это или шутка. Поль сжал пальцами ее загорелое пухлое бедро. А выше было белое тело. Он привстал, притянул ее вплотную к себе. Она больше не выключала свет, и он смотрел в ее глаза. Коричневые. На острове у всех глаза были черные. Он уснул в скрюченной позе: кровать была тесной. Сквозь сон он почувствовал, как она поднялась, надела халат. Открылась, а потом закрылась, дверь каюты.
Утром Поль проснулся от стука в дверь. В иллюминаторе утреннее пасмурное небо. Поль открыл дверь. Это была Кларетт. На ней была светлоголубая форма стюардессы. Губы и ресницы подкрашены. На согнутой руке она держала чистые полотенца.
– Ваше полотенце, мсье, – сказала она со слабой улыбкой.
Она положила полотенце на кровать, сняла с крюка старое. Поль схватил ее за руку. Она резко отдернула руку:
– Мсье?
Поль понял: она находилась при исполнении обязанностей на корабле. В коридоре она положила старое полотенце в белый мешок, постучала в дверь следующей каюты. Поль закрыл дверь, стал одеваться. В дверь снова постучали. Это был мсье Сонар. Он принес пиджак и рубашку, которую следует носить под пиджаком. Поль тут же на голое тело надел пиджак, посмотрел в зеркало. Пиджак был голубой в белую полоску. Сонар объяснил:
– К завтраку все обычно приходят в шортах и рубашках с короткими рукавами. У вас это есть. И вот, – Сонар вынул из кармана пачку бумажных денег. – Это капитан поручил передать вам деньги на карманные расходы. Завтрак в десять часов.
Когда Сонар вышел, Поль пересчитал деньги. Это заняло немало времени. Всего здесь было девяносто франков. Поль понятия не имел, что на них можно купить. Он рассортировал деньги на мелкие и крупные купюры. Мелкие он положил в карман рубашки, крупные в задний карман шортов. До завтрака оставалось более получаса, и Поль направился в радиостанцию. Блондинки с широкими бедрами, Поль теперь знал, ее звали Мадлен, не было. Седой радист сказал, что он уже передал запрос на Таити, и ответ будет через час. Поль направился в столовую. Здесь еще никого не было. Он остановился перед киоском, где продавались напитки, сигареты, шоколад. Поль долго разбирал надпись на бутылке безалкогольного напитка. В конце концов он понял, что надпись была по-английски. Кока-кола, и маленькими буквами указано, что напиток содержит натуральную вытяжку из колы. Вероятно, какое-нибудь новое английское изобретение. За прилавком стояла молодая женщина. Встретившись взглядом с Полем, она улыбнулась. Поль тоже улыбнулся, спросил:
– Мадемуазель, как ваше имя?
– Жустина, – ответила она и опять улыбнулась.
– А я – Поль, – сказал Поль.
– Я знаю, – сказала она лукаво. – Здесь все вас знают, мсье Дожер.
– А вот я вижу вас в первый раз, Жустина.
– И какое я произвожу впечатление?
Это был сложный вопрос. Поль начисто забыл, что означает слово «впечатление». Путаясь в словах, он сказал:
– Вы выглядите очень прекрасно. Хорошо. Мне нравится.
Жустина рассмеялась. Поль взглянул на другую часть киоска и замер. На полках стояли фотоаппараты, бинокли, даже подзорные трубы. На маленькой витрине под стеклом лежали бусы, браслеты, часы, кольца. Поль подошел к витрине. Несколько ручных часов. В детстве ему так хотелось иметь часы. Но когда он поступал в школу, директор предупредил родителей, чтобы детям часов не покупали, потому что в классе они постоянно смотрят на часы: скоро ли кончится урок. Таким образом, Поль никогда не имел ручных часов. И теперь он с большим интересом разглядывал часы в витрине. Рядом с часами были картонные кружочки. Поль понял, что на кружочках указана цена. Маленькие золотые часы стоили девятьсот франков. У Поля не было столько денег. А большие часы в тонкой сверкающей оправе стоили почему-то всего двести франков. Таких денег у Поля тоже не было. Он разглядывал самые красивые часы. Черный циферблат. Зеленые цифры. Зеленые и красные стрелки. Таких красивых часов он никогда еще не видел. Цена была выведена неаккуратно, от руки. Поль вгляделся и глазам не поверил. Пятьдесят франков! Вероятно, здесь была ошибка. Он обратился к продавщице, от волнения даже забыв ее имя:
– Мадемуазель, сколько стоят эти часы? – и он указал на черные часы.
Продавщица, даже не глядя на часы, а глядя на Поля, с улыбкой ответила:
– Пятьдесят франков.
Поль опять стал разглядывать часы в витрине. Были еще серебряные, выпуклые. Но черные были самые красивые. Ремешки для часов лежали отдельно. Они тоже были разные. Но черные часы были уже с ремешком. Поль спросил:
– А сколько стоит ремешок к этим часам?
Продавщица ответила:
– Часы продаются с ремешком. Он входит в стоимость часов.
Поль полез в задний карман, отсчитал пятьдесят франков, и еще не уверенный в том, что черные часы могут стать его собственностью, протянул деньги продавщице. Она сунула не считая деньги в кассу, достала с витрины черные часы, спросила:
– Вам их завести?
– А как это делается? – спросил Поль.
Она протянула через прилавок часы, показывая Полю завод.
– Это завод. Нужно заводить каждый день в одно и то же время. – Она покрутила завод, приложила часы к уху. – А так ставят время. Нужно слегка оттянуть головку.
И она, взглянув на свои собственные часы, перевела стрелки на нужное время, протянула часы Полю. Он приложил их к уху. Они тикали! Поль торжествовал. Он стал надевать их на руку. Продавщица протянула через прилавок руку, он протянул ей свою руку, она помогла ему застегнуть ремешок. Он посмотрел на часы. Маленькая стрелка была на десяти. Это часы. Большая стрелка подошла почти к самому верху. Это были минуты. Стрелки были зеленые. Но была еще одна стрелка. Красная. И она медленно вращалась. Вращалась прямо на глазах. Поль тут же сообразил: это секунды. Он еще раз приложил часы к уху. Они тикали. Не в силах скрыть своего восторга, он посмотрел на продавщицу и сразу вспомнил ее имя, и вспомнил слово «впечатление». Он сказал:
