Владимир Контровский - Конец света на «бис»
– Гавана, – ответил Шеховцов, немного подумав. Он знал (видел на карте), что Гавана находится километрах в сорока к востоку от Мариэля, что это столица Кубы, и что там штаб группы советских войск. А ещё он просто не знал больше ни одного кубинского города.
****27 октября 1962 года, Куба, тремя часами раньше
«Б-4», сопроводив подопечные транспорты, прибыла в Мариэль вечером 23 октября, но в порт вошла только двадцать четвёртого: пришлось ждать на рейде, пока местные власти, обрадованные появлением русской субмарины, но не ожидавшие её прибытия, подготовят для неё причал. Но и после этого советские представители не баловали подводников своим вниманием: у основного причала Мариэля выгружались на берег ракетные комплексы Р-14, и поэтому подводная лодка, пусть даже геройски прорвавшаяся на Кубу, оказалась на вторых ролях. И только двадцать пятого, когда все ракеты были выгружены (разгрузка шла очень быстро) и отправлены на позиции, на «Б-4» прибыл представитель командования, ввёл, что называется, в курс дела, и предоставил экипажу сутки отдыха, после чего лодка должна была в полной боевой готовности ожидать дальнейших распоряжений.
Известие о суточном отдыхе моряки приняли с радостью на грани блаженства – самые ушлые асы глубин, отпущенные на берег, умудрились вернуться на борт только под утро. Но лейтенанта Шеховцова эта радость обошла стороной – его, как самого молодого офицера, оставили нести стояночную вахту и оберегать боевой корабль от происков потенциального противника, не сумевшего перехватить субмарину по дороге.
А утром 26 октября начался канкан. Капитан 2-го ранга Кетов, убедившись, что весь его славный экипаж на борту в боеспособном состоянии (наиболее притомившихся лечили нашатырём и обливанием забортной водой), приказал проворачивать механизмы и готовить лодку к бою и походу. И тут вдруг выяснилось, что масло засолено: в него каким-то макаром попала морская вода – или где-то протекло (вода, как известно, дырочку найдёт), или кто-то по ошибке крутанул не тот клапан.
Словесно отымев по полной программе бледного командира электромеханической боевой части, Кетов связался со штабом группы советских войск на Кубе, изложил ситуацию и запросил машинного масла, поскольку на смеси масла и морской воды лодка в считанные часы посадит дизеля к чёртовой матери и уж никак не сможет быть боеспособной. Выслушав ответные матюки начальства и обещание помочь, командир «Б-4» стал ждать – что ему ещё оставалось делать?
Он тщетно прождал целый день, но масло так и не привезли – вероятно, высокому начальству было не до таких мелочей.[46] И тогда Кетов, озверевший от бессонной ночи и отлично понимавший, что крайним во всей этой истории непременно сделают его, рано утром 27 октября вызвал к себе лейтенанта Шеховцова.
– Так, лейтенант, – начал он без предисловий. – Ты у нас знаешь испанский, а потому дуй давай на берег, разыщи кого ни есть из местных властей – наши все куда-то как сквозь землю провалились, – и раздобудь масло, понял? Кубинцы к нам вроде радушны, должны пойти навстречу, а масло у них тут наверняка есть – вон сколько в порту судов и судёнышек. Жаль, наши транспорты все уже ушли, с ними было бы проще договориться. Хотя – кто его знает…
– А… А куда мне идти? Где у них тут служба снабжения или как её тут называют?
– А я знаю? – командир окончательно рассвирепел. – Язык до Киева довёдет, слышал такой тезис? Вот и действуй. И без масла не возвращайся: засуну тебя в торпедный аппарат и выстрелю. Всё ясно?
– Так точно, – ответил молодой офицер, хотя ясно ему было, прямо скажем, далеко не всё. Однако в сложившейся обстановке Шеховцов не счёл возможным что-либо уточнять.
– Да, – уже вдогонку крикнул ему кавторанг, – получи и возьми с собой пистолет! На Кубе военное положение, и вообще для «барбудос» мужчина в военной форме и без оружия – это гораздо хуже и оскорбительней, чем для нас мужик без штанов на Невском проспекте. Всё, лейтенант, топай.
****Лейтенант бодро соскочил с трапа на дощатый пирс. Черная пилотка, синяя тужурка, в вырезе которой видна тельняшка, брюки, выглаженные до бритвенной остроты и до блеска надраенные ботинки – красивое обрамление для молодости, которая красива сама по себе. А висевшая на боку Шеховцова кобура с ПМ – редкая деталь формы офицеров-подводников – добавляла ему уверенности в себе: той, которую чувствует любой вооружённый мужчина. Лейтенант Шеховцов был преисполнен решимости выполнить порученное ему задание, а заодно и ознакомиться с красотами (и красотками) Мариэля – первого зарубежного порта, в котором довелось оказаться молодому офицеру.
Особых красот поблизости не наблюдалось, а вот с красотками Сергею повезло почти сразу. Пройдя не более ста шагов по пирсу, к торцу которого была пришвартована «Б-4», а по обеим сторонам теснились разнокалиберные катера и рыбацкие посудины, лейтенант нос к носу столкнулся с двумя миловидными девушками в форме милисианос[47] – рубашки и брюки «верде оливо» (оливкового цвета), шнурованные ботинки с высокими голенищами и береты а ля Че Гевара. Одной из них, светловолосой, взгляд лейтенанта коснулся мельком, потому что вторая девушка его буквально ошарашила, и поговорка «Не бывает некрасивых женщин, бывают короткие боевые походы» была тут совершенно не при чём.
Гладкая смуглая кожа, выразительные тёмные глаза, вьющиеся волосы, собранные в «конский хвост», в меру пухлые губы, правильные черты лица, которое совсем не портила заметная скуластость – в этой девчонке перемешалась кровь нескольких рас: и кастильских идальго, приплывших из Европы (с мечом, но без женщин), и индейцев-караибов, исконных обитателей этих мест, и негров-рабов, столетиями гнувших спину на плантациях сахарного тростника. Коктейль получился сногсшибательный: неудивительно, что лейтенант Шеховцов почувствовал учащённое сердцебиение.
Девушка была воплощением женственности, но взгляд её был насторожённым – такой взгляд бывает у кошек-охотниц, умеющих не только мурлыкать, но и нещадно давить мышей и крыс. В правой руке смуглянка держала стволом вверх автомат со сложенным прикладом, и судя по тому, как она его держала, было видно, что обращаться с этой игрушкой она умеет. Лейтенант мысленно улыбнулся: он вдруг вспомнил, что автомат этот чешский, и называется «самопал». Такими автоматами были вооружены «барбудос», появившиеся на причале, когда к нему привязалась советская подлодка. «А что это у них за самопалы?» – заинтересовался старпом. Завязался разговор (в качестве толмача был привлечён Шеховцов), и выяснилось, что это чешские автоматы Sa.23 «9 mm samopal vz.48b» – самые что ни на есть «самопалы»! Невольный каламбур имел успех, и запомнился Сергею.
Милисиана Маризете
Впрочем, насторожённость в глазах смуглянки очень быстро сменилась радушием – обе милисианас сразу поняли, что перед ними «маринеро русо». Девушки улыбнулись (и не мысленно, а очень даже реально) – контакт был налажен. С грехом пополам Шеховцов сумел объяснить (ему мешало не столько слабое знание испанского языка, сколько темноволосая красавица, от которой он не мог отвести глаз), что «маринерос русос» требуется aceite[48], так как без него их «субмарино» не сможет воевать с врагами Кубы.
Девчонки заговорили наперебой, и из их быстрой речи Шеховцов понял, что главным начальником в Мариэле некий «команданте Игнасио», что «асейте» в порту хотя залейся, и его русским, конечно, дадут, надо только доложиться этому самому команданте, чтобы он распорядился.
– А где же мне его искать-то, девоньки? – развёл руками лейтенант.
Девушки (опять же наперебой) принялись объяснять, как найти портовую «офисину», где в настоящее время должен находиться команданте, однако вскоре Сергей запутался в их бесконечных «направо, потом налево» и машинально кивал головой, ничего уже не понимая.
Смуглянка (её звали Маризете, а имя её подруги лейтенант тут же забыл) сообразила, что так дело не пойдёт. Она решительно заявила, что сама проводит «русо маринеро Серхио» до офисины, а её подруга покамест и одна успешно убережёт пирс и от гусанос, и от гринго. Блондинке такой поворот сюжета понравился не очень (похоже, она сама претендовала на роль провожатой), но было уже поздно.
До офисины – одноэтажного строения, где то и дело хлопали двери и сновали туда-сюда вооружённые люди, – Сергей с Маризете добрались за какие-то десять минут, но там лейтенанта ждало разочарование. Команданте Игнасио, как выяснилось, пять минут назад уехал на оружейный склад на другом конце города (на противоположной стороне бухты) выдавать оружие ополченцам. Когда он вернётся – неизвестно, но без него дефицитным стратегическим сырьем, каковым является машинное масло, никто распоряжаться не вправе. И позвонить на склад не получается – что-то случилось со связью. Оставалось только ждать, однако Сергея утешало то, что Маризете не спешила вернуться на свой пост. Вероятно, она твёрдо решила передать русского моряка главному начальнику Мариэля с рук на руки, хотя лейтенанту Шеховцову хотелось думать, что была и другая причина.
