Андрей Посняков - Черный престол
Подойдя к реке, Хельги-ярл обернулся к Снорри:
— Иди к Никифору, друг мой. Предупредишь его о возможных гостях. И вот что — спускайтесь-ка с лошадьми вниз по реке, да укройтесь там получше. Я же поищу Ирландца с проводником, надеюсь, их не затянуло в русло пожара.
Снорри кивнул, хотя, видят боги, ему очень хотелось остаться сейчас с ярлом и принять непосредственное участие в поисках. Хотя, с другой стороны, оставаться без лошадей тоже было нельзя — а Никифор вряд ли в одиночку сладит с нападением, буде оное последует. Вот и не поймешь, где сейчас нужней Снорри, — здесь, с ярлом, или у лошадей, с Никифором? Пожалуй, нужней всё-таки с Никифором. Хельги-ярл и один справится с любым врагом, в этом Снорри не сомневался.
Расставшись со Снорри, Хельги пошел прочь от реки, ноги, словно сами собой, несли его к старому капищу. Почему? Зачем? Хельги не давал себе в этом отчета, просто шел. Звяканье подпруг и разговоры он услыхал загодя, осторожно подкрался, осмотрел воинов. Грязные, закопченные, пропахшие дымом, они явно намеревались спуститься к реке, в чем их горячо убеждал лупоглазый мужик с прилизанной бородой и крупной бородавкой на левой щеке — Ильман Карась. Впрочем, особо убеждать воинов было не нужно. Все, как один, они давно поворотили коней в сторону реки, Ильман Карась напрасно расточал свое красноречие. Дирмунда средь них не было. Тем лучше… Хельги догадывался, где тот мог находиться, — в капище! Вот и знакомый покосившийся частокол, темный силуэт дуба с подвешенными к нему обезглавленными трупами несчастных женщин. Рядом с дубом маячил какой-то человек, плотно закутанный в плащ. Дирмунд?
Обнажив меч, Хельги в два прыжка оказался рядом.
Человек в плаще обернулся.
— Я ждал тебя, Хельги, сын Сигурда, — с усмешкой произнес он по-норвежски и тут же метнул в ярла нож.
— Я тоже искал тебя… Дирмунд Заика. — Ярл легко отбил летящий кинжал. — Или тебя теперь следует называть по-другому?
В черных глазах друида вспыхнула ненависть.
— Я уничтожу тебя, глупец, и это так же верно, как и то, что скоро наступит ночь! — С этими словами друид прыгнул на ярла, держа в руках острые стальные прутья — колдовские прутья кровавых кельтских богов.
Меч Хельги отбил и их. Не сказать, что легко, но отбил. В глазах друида мелькнуло удивление — прутья были заговорены древним заклятьем, и в этом мире никто не мог противостоять их волшебной силе. Никто, кроме молодого ярла, в голове которого во всю мощь гремели барабаны, а в глазах читалась отвага. Отбив удары, Хельги сам ринулся в атаку. Его меч, описав в воздухе пологую дугу, впился в незащищенное кольчугой горло соперника… Должен был впиться! Но… неведомо каким образом друид увернулся. Хельги почувствовал, как внутри него поднимается, закипает ярость. В бешенстве закусив губу, он снова бросился на противника. Форгайл Коэл, Черный друид Теней, в образе князя Дирмунда, спокойно стоял слева от дуба и, прошипев заклятье, метнул в него прутья. Извиваясь, словно две змеи, те рванулись прямо к сердцу разъяренного ярла.
— Не стоит так волноваться, парень, — услышал вдруг ярл внутренний голос, голос Того, кто всегда помогал ему. Ярость ушла, и он легко отбил летящие в него прутья. Мало того, подобрав один из них, Хельги с силой швырнул его обратно. Острое стальное жало летело прямо в левый глаз друида… должно было попасть… но… На полпути со звоном упало на землю. Дирмунд вытащил меч. Ярл усмехнулся, вот тут уж он был вне конкуренции!
Прыжок — и резкий, с одновременным отходом, удар. Враг парировал его, скрипнув зубами. А он, оказывается, не такой уж плохой боец, этот князь Дирмунд… вернее, Черный друид. Переворот через колено, выпад… Хельги почувствовал, как раздвинулись кольца кольчуги… И снова всё бесполезно! Друид опять ускользнул, как ускользает из-под сапога вроде бы раздавленная змея.
Так они и кружили вокруг дуба, обмениваясь ударами, словно вооруженные деревянными мечами дети.
«Почему? Почему же?» — вопрошал ярл, тщетно пытаясь достать друида острием меча. Но — что удивительно — два-три удара, пропущенные Хельги, тоже не достигли своей цели. Выходит, и сам он был заговоренный?
— Еще не время! — вдруг прозвучал в голове ярла далекий голос. Видимо, это и был ответ. Не время? А когда же оно придет, это время?
Те же вопросы, должно быть, задавал себе и друид. Будучи старше и опытней Хельги, он раньше него понял всю тщетность этого поединка. Понял и, выбрав момент, ушел, чтобы не тратить время. Просто растворился средь ночной тьмы, словно и не было его здесь никогда. Только прутья остались лежать на земле, да висели на ветвях дуба страшные украшения — жертвы.
— Не время… — усевшись под дубом, медленно прошептал Хельги и, положив меч перед собой, в отчаянии обхватил голову руками.
— А когда же оно придет, это время? Когда?
Глава 8
КАМЕНЬ
Наши дни. Северная Норвегия
О, молния! О, гром! Страхи детства,
Детские страхи! Каким я стал послушным,
Безвольным и равнодушным.
— Ты бы не переключила канал, Марта? — Аксель Йоргенсон, вислоусый крепыш лет сорока, недовольно посмотрел на уставившуюся в экран телевизора супругу.
Та обернулась, — ровесница Акселя, еще до сих пор красивая, с матовой кожей и тщательно спрятанными морщинками в уголках глаз, Марта следила за собой, пользовалась услугами визажиста и косметолога, даже занималась три раза в неделю в фитнес-клубе. А чем ей еще было заниматься? Детей в семье Йоргенсонов не было: поначалу не хотели, а потом уже Марта и не могла. Оглядев супругу, Аксель вздохнул и потянулся к пиву. Бутылка темного «Гиннеса» стояла рядом с ним на небольшом столике.
— Дорогой, не много ли на сегодня? — бросила укоризненный взгляд Марта, нажав на пульте первую попавшуюся кнопку, хотя знала, что как раз сейчас, в двадцать один десять, по седьмой программе начинается очередной фильм о детективе Коломбо, любимый сериал Акселя еще с ранней юности. Марта, кстати, его терпеть не могла, потому и не переключила на нужную программу сразу, — может, муж забудет о надоедливом Питере Фальке — Коломбо? Подумав так, Марта усмехнулась: ну да, забудет…
Слишком хорошо она знала мужа. Еще бы не узнать за почти двадцать-то лет.
— А мы продолжаем нашу передачу о сатанистах! — замелькала между тем на экране бледная бородатая физиономия Ральфа Гриля, тележурналиста и телезвезды местного масштаба. — Вот, наконец, докатилась эта напасть и до нас! До вас, уважаемые телезрители, до вас! Не советовал бы я вам, знаете ли, прогуливаться по ночам возле старого кладбища. — Телезвезда засмеялся хрипловатым смехом, жадно глотнул яблочного сока из высокого стакана. Рядом со стаканом, так, чтобы зрителям было хорошо видно название, стояла желто-красная упаковка «Соки и воды Гронма» — эта фирмочка являлась главным спонсором передачи.
Напившись, Ральф подмигнул в камеру и предложил всем желающим срочно позвонить на телевидение и ответить на простой и понятный вопрос: часто ли уважаемые господа телезрители прогуливаются в районе старого кладбища? В уголке экрана высветился номер телефона — местное отделение телефонной компании тоже относилось к числу спонсоров Ральфа. Затем, наплывом, показали главную городскую площадь, где этот же вопрос журналист задавал почти каждому встречному, при этом почему-то старательно выбирал девушек в мини-юбках. Девушек на экран попало немало, вот только с длиной юбок Ральфу не очень-то повезло — на дворе всё-таки стоял ноябрь.
— Ой, выключи ты эту чушь! — взорвался Аксель. — Там началось уже… Ну, вот. — Удовлетворенно кивнув, он снова потянулся к пиву. На телеэкране побежали знакомые титры.
Еще раз напомнив мужу, что ему с утра за руль, Марта ушла в спальню и включила телевизор там. Кажется, она немного обиделась.
— Ну, а вы, девушка? Как вас зовут? Магда? Отличное имя, отличное! И как часто вы гуляете у кладбища?
— Ну, я там… живу рядом…
— И конечно же, кладбище — это ваше любимое место прогулок!
— Вовсе и…
— А вы там в мини-юбке гуляете?
— Да выруби ты этого урода! — Молодой взъерошенный парень лет двадцати, худой, словно высохшая вобла, в рваных джинсах и черной майке с черепом, грязно выругавшись, швырнул в экран кед.
— Придурок! Разобьешь ведь. — Еще один парень, чуть старше, угрюмо погрозил первому кулаком.
— Плевать! — с ухмылкой ответил первый. — Всё равно этот урод… — он кивнул на экран маленького «Томпсона», — про нас ничего хорошего не расскажет!
— А что, про нас кто-то должен говорить что-то хорошее? — подал голос сидевший в углу третий, помладше остальных года на два.
— А ты б вообще заткнулся, Толстяк! — посоветовал ему худой. — Кто нам обещал кошку для ночной жертвы?
