Физрук: на своей волне 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— То есть прямо-таки закроют школу, Владимир Петрович? — спросил он искренне. — А по какому предмету будет олимпиада? А то либо я прослушал, либо вы этого не сказали…
— Олимпиада у нас по физкультуре с 11 «Д» классом, — пояснил я.
Географ задумчиво кивнул. Видимо, у Львовича именно в этот момент возник абсолютно естественный внутренний диссонанс. Мысль о том, что между проблемными ребятами из 11-го «Д» и какой-то общественно полезной деятельностью… а тем более связанной с престижем школы… в общем, между ними лежит не просто разрыв, а настоящая пропасть, которую Львович никак не мог мысленно преодолеть.
— Не беспокойтесь, Иосиф Львович, олимпиада будет не по географии, — не удержалась Соня и всунула свою привычную шпильку.
Сказала это завуч с показной мягкостью, чтобы укол ощущался ещё сильнее.
— Боюсь, если бы мы решили принять участие в олимпиаде по географии, то тогда шансов у нас не было бы даже призрачных, — заключила она.
— София Михайловна, ну вы тоже, конечно… — возмутился географ, закатив глаза. — Вы такое скажете, что хоть стой, хоть падай. Вообще-то по моему предмету ученики блестяще подготовлены!
— Вы знаете, Иосиф Львович, а я так не думаю, — отрезала Соня без малейшей попытки смягчить удар.
— Ну мало ли что вы думаете, индюк вон тоже думал, — обиженно возразил Львович, но продолжать всё-таки не стал.
Соня же вся вспыхнула.
— Вот скажи мне, Кирилл, — она перевела взгляд на ученика и по совместительству моего помощника, — какая столица у такой страны, как Венесуэла? Сможешь сказать?
— Да он с первой попытки вам скажет, — уверенно хмыкнул Глобус.
— А я больше того скажу: я дам ему три попытки для того, чтобы дать правильный ответ на мой вопрос, — спокойно заметила Соня, выжидающе глядя на Кирилла.
Географ снова хмыкнул. Он чуть повернулся к Кириллу, демонстративно предоставляя ему слово. Хотя сам Кирилл растерянно хлопал глазами.
— Ну-ка, Кирилл, ответь Софии Михайловне, какая столица Венесуэлы, — попросил географ.
Я молча наблюдал за этой маленькой академической дуэлью. Честь предмета тут зависела от одного-единственного ответа.
— Э-э… — протянул пацан всё так же растерянно. — У Венесуэлы?
— Да-да, Кирилл, — подтвердила завуч, — у неё самой.
По выражению лица Сони было совершенно ясно, что она на сто процентов уверена, что Кирилл не знает правильного ответа. А значит, ему не помогут ни первая, ни вторая, ни третья попытка — если в голове пусто, то гадание тут не спасёт.
Кирилл помолчал, и, сказать честно, я так и не понял — действительно ли он пытался вспомнить или просто талантливо изображал мучительный процесс поиска в закоулках памяти. Однако он изображал полную сосредоточенность, даже щёлкнул пальцами, будто забыл слово, которое вот-вот вспомнит:
— Столица Венесуэлы… — протянул он, щёлкая пальцами уже более уверенно. — Сейчас, секундочку, София Михайловна… на языке вертится…
— И как эти ребята только собираются сдавать ЕГЭ… — разочарованно вздохнула Соня.
Я же боковым зрением заметил, как географ вовсю пытается подсказать ученику правильный ответ. Глобус едва ли не подпрыгивал на стуле, рассчитывая, что Кирилл прочитает по губам хотя бы намёк. Он открывал и закрывал рот с упорством рыбы, выброшенной на берег.
Кирилл, в свою очередь, жадно ловил каждый его беззвучный слог, пытаясь понять, что именно до него пытаются донести. И, кажется, у него действительно начало что-то складываться. По крайней мере, по глазам было видно, что первые слоги Кирилл уже считал правильно и вот-вот соберёт всё слово целиком.
— Ка-ка… — начал он. — София Михайловна, вот на языке вертится, сейчас я вспомню правильное название…
— Вообще, конечно, правильное название должно у тебя от зубов отскакивать, — вздохнула Соня, слегка приподняв бровь. — Ну да ладно… просто если ты не знал, а ещё и забыл.
Завуч на миг перевела взгляд на географа и успела заметить, как Глобус в этот момент поспешно прекратил заниматься суфлёрством. Но стоило ей отвернуться хотя бы чуть-чуть, как Иосиф Львович тут же продолжил свои попытки передать Кириллу подсказку.
— Ка-ра… — уже увереннее произнёс Кирилл, уловив ритм беззвучных слогов.
Однако Соня была явно не из тех, кто легко даёт коллеге мухлевать. Соня мгновенно вернула взгляд обратно на географа, и тот моментально замолк.
Но Кириллу, по всей видимости, показалось, что он всё уже разгадал. Вдохновлённый собственной смекалкой, он уверенно выпалил:
— Карабас!
Соня только покачала головой с тяжёлым разочарованием:
— Ну вот, что и требовалось доказать, Иосиф Львович.
Мне, конечно, было забавно смотреть на эти препирательства. По их тональности было ясно, что между Соней и географом уже давно тлеет давний педагогический конфликт.
Иосиф Львович уже раскрыл рот, собираясь защищаться. Однако спору я продолжиться не дал. Всё-таки собрались мы здесь не для того, чтобы выяснять отношения. Да и времени у нас оставалось совсем немного. Так что нужно было наконец переходить к делу.
— Так, коллеги, всё это хорошо, но предлагаю вам обсудить это потом, на педсовете, — сказал я.
Соня коротко кивнула, соглашаясь сразу. А вот Иосиф Львович хоть и закрыл рот, но при этом изобразил демонстративную обиду. Нет, может быть, талант у него и правда был. Вернее так — талант иногда у него проглядывал. Но, как я уже давно заметил, реализовывать его Иосиф Львович не торопился.
Я повернулся к Кириллу:
— Кирилл, столица Венесуэлы — это Каракас. Запомни, может быть, на будущее даже пригодится. Как-никак, это наша дружественная страна, — сказал я и подмигнул пацанам, чтобы разрядить обстановку. — Ну а теперь к делу, и попрошу меня больше не перебивать, дамы и господа.
Я хлопнул в ладони и потер их друг о друга.
— Слушайте, что нам нужно сделать для того, чтобы эта олимпиада вообще в принципе состоялась и у нашей школы появился шанс на то, чтобы её не закрыли.
И я начал озвучивать свой план, который уже полностью сформировался у меня в голове. План был непростой, местами даже авантюрный, но требовал прежде всего определённого мужества от каждого, кто в нём будет задействован. И, если честно, я считал слабым звеном именно нашего географа.
Всё-таки человек пьющий, вечно тревожный, всё время оглядывающийся по сторонам, чтобы никто не поймал его за этим делом с поличным. Разумеется, Львович отличался крайней осторожностью в любых инициативах. А в моём плане географу доставалась одна из главных ролей. Причём роль такая, которую нужно было сыграть так убедительно, что поверил бы даже Станиславский, встань он сейчас у нас в кабинете.
Географ, прекрасно понимая это, уже на середине моего рассказа вспотел так, словно его посадили на допрос. Он снова достал свой фирменный платок и начал промакивать им лоб.
Что до нашей завуча, то она выслушала план с невозмутимым выражением лица. Соню трудно было чем-то удивить. К тому же после нашего недавнего разговора я точно знал, что Соня готова поддерживать меня в каждом пункте.
А вот у пацанов глаза прямо-таки загорелись, когда они слушали. План действительно был рискованным — на грани безумия, по меркам школы уж точно. Однако именно эта острота, эта перчинка и цепляла их. В их взглядах мелькнул подростковый азарт.
— Всем всё понятно? — спросил я, когда закончил свой рассказ. — Возражения, вопросы, замечания имеются? Если да, то попрошу ускориться.
Завуч лишь качнула головой, мои ученики тоже сидели молча — у них от предстоящей авантюры глаза всё ещё горели, не до вопросов было. А вот у кого вопросы нашлись, так это у Глобуса. Он кашлянул в кулак, словно набираясь духу, и изобразил максимально серьёзное выражение лица:
— Владимир Петрович, вы же понимаете, чем я рискую, если соглашусь во всём этом участвовать, — сказал он тревожным голосом. — Да, я понимаю, что я ваш должник, что долги надо отдавать, но всё же… я думаю, что вы понимаете, что мне нужны гарантии. На случай чего.
