Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих"

— Но ведь общая масса любого космического корабля процентов на девяносто состоит из топлива и сопутствующего оборудования? Так что топливозаправщик на орбите — серьёзный прогресс. Что?

Последним коротким вопросом Хижняк пытается сократить паузу, на которую подвисает Колчин. Наконец он расцветает улыбкой.

— Кира, ты что, стала разбираться в космической технике? Какая приятная неожиданность!

Оба смеются.

— Дело вот в чём. Во-первых, даже девяносто процентов решёния проблема это частичное решение. Но главное в другом. Орбитальный запуск позволит отправлять в большой космос более массивные корабли. Такие, что поднять с Земли невозможно. И вместо слабенького двухмиллиметровой толщины корпуса делать броню в пять-десять сантиметров толщины. Из стали или титана. А это, сама понимаешь, и защита от космической радиации и прочность с надёжностью.

— Можно ли сделать вывод, что российская космонавтика стала мировым лидером и скоро начнёт осваивать Солнечную систему?

— Можно, — Колчин улыбается. — Разрешаю сделать такой вывод. Нам надо закрепиться на занятых позициях, а вот здесь начинаются сложности…

Видеоролик прерывается на рекламу.

Зрители успевают заметить выходящую из кадра хорошенькую длинноногую брюнетку, снабдившую участников передачи чашечками с кофе. Для любого опытного шоумена очевидно, что это не накладка, а продуманный эпизод. Ведущая добавляет перчику, сдвигая ноги в другую сторону. И прежде чем вдохнуть еле видимый парок от чашки, возобновляет тему, поднятую перед рекламой.

— О каких сложностях ты говоришь, Виктор? У вас что-то не получается?

Колчин даёт себе возможность подумать, уделяя внимание кофе.

— Что-то получается, что-то нет. В научно-технической сфере всегда так. Я совсем не об этом говорю.

Ведущая вполне искренне делает заинтересованное лицо.

— Сначала загни ещё один пальчик.

Хижняк отвечает на улыбку молодого человека, и демонстративно подняв ладошку, загибает внутрь большой палец.

— Мы вбросили в российскую экономику порядка полутриллиона рублей.

— Ого! — ведущая округляет глаза.

— При этом вдруг сталкиваемся со странной политикой российского правительства. Только дозволь сделать преамбулу.

— Дозволяю.

— С самого начала мы столкнулись с серьёзным противодействием со стороны американцев. Ты должна знать, что были совершены две попытки диверсий, частично удавшихся. На самом первом старте, когда у нас ещё не было своего ЦУПа, пара сотрудников Роскосмоса подали ложные сигналы управления. Ракета начала разворачиваться обратно, к месту старта. Хорошо, что мы оставили под свои контролем систему самоликвидации.

— Ох, ничего себе! Я что-то такое слышала, но без подробностей. Была и вторая попытка?

— Да. Относительно недавно, осенью прошлого года. Обстреляли стартовавшую ракету из ПЗРК. Понятно, что попасть в неё почти невозможно, но задумка была другая. Ракеты взрываются на траектории полёта, и «Симаргл» врезается в облако осколков. На скорости в три Маха результат гарантированно фатальный.

— Старт сорвался?

— Нет. Мы его успели отложить. Ракета ушла примерно через полтора часа. Уже в чистом небе. Это самые масштабные акции, не считая мелких.

— А какие мелкие?

— Да кто их знает? — Колчин пожимает плечами. — ЦРУ нам отчёты не шлёт. Но, к примеру, меня ещё студентом на практике в Роскосмосе пытались завербовать. Осторожно и мягко. НАСА несколько десятилетий такими вещами баловалось.

— Не получилось? — Хижняк лукаво прищуривается.

— У них на это всего госбюджета не хватит, — Колчин неприятно ухмыляется.

— Как думаешь, американцы продолжат попытки диверсий?

— Надеюсь, что соревнование с ними перейдёт в режим относительно честной конкуренции.

— «Относительно честно», это как?

— Например, ограничатся технологическим шпионажем, вербовкой сотрудников. То есть, более осторожными методами. Но появился новый фактор, неожиданный и неприятный. Эстафету от американцев вдруг принимает российское правительство.

— Что-что⁈ — ведущая натурально выпучивает глаза. — Погоди-ка… я правильно понимаю, что российское правительство вредит твоему Агентству?

— Прикинь! — Колчин строит лицо несправедливо оскорблённого. Несколько преувеличенно.

— Так… — ошеломлённая девушка трёт пальцами лоб. — Может, ты что-то путаешь или что-то неправильно истолковываешь?

Колчин пожимает плечами.

— А как объяснить постановление правительства об отмене специального налогового режима, — льготного, прошу заметить, — и применении к нам общего? Кстати, все бизнесмены знают, что общий режим налогообложения это законный способ содрать семь шкур.

Хижняк хмурится, переваривая новость.

— Масштаб, конечно, больше, чем на мелкую пакость, не тянет. Тем не менее, это недружественный акт, согласись?

Хижняк кивает.

— Какая-то грязная возня происходит вокруг Синегорского губернатора. Под каким-то надуманным предлогом его принуждают подать в отставку. Должен специально объяснить: в Синегорье расположены наши предприятия. Опять-таки любой занимающийся реальным делом в России знает, как важно благожелательное отношение властей. Если губернатора заменят, у нас практически гарантированно возникнут сложности.

— Хм-м, а ваш губернатор не закрывает глаза на какие-то нарушения со стороны ваших предприятий? — ведущая хитро прищуривается.

— Не замечал такого. Нам нет необходимости что-то нарушать. Дело ведь в чём? Допустим, по закону какая-то заявка должна рассматриваться не больше месяца. Наш документ обработают за неделю, а то и дня за три. Всё строго по закону, нижние сроки ведь не оговариваются.

— Какая выгода Антонову, вашему губернатору?

— Ну, как какая? Мы развиваем экономику региона, дополнительный ручеёк налогов в областной бюджет тоже не помешает. Занятость населения увеличиваем, причём за счёт высококвалифицированного труда. Нам не удалось полностью закрыть энергодефицит области, но мы серьёзно его сократили. Участвуем в ряде программ по благоустройству Синегорска.

— Понятно. Хотя мотивы правительства за границами понимания. Пчёлы против мёда… — ведущая недоумевает.

— Есть и вишенка на этом невкусном тортике, — Колчин едко усмехается. — 2 февраля вице-премьер Кондрашов предложил мне изменить состав учредителей Агентства. Дать мажоритарную долю, двадцать пять процентов, представителю государства.

— Извини, Вить, мне не кажется это откровенно опасным, — Хижняк не торопится встать на сторону Колчина.

— Такой шаг тебе представляется полезным и необходимым? — Колчин глядит ехидно. — С чего это вдруг? Посмотри на Роскосмос! Полностью государственное предприятие и что?

— Но ведь… — Хижняк хмурится, но довольно быстро находится. — Но ведь Гагарин, Королёв, Челомей и многие другие работали именно в рамках государственных предприятий!

От мощного контрудара Колчин аж слегка откидывается на спинку кресла. Но тоже проявляет быструю реакцию, почти неестественную.

— Там ещё разобраться надо. Я бы сказал, что в те времена государство обслуживало советскую космонавтику. Кстати, у американцев так же было. Их программа «Аполлон» фактически была общенациональным проектом.

— Ещё один вопрос возникает, — Колчин находит дополнительные аргументы. — Зачем менять коней на переправе? Нет, если задаться целью утопить повозку… Вот, сама посуди: мы будем делать по двести стартов в год или чуть больше. Как ты увеличишь этот показатель? Да никак! А вот подорвать темпы работы можно запросто.

— Как увеличить частоту запусков? — девушка задумывается. — А если построить второй тоннель?

— Затратим ещё года полтора-два, но к тому времени необходимость в нём исчезнет. Орбитальная станция будет построена. Нам тогда вряд ли понадобится больше полусотни стартов в год. Так что предложение твоё никаких преимуществ не даст, зато отвлечёт массу средств и времени, — Колчин с лёгкостью «топит» идею Хижняк.

— Ты пойми, Кир, Кондрашов на этом не остановится. Как говорится, коготок увяз — всей птичке пропасть.