Олегархат районного масштаба (СИ) - Номен Квинтус

Про новый двигатель и планы перевода основного самолета «Местных авиалиний» на керосин я все же заранее знала и определенные действия предприняла, так что у меня все уже было готово. На бумаге готово, а для воплощения «бумажной модели» в реальное железо были нужны три вещи. Все те же три, правда в слегка доработанной версии: требовались наличные деньги, чтобы платить строителям, безналичные деньги чтобы закупать необходимые стройматериалы и еще какие-то деньги, чтобы стимулировать тех, кто эти стройматериалы будет поставлять. И с материалами оказалось проще всего: в Благовещенске (как и в Приозерном) уже были «свои» кирпичные заводы, имелись и «свои» цементные производства (небольшие, только для «местных нужд»), а при заводах работали и деревоперерабатывающие цеха, в которых можно было изготовить и рамы для окон, и двери, и паркет. Хуже было с сантехникой, но ее как раз было несложно приобрести у буржуев: денег буржуйских было много, и через ведомство товарища Патоличева все необходимое в этом плане те же финны с удовольствием и в любых количествах поставляли. А плохо было, сколь ни странно, с батареями отопления — но и тут специфика советского народного хозяйства мне прилично помогла: уже заработала (хотя и не в полную сила) Братская ГЭС — но оказалось, что то, для чего она строилась, стране больше не требовалось, и «ненужное» электричество пустили на производство алюминия. И алюминия стало действительно много — а вот сразу найти для него применение не получилось, так что получить этого алюминия столько, сколько мне потребовалось для собственного производства алюминиевых батарей, труда вообще не составило. А то, что страна осталась без алюминиевых ложек и кастрюль, меня лишь порадовало: все же такая посуда, мягко говоря, не очень полезна для организмов, а нержавейки в стране тоже определенный избыток образовался…

Помощь (и моральная, и даже материальная) от КГБ — это, конечно, здорово. Но после того, как я к началу марта «подбила бабки», стало понятно, что на все мои планы финанса-то и не хватает. Даже невзирая на то, что стройматериалы мне доставались «почти бесплатно», не хватает — и строительство «домов-телебашен» началось только в Благовещенске и в Ряжске. По хорошему, здесь и Благовещенск в число приоритетных мест для такой постройки не входил, но Оля распределилась в Уфу, на местную фармацевтическую фабрику, и провела среди меня серьезную такую программу по лоббированию «родного города». В том числе и потому, что Уфимский фармзавод явно запланировал строительство филиала именно в Благовещенске, а Оля очень хотела «вернуться в родной город».Так что пришлось пойти на поводу семьи… потому что на самом деле мне было безразлично, в какой очередности эти башни ставить. А вот ставить их одновременно оказалось просто невыгодно: для отливки бетонных частей здания были нужны не самые дешевые опалубки, причем опалубки многоразовые, так что имело смысл дома строить по очереди. К тому же на первых строители опыта поднаберутся и последующие будут строить гораздо быстрее.

К тому же, согласно моим планам в Благовещенстве уже в следующем году возникнет острый дефицит жилья… может быть, так что и перестраховаться не мешает — а вот в Красном Холме, где постройка такого дома была бы в приоритете, не было производства нужного кирпича, так что сначала требовалось кирпичный завод там сильно модернизировать. Тоже дело не особо долгое… после того, как нужное оборудование поступит — но в СССР такое делалось на одном-единственном заводе (и очень медленно), а проклятые империалисты требовали за него слишком уж много денег. Так что снова пришлось выкручиваться, и выкрутасы мои очень много народа порадовали.

Потому что после анализа отечественных возможностей я пришла к странному выводу: нужное для современного кирпичного завода может сделать завод турбинный, например Калужский. Но этот завод вообще в три смены без перерывов и выходных работает, так что меня тамошнее руководство пошлет в настолько дальнее путешествие… Если я просто с протянутой рукой к ним приду. А если я в этой протянутой руке кое-что им принесу, то картина может кардинально измениться.

На турбинном заводе (любом турбинном заводе) самое узкое место — это изготовление турбинных лопаток. То есть там есть и куча других довольно узких мест, но изготовление лопаток настолько узкое, что там даже боком не просунуться. Однако я решила туда ни боком, ни каком не соваться, а просто помочь товарищам узость эту расширить. И над этим у меня уже почти полтора года упорно работали две немаленьких группы инженеров (которые, вообще-то, о турбинном производстве и не думали) — да и я, когда запускала программу, думала совсем о другом. Но раз уж так планеты сошлись (или звезды сложились — не знаю, как правильно сказать), то грех было не воспользоваться моментом. Так что я пригласила в гости главного инженера Калужского турбинного, вместе с главным технологом пригласила, и без долгих предисловий отвела их в одну из своих лабораторий.

Товарищи попались вежливые и очень терпеливые: они спокойно и, главное, молча смотрели, как один из моих инженеров пытается изготовить что-то, напоминающее турбинную лопатку (совсем маленькую) на очень немаленьком станке. А когда он закончил, один из них поинтересовался:

— Вы хотите предложить нам закупить этот ваш станок?

— Да что вы! Нет, конечно, не хочу я вам ничего предлагать. Я просто стою тут и жду, когда же вы броситесь ко мне в ножки и начнете умолять вам такие станки поставить за безумные деньги.

— Странные у вас ожидания… — с «вредной» улыбкой на губах начал было второй, но договорить не успел: мой инженер поставил на станок новую заготовку и нажал кнопку «пуск». А через три минуты снял готовую деталь, поставил еще одну заготовку и процесс повторил, а я, наконец, объяснила товарищам, зачем я их, собственно, пригласила:

— Это станок с программным управлением, его работой руководит вычислительная машина. Сначала оператор показал машине, что и как он хочет произвести, машина все его действия зафиксировала, пересчитала, оптимизировала — и теперь станок безо всякого вмешательства человека будет делать абсолютно одинаковые детали раз в десять быстрее самого лучшего рабочего-станочника, причем одинаковые с точностью до микрона. Если есть желание, вон там микрометр лежит, можете в этом сами убедиться.

— Светлана Владимировна, нам тут на колени перед вами падать или в другое место пойдем?

— Ну так вот, — продолжила я, когда мы уселись поудобнее у меня в кабинете, — это всего лишь экспериментальный станок. Чуть позже… примерно через год, а может и через полгода, хотя насчет последнего я совершенно не уверена — к станку будет приделан робот, который будем сам менять заготовки и, главное, автоматически менять инструмент. Да и подготовка программ уже не потребует ручного изготовления демонстрационной детали. Но это — дело будущего, хотя и не самого далекого…

— Нам и в нынешнем виде…

— А сейчас мне срочно будут нужны вот такие глиномешалки со шнековыми податчиками. И как только вы мне скажете, что два таких агрегата я огребу до конца лета, то сразу сможете этот станок себе заворачивать, причем вместе с инженером-оператором. Оператора вам придется все же вернуть, а станком можете пользоваться пока не надоест… точнее, пока мы вам полный автомат вместо него не поставим.

— То есть эти глиномешалки вперед?

— Нет, мы просто договариваемся и затем верим друг другу на слово. Вас такой вариант устроит?

— Да.

— Вот и отлично. Это договор, читайте его внимательно и подписывайте. И учтите: я в Госплан о том, что вы турбинные лопатки в десять раз быстрее и в двадцать дешевле делать будете, сообщать не стану. Но за неисполнение договора я с вас шкуру сниму, причем в буквальном смысле этого слова…

Глава 10

Работа — это, безусловно, очень важно. Но теперь до меня дошло, что люди работают, чтобы им хорошо жилось, и хорошо жилось именно в семье — так что я с начала года почти всегда обедать домой ходила, а после окончания рабочего дня в конторе никогда не задерживалась. И даже повесила у входа в холле Комитета плакат: «кто не успевает сделать работу в рабочее время, тот просто не умеет планировать свою работу!»