Георгий Турьянский - Марки. Филателистическая повесть. Книга 1
— Трави трос.
Сразу вслед за этим некий крупный предмет с грохотом упал прямо в повозку. И электрическая машина снова заработала. Зудение наполнило воздух, но через минуту машина встала опять. И всё повторилось. Трос скрипел, груз опускали вниз, пока он не падал, произведя при этом сильный грохот. Так повторялось пять или шесть раз. Мои нервы находились в крайней степени возбуждения, в любой момент я готов был броситься вперёд, невзирая на опасность и временную слепоту.
— Теперь пора! — неожиданно произнёс мой друг, выходя из укрытия, и громко засвистел в свисток так, что у меня заложило левое ухо.
Затем Попов попытался зажечь масляный фонарь и принялся чиркать спичкой. Но спички только ломались, и мой друг принялся поминать нелестным словом британское спичечное производство. Лондонские спички и впрямь плохи, не в пример нашим. Приступ моей болезни закончился так же неожиданно, как и начался. В этот самый момент решительность и холодная рассудительность снова возвратились ко мне.
— Дайте фонарь, — скомандовал я.
Получив фонарь в своё распоряжение, я достал коробок, нашёл там последнюю неистраченную спичку. Чиркнув отечественной, фабрики «Гигант» спичкой, я с первой попытки зажёг лампу, тем самым выправив положение. Моему взору открылась следующая картина. Посереди улицы стояла лошадь, нагруженная тюками с ворованным товаром. Единственный выход с улицы был блокирован вызванным нам на подмогу людьми, мы могли судить об этом по вспыхивающим то там, то здесь огням масляных фонарей и факелов.
Возле лошади стоял, окружённый рабочими бледный, как полотно, Бёрнс. Рядом мялся с ноги на ногу его помощник. Бледность лица инженера безошибочно угадывалась мной в мерцающем свете горелок.
Шесть или семь рабочих попытались схватить инженера и помощника. Они подступили к ним и попытались связать обоих. Но не тут то было. Крохотный изобретатель Бёрнс изловчился, и на голову несчастного рабочего, осмелившегося взять инженера за рукав, посыпались один за другим удары. Мне показалось, в руке Бёрнса мелькнуло острие ножа.
— Прочь отсюда, — хрипло выкрикнул Бёрнс, вывернулся и побежал в темноте. Помощник, пользуясь смятением, рванул в другую сторону.
Несчастный рабочий остался лежать в траве. Негодяй несомненно ранил ножом бедолагу и вдобавок проломил ему череп.
— Вперёд! — крикнул мой друг, и мы поспешили в бой.
Бёрнс улепётывал, как заяц. Несколько человек споткнулись и упали.
— Уйдут, держи, — слышались крики, бросившихся вслед помощнику.
Наконец мы добежали до конца улицы. Бёрнса уже повалили на землю.
— А-а, кусается! — услышал я пронзительный вопль очередной жертвы инженера. — Угости-ка его покрепче.
— Получи! — взвизгнул Бёрнс, отбиваясь ногами, и нападавший с воплем повалился в кусты.
В голове моей родился литературный образ, который я несомненно использую в будущем: обложенный со всех сторон маленький волчонок, окружённый собаками.
Вдруг раненый волчонок притих. Фортуна окончательно отвернула лик свой от английского инженера и повернулась в другом направлении.
Бёрнс получил пару ударов по затылку с незащищенной фортуной стороны и сник. Он обмяк и перестал сопротивляться. Помощника тоже вскоре привели. Руки обоих крепко держали люди в рабочих спецовках, вымазанных в траве и грязи. Многие из нашей группы отделались одними синяками и ушибами, кому-то оторвали рукав. А первый рабочий пострадал больше всех, его поскорее утащили в больницу, и я, признаться, о нём больше ничего не слышал.
— Нехорошие люди! — крикнул Бёрнс и погрозил в нашу с Поповым сторону.
Ассистент Бёрнса даже попытался плюнуть в меня, позабыв о благовоспитанности.
— От такого слышу, — парировал Попов высказывания в наш адрес.
— Мистер Попов и мистер Горки в порядке? — донесся до наших ушей голос Леттерби.
— Йес, оф коз, сэр, — на безукоризненном английском поклонился я, как подобает джентльмену, побывавшему в опасной переделке.
Преступников увели. Мы же с профессором принялись принимать поздравления.
Вернувшись домой и устроившись перед камином, мой друг повёл неторопливый рассказ.
— Осмотр мной электрической транспортной машины навёл меня на размышления. Наш противник — без сомнения, великий инженер. Я навёл о нём справки. Роберт Бёрнс попал в Нью Ланарк вовсе не с шотландской почтовой марки. Это виньетка.
— Вот тебе раз! — вырвался у меня невольный возглас. — Фальшивка?
— Нет, не так. Просто это не марка, а пропагандистская виньетка Шотландской националистической партии.
— Решил пойти кривой дорожкой своих создателей! — воскликнул я.
— Яйцо от курицы недалеко падает. Бёрнс — конструктор машин и аппаратов, павший жертвой собственной алчности. Он был ведущим инженером во многих электрических компаниях. И отовсюду его выгоняли за кражу готовых изделий, деталей, проводов и подделку патентов. И вот, он решил, что лучше социалистического предприятия в Нью Ларнаке ему не найти. Здесь люди доверят друг другу. Подобно кровососущему насекомому он пристроился к фабрике.
— Сначала подделываешь марки, потом деньги, в конце концов, маму родную продашь, — вздохнул я.
— Именно так, в данной последовательности, — подтвердил моё умозаключение Попов.
— Но как вам удалось напасть на след?
— Я обратил внимание, что электрическая дорога имеет в одном месте странное ответвление. Будто бы запасной путь. Помните, дорогой Буревестник, Бёрнс обмолвился во время первой беседы, что его тележки постоянно ломаются? Я пошёл в мастерские и убедился, что у тележек весьма сложный механизм крепления к тросу. Этот механизм натолкнул меня на идею: механизм крепления сконструирован таким образом, что тележка довольно просто может быть отсоединена от троса. Тюки вместе с тележкой отщёлкиваются от крепления, и воры крадут товар не с фабрики и не со склада, а буквально из воздуха. Остальное было делом техники: выследить воров, найти то место, где корыто отцепляется и падает на землю. Как вы верно подметили, дорогой Алексей Максимович, действует тут целая банда. Перекупщики, продавцы ворованного и так далее. Во главе банды стоит Бёрнс.
— Вернее стоял, а теперь сидит, благодаря вам, — добавил я. — А что же отравление?
— Отравления никакого не было. Его симулировал человек с виньетки, чтобы полиция не совала нос в его машину. Наш противник на поверку оказался банальным вором. Хотя незаурядным, конечно.
— Если даже у самого Оуэна на предприятиях воруют, куда уж нам-то в России? — вырвалось у меня невольно.
— Резонно.
— Получается, социалистическая идея никогда не сможет функционировать? — невольно вырвалось у меня.
— Люди воруют, доверие — не самый лучший сторож. Социалистическая идея может работать только в том общем случае: если все участники проекта честные люди. Заведётся один такой Роберт Бёрнс — и пиши пропало.
— Плохое воспитание — вина общества, — внёс я окончательную ясность в наше дело. — Итак, расследование закончено.
— Думаю, вы виноваты перед вашим подозреваемым пастушком, — не дал мне опомниться Попов. — Вам следует перед ним извиниться и подарить несчастному мальчишке что-нибудь на память.
Я согласился с моим другом.
— Но что же я ему дам? — развёл я в стороны руки.
— Лучший подарок на свете — книга, — заметил Александр Степанович, и я снова не мог не согласиться с его словами.
— Прекрасно! — ответил я с жаром. — Пусть это будет одна из моих книг с моим собственным автографом!
Попов, как мне показалось, не очень охотно поддержал эту идею.
— Лучший подарок юному джентльмену, на мой взгляд, учебник электротехники, — заметил он. — Такая книга, по крайней мере, полезна.
На этом я собирался закончить свои сумбурные записи, и хотел уже отложить в сторону карандаш, как вдруг мне вспомнилось, чем закончилась наша беседа. Я встал с кресел и хотел уже пожелать Александру Степановичу спокойной ночи, но он внезапно о чём-то вспомнил и удержал меня:
— Дорогой Буревестник, перепрячьте куда-нибудь ваши папиросы. Вы проиграли этот спор и с вас причитается.
— Но как вы догадались?
— Я шёл методом от противного. В вашем коробке оставалась лишь одна спичка. Тогда, в темноте. Помните?
— Да, я зажёг фонарь.
— Именно. Я подумал, зачем некурящему человеку коробок и одна-единственная спичка? Утверждать, что вы носите с собой коробок со спичкой, не пользуясь коробком, было возможно, если бы вы нашли какое-то применение спичке. Чтобы поковырять ей в зубах после еды, например, или в ухе. Я поднял с земли огарок и не обнаружил на нём следов зубов и грязи, спичка новая. Противоречие доказывает, что первоначальное предположение неверно. Вы пользуетесь и коробком, и спичками.
