Захар Артемьев - Отряд имени Сталина
– Не волнуйтесь, Руди! – Фон Айзенбах был беззаботен и весел; протянув штандартенфюреру полную рюмку коньяку, от которой тот отказался, профессор махнул рукой и выпил сам, закусив долькой лимона. – Все в полном порядке! Мои расчеты практически завершены, я жду свое оборудование. Как только эти негодяи доставят его сюда и я подключу интегрированную цепь, мы станем абсолютно всемогущи! А пока… пока что моим уделом, как и у всякого творческого человека, остаются коньяк и любовь!
Штурмгауптфюрер Иоахим Грубер в последнее время избегал начальственного внимания. С уничтожением базы большевиков нужда в его профессиональных лесных навыках, казалось, отпала, и Иоахим уединялся от руководства и сослуживцев.
Удивляясь самому себе, Грубер начал задумываться о вещах, забытых им с раннего детства. Его мать была истой католичкой, и в детстве прививала Иоахиму веру, водила на богослужения. Затем, однако, безработный отец вступил в нацистскую партию, и жизнь семьи круто поменялась. В доме сразу появились деньги, и мальчик, обнаруживший в себе склонность к спорту, был отправлен в спортивный интернат при нацистской партии. С матерью мальчик с тех пор виделся редко. Отец, ставший ярым приверженцем нацистской идеологии, не желал иметь ничего общего с христианством, которое партия отрицала. Поэтому он постарался отдалить своего старшего сына от матери, которая не желала отказываться от веры.
Иоахим не был особенно увлечен политикой, уделяя все больше времени спорту и военному делу. Он конечно вместе с остальными обязан был участвовать в партийной жизни, слушал выступления лидеров. Из спортивного интерната его забрал сам Штуце, проводивший отбор перспективной молодежи. Тут жизнь Грубера получила новое ускорение: долгие курсы специальной подготовки, офицерское училище, плавно перетекшее в захват Чехословакии, операцию в Польше, парашютный десант в Бельгию…
Тогда он принял участие в операции, вошедшей в учебники по истории военного дела – захвате крепости, которая ранее считалась неприступной – форт Эбэн-Эмаэль. Небольшой отряд отборных десантников, всего семьдесят восемь человек, на десяти планерах десантировался на крышу этой крепости. Группа, в которую вошел и Иоахим Грубер, используя новейшее стрелковое оружие и кумулятивные заряды, ценой минимальных потерь захватила ключевые узлы крепости. Парень и сам не заметил, как превратился в профессионального военного. Причем не просто военного, а представителя элитного спецподразделения. Его бросали на совершение диверсий, похищение высокопоставленных врагов Рейха. Последним заданием стала борьба с партизанами. Здесь, в этой Богом забытой России…
– Когда я стою под такими звездами, я хочу владеть миром! – с пафосом произнес кто-то у него за спиной.
Вырванный из собственных мыслей, Иоахим обернулся. Сзади, неторопливо раскуривая сигару, застыл профессор фон Айзенбах. Судя по его спокойной позе, он стоял так уже какое-то время.
– Профессор?! Вам тоже не спится в столь поздний час? – спросил Грубер, пытаясь вспомнить, не бормотал ли он вслух…
Профессор не ответил. Он подошел и встал рядом со штурмгауптфюрером, держа сигару между пальцами и с улыбкой глядя в небо. Они казались странной парой: молодой, крепко сложенный офицер СС и пожилой человек в штатском, стоящие здесь, у барака, на клочке враждебной земли, обнесенной рядами колючей проволоки.
– Мне кажется, друг мой, что вы изменились, – заговорил наконец профессор. – Как будто, что-то произошло с вами в эти последние дни?..
– Эта проклятая земля, – Иоахим ответил не сразу, слова давались ему с трудом, как будто в горле застыл ком. – Если честно, я не понимаю, что мы тут делаем, герр фон Айзенбах.
– Друг мой, просто сейчас вы лишены масштабного восприятия происходящих великих событий! – с энергией проговорил профессор. Он нежно взял застывшего Иоахима за край рукава. – Не хотите ли продолжить разговор у меня за чашечкой кофе?Иоахим согласно кивнул. Он вдруг понял, насколько ему одиноко здесь, в этом чужом и неуютном месте, где нет даже друга, чтобы поговорить. Грубер с охотой ступил в полумрак профессорского кабинета. Молчаливый ассистент ученого, который, казалось, никогда не спал, принес поднос с кофе, посыпанными сахаром дольками лимона и бутылкой хорошего французского коньяка.
Вскоре под аромат крепкого кофе и латиноамериканских сигар завязалась раскованная беседа. Фон Айзенбах вел себя как старый друг Иоахима, он был ненавязчив и деликатен, незаметно подкидывая собеседнику ключевые вопросы и заставляя замкнувшегося в себе Грубера разговориться.
– Как вы думаете, Грубер, мы победим в этой войне? – неожиданно перейдя с темы семьи и родственников, спросил фон Айзенбах. – Нет, вы не подумайте, – с улыбкой поднял ладонь профессор. – Я не тайный агент или провокатор. Просто мне и в самом деле интересно мнение такого молодого, но опытного и, как мне кажется, мудрого человека…
– Мне бояться нечего, профессор, – раскованно ответил ему Иоахим. Куривший крайне редко, сейчас он с удовольствием наслаждался боливийскими сигарами профессора, которые, в сочетании с кофе и коньяком, давали превосходное послевкусие. – Сами понимаете, что дальше фронта меня не пошлют. А смерти я не боюсь… – докончил Грубер и внезапно почувствовал, что кривит душой. – Скажем так, я не уверен в победе, но я верю в нее.
– Вы – верный солдат Великого Рейха, – заметил профессор. – И вы один из лучших солдат из всех, кого я видел в жизни, а опыт у меня богатый. Знаете, я думаю, что посылать вас на фронт, в пекло, было бы чересчур расточительно. – Фон Айзенбах сдержал улыбку, увидев горделивый румянец на щеках собеседника. – Вы весьма ценный материал, к тому же вы один из посвященных, – профессор с удовольствием провел ладонью по сияющему на лацкане значку партии.
– Что вы, профессор, – Иоахим скромно поднял руку. – Я всего лишь простой офицер службы СС. Да, конечно, у меня есть парочка удачных операций в послужном списке, но в вооруженных силах Рейха найдутся и куда более успешные солдаты. Кроме того, в таинства я посвящен не был…
Сквозь окутавший комнату табачный дым Иоахим увидел улыбку на лице профессора. Его собеседник усмехнулся, с видимым удовольствием отхлебнул кофе и расстегнул верхнюю пуговицу своей сорочки.
– Мальчик мой, – снисходительно заговорил фон Айзенбах. – Я вовсе не имею в виду эти ваши солдафонские шалости с факелами и торжественным кровопусканием в кубок. Это все мелкий уровень, в чем-то даже ширма, которая служит для сокрытия настоящих таинств. Помимо изучения нашей планеты, я тщательнейшим образом изучал людей, их типы и разновидности. Я вовсе не слепой фанатик, не юнец, с забитой дурманом головой. Я прагматик, и поэтому я стал искать подтверждение теории Адольфа Гитлера. И нашел ее!
– Измеряя черепа? – спросил Грубер со сдержданной иронией.
– И это тоже, герр Грубер, – улыбаясь, ответил профессор. – И это тоже.
Фон Айзенбах не мигая смотрел в глаза Иоахиму, и тот вдруг понял, что профессор смотрит так весь разговор, не отводя взгляда. Как змей. Голова у Грубера внезапно пошла кругом, он как будто оказался в другом месте, окруженный туманом. Напротив него была лишь голова профессора. Глаза не шевелились, только рот открывался и закрывался, беззвучно смеясь над ним…
– Ну что, мальчик мой, – фон Айзенбах расхохотался, и Груберу показалось, что профессору вторит десяток голосов вокруг. Внезапно хохот прекратился, ученый щелкнул пальцами, и непонятное оцепенение отступило. В комнате они были вдвоем, уютно горела лампочка, тикали часы… – Как видите, мы умеем не только измерять черепа, не правда ли?
– Как… как вы… – Грубер не находил слов. – Как вы это сделали?
– Мальчик мой, это всего лишь маленькая толика того, чему учат на высшем уровне, – профессор запустил руку за пазуху и вытащил из-под рубашки некий кулон, поднес его поближе к глазам собеседника. – Это – знак тайного Ордена СС. Я имею честь быть его членом.
Иоахим с неподдельным интересом принялся разглядывать знак, но профессор довольно быстро сунул его обратно. Подлив гостю коньяку как радушный хозяин, фон Айзенбах встал и переоделся в домашний халат и тапочки. Затем вернулся к столу.
– Грубая сила не является главным инструментом в нашем деле, – профессор вновь занялся своим любимым делом, а именно чтением лекций. – Ты в совершенстве познал воздействие грубой силы и теперь видишь, что не она является решающей в нашем мире.
– Мне кажется, что вы – черный колдун, – неожиданно для самого себя сказал Иоахим Грубер. – Скажите, вы знаетесь с нечистой силой?
– Друг мой, – рассмеялся фон Айзенбах. – Не имеет никакого значения, в какой цвет раскрашена сила! Это всего лишь инструмент для достижения наших великих целей, не более того! Впрочем, я позвал тебя не для того, чтобы читать лекции о природе силы. Мы, члены Ордена, уже давно присматриваемся к тебе. Ты достойный кандидат для вступления в наши ряды. Я не собираюсь заманивать тебя деньгами или роскошью, хотя, ты, безусловно, получишь все это. Я предлагаю тебе то, от чего ты не откажешься – ответы и знания. И великую силу!
