Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 1(СИ)
— В ней самой рафик, в ней самой. Добрые люди помогли, есть люди на свете. А сейчас — и реабилитировали вчистую, и на работе восстановили.
— Полковник сейчас?
— Генерал-майор.
— Вырос, значит. Была одна власть — а стала другая власть?
— Так. Знаешь, рафик, что с Крючковым стало?
— Знаю, как не знать. Угрожаешь?
— Предупреждаю. Ты ведь из-за этого переметнуться решил, а? Мятеж устроил, американцев позвал. Из-за этого?
— Из-за этого, не из-за этого… какая сейчас разница, мушавер? Говори, чего надо, и уходи, не… беспокой душу.
— По-русски правильно — не рви душу.
— А ты что, русский, мушавер? Разве так?
— Русский. Русский азербайджанского происхождения. Мы все здесь — русские. Так что, давай прямо, рафик. Говорить будешь?
— Нет.
— Почему?
— Если молчать буду — убьют только меня. Если заговорю — всю семью вырежут, до последнего человека.
— Это ту, которую ты в Югославии держишь? Хочешь, адресок назову?
Бывший генеральный секретарь ЦК НДПА хотел было броситься, но моментально понял — бесполезно. Этого убьешь, другие придут. Нет им числа.
Все замарались, все. И каждому выгребать — по делам его.
— Сам понимаешь, рафик, выбора у тебя нет. Мы, по крайней мере, тебя живым хранить будем. До последнего. Нам свидетель нужен. Я ведь догадываюсь, что там люди — которых словом не свалить.
— Их ничем не свалить.
— Ошибаешься, рафик. Крючков так думал — и где он теперь. Чебриков так думал — и где он теперь. Горбач так думал — и где он теперь? Скверну надо — каленым железом. Иначе нельзя, зараза пойдет. Так что думай, рафик, прямо сейчас думай, времени нет ни минуты. Сыграешь — дадим документы, семью поселим в тихом месте… будешь век свой коротать где-нибудь… подальше от глаз. А врагов твоих — похоронят с тремя залпами. Ну?
— Нет.
— Как знаешь. Завтра передадим тебя ХАД, как положено. Посмотрим, доживешь ли до суда. Бывай, рафик, мне еще твоего брата сыскать надо. Может, он умнее окажется, чем ты.
Москвич встал, пошел к двери…
— Стой! — не выдержал бывший генсек, когда тот уже взялся за ручку — какие будут гарантии мушавер?
— Моих слов тебе недостаточно?
— Человек хозяин своего слова. Захотел дал, захотел взял.
— А слово Председателя Президиума Верховного Совета Союза СССР тебе весомее будет? Хочешь — сейчас к вертушке пройдем?
Бывший генсек немного подумал, потом обреченно махнул рукой. Сильный и крепкий в начале разговора сейчас, он как-то сдулся, съежился, кажется, что даже стал меньше. Он сломался…
— Говори свои вопросы, мушавер. Скажу…
Москвич достал из кармана небольшой японский диктофон — чертовски удобная штука. Вставил две пальчиковые батарейки, сказал «Раз, раз», переключил и послушал как звучит. Звучало нормально. Тогда он положил диктофон на стол, поставил стул напротив.
— Сегодня шестнадцатое мая одна тысяча девятьсот девяностого года, шесть часов одиннадцать минут по московскому времени. Я, генерал-лейтенант государственной безопасности Аскеров Эльхан Абдулович, находясь в помещении ленинской комнаты авиабазы Баграм Демократическая Республика Афганистан, провожу допрос задержанного Мохаммеда Наджибуллы, бывшего генерального секретаря ЦК НДПА. Назовите свое имя.
— Мохаммед Ахтар Наджибулла.
— Вы клянетесь говорить правду и только правду?
— Клянусь, мушавер, клянусь — сказал бывший генеральный секретарь.
— Тогда вопрос первый. Когда вам впервые предложили участвовать в поставках в Советский союз героина?
— В апреле восьмидесятого года это было.
— Кто предложил вам участвовать в схеме поставок?
— А то ты не знаешь, мушавер.
— Рафик генеральный секретарь, я может, и знаю, но вы должны назвать это имя сами. Вы знаете процедуру не хуже меня.
— Двое пришли. Птицын и Кулаков. Прямо в кабинет. В открытую.
— Вы имеете в виду генерал-лейтенанта ГРУ, советника при Генеральном штабе армии ДРА Птицына Владимира Александровича и полковника КГБ, главного военного советника при Корпусе погранвойск ДРА Кулакова Петра Борисовича?
— Их самых, рафик мушавер. Их самых. Только Птицын тогда еще полковником был, а Кулаков — он не просто главным военным советником при погранвойсках был. Он тут личным представителем Андропова вашего был… он и заварил всю эту кашу…
— Почему вы согласились принять участие в заведомо преступных действиях Птицына и Кулакова?
Наджибулла усмехнулся в усы.
— Глупые вопросы, мушавер задаешь. Попробовал бы я не согласиться. Они ведь не просто так пришли. А от Кармаля.
— От генерального секретаря ЦК НДПА Бабрака Кармаля?
— А что, еще один Кармаль есть? От него и пришли. Если бы я отказался — на ХАД другого бы поставили, а меня… в лучшем случае в отставку. А то и… работа то опасная, в Кабуле уже тогда было неспокойно.
— Бабрак Кармаль знал о поставках героина в Советский союз?
— А как не знать? Знал, еще как знал. Только наркоту эту — не в Советский союз поставляли. В Советский союз маковая соломка шла… конопли немного. Остальное дальше шло.
— Куда шло?
— А вот этого я не скажу, мушавер. Не скажу, как не проси.
Аскеров, «Москвич» — не стал настаивать.
— Хорошо. Вопрос второй — откуда вы брали наркотические вещества?
— Выращивали, откуда же еще.
— Поясните, пожалуйста, смысл слова «выращивали».
— Делянки были, мушавер. Сначала немного, потом больше. Далеко… ваши солдаты туда не совались. Госхозы[66] под это дело создавались. Договорные районы. Ну а часть… конечно оттуда.
— Оттуда — это откуда? Выражайтесь точнее.
— Оттуда — это с той стороны границы.
— С кем именно вы контактировали из членов Пешаварской семерки для покупки наркотиков?
— Хекматьяр, Раббани… Они все время и грызлись из-за того, что у одних доход был, у других его не было. Обидно, понимаешь.
— Вы имеете в виду доход от наркоторговли, так? Так.
— Следующий вопрос — расскажите, каким образом были организованы поставки в Советский Союз наркотиков?
— Как… Была специальная группа в составе ХАД. У нее вертолеты были. Забирали наркотик, доставляли в Баграм. Там принимала советская сторона.
— Кто именно принимал наркотик в Баграме?
— Был тут человек… Фамилия… Черевицкий, кажется. Но ты его не ищи. Убили его.
— Кто убил?
— Не знаю. У своего руководства гэбэшного спрашивай.
— Хорошо. Когда это произошло?
— В восемьдесят третьем. Октябрь… не помню.
Аскеров прикинул — примерно в это время окончательно слег в больницу Андропов. Почки… и оттуда уже не вышел. Мингазов… сволочь, признался, что отравил Андропова, и многих других, но зачем — молчит как рыба. Видимо, и у этого — семья.
С…и…
— Допустим. Кто пришел на место Черевицкого?
— А никто, мушавер не пришел.
— То есть как. Поясните.
— Пришел Птицын. Сказал, что в наших услугах советская сторона больше не нуждается. Теперь он все будет делать сам.
— Когда это было?
— Да примерно — тогда же.
Решили отключить афганцев, чтобы не делиться. Возможно — из-за этого же убили Андропова… Нет, скорее — чтобы не мешал.
— Кто и каким образом передавал вам деньги за оказанные услуги?
— Птицын передавал. Прямо в кабинет приносил.
— Сколько именно?
— Немного. Наличными.
— Какими именно?
— Доллары. Американские доллары.
— А счета?
Бывший генеральный секретарь вскинул голову, прожег Аскерова ненавидящим взглядом.
— Какие еще счета?
— Обыкновенные. В швейцарском банке. Юнион Банк Свисс. Да ты не переживай так, мы все равно деньги снять не сможем. Просто знаем, что счет там есть. Сколько там?
— Достаточно.
Аскеров снова не стал настаивать.
— Какие именно суммы передавал вам Птицын и как часто?
— Десять… пятнадцать тысяч… каждый месяц.
— Долларов США? Десять-пятнадцать тысяч долларов США?
— Долларов США.
— Хорошо. Кто еще в афганском руководстве был в курсе схемы?
— Кармаль был.
— Еще?
— Не знаю. Про Кармаля знаю точно.
— Лаек?
— Не знаю, говорю же, мушавер.
— Хорошо. Кто убил полковника Кулакова?
Наджибулла усмехнулся.
— Ты еще спрашиваешь, мушавер? Ты его убил…
Аскеров покачал головой.
— Я не убивал Кулакова.
— Как знаешь — легко согласился Наджибулла — но и мы его не убивали. Не убивали мы его. Ищи у себя, кроме ваших — некому.
— Найдем. Как часто вы контактировали с Птицыным после конца восемьдесят третьего?
— Часто. Как и раньше. Он ведь мне платил.
— То есть как — платил?
— Так и платил, мушавер. Деньгами.
