Александр Владимиров - Таинственный монах
— О том, что государь посещал Париж, — произнес Игорь, — нигде не должно упоминаться!
И хотели бы Возницын, Головин да Меншиков возразить, да не могли.
Через два дня посольство, покинув Францию, отправилось к границам Московского царства.
1699 год. Москва.
Москва, как много в этом слове для сердца русского…
То, что для Гордона да некоторых стрельцов подмена не прошла незамеченной, Игорь не удивился. Патрик о замене узнал, скорее всего, от Франца Яковлевича. Ворвался в дом, где жил Игорь. Накинулся на него и с криком:
— Да как вы смели!
Хотел было отдубасить путешественника. Пришлось утихомирить. Усадить в кресло.
— Лучше Софью, чем этого плотника, — проговорил он, вытирая платочком выступившую из носа кровь. — Он же нерусский. Он же мужиков всех уничтожит.
— Но ведь и вы, Патрик, — иноземец, — парировал Ермилов.
— Сие так, — согласился Гордон, — как и вы. Но ведь я, как и Лефорт, прожил здесь не один год. И знаю русскую душу!
Игорю пришлось согласиться. Он достал бутылку французского вина, наполнил кубки, один протянул шотландцу.
— Вы желаете меня убрать? — поинтересовался тот, отстраняя от себя вино.
— Нет!
— А, понимаю, — кивнул Гордон, взял кубок и осушил одним глотком. Обтер губы рукавом кафтана, — убийство у вас вызовут кривотолки в обществе. Вы найдете другой способ уничтожить меня.
— Мне не хотелось бы этого делать, — признался Игорь. — Поэтому у вас только две возможности. Или покинуть Московское государство, или смириться с заменой монарха.
— Ни то, ни другое меня не устраивает.
Ермилов тяжело вздохнул.
— Но знайте, измены я вам, Мишель, не прощу! — проговорил Патрик, поднимаясь с кресла.
Он взял шляпу, что небрежно бросил на сундук.
— Надеюсь, — добавил в дверях он, — больше наши пути не пересекутся…
Реакция для Игоря была предсказуемая, ведь именно этого он и ожидал. Когда за Гордоном закрылась дверь, путешественник сплюнул в сердцах на пол и произнес сквозь зубы:
— Сами споили государя, а теперь кого-то винят в его смерти. Что же вы не желаете, что бы страной Исаак управлял? Небось Алешку на трон готовы посадить? Извините, господа, но этого я допустить не могу. Если бы Петр не умер там, под Парижем, еще неизвестно, как бы пошла наша история. А если вы, господа хорошие, Алешку на трон приведете, так нас тем более ждет неизвестность. Нужно что-то делать, пока вы, господа, кашу не заварили.
Да вот только Лефорт с Патриком Гордоном не такая уж большая проблема. Другое дело — стрельцы да казаки. Эти сразу учуяли, что что-то не то. И если с проблемой русского языка Игорь как-то разобрался с помощью гипноза (теперь Петр изъяснялся как в старых рукописях, красиво и непонятно), то с грамотностью царя путешественник просто сел в лужу. Не ускользнуло от стрелецких воевод то, что государь после приезда все чаще стал прибегать к услугам писаря. Вроде невелика оказия, но как душу русскую задевает.
И если пока Лефорт да Гордон помалкивали, вполне возможно, что-то выжидая, то стрельцы сразу: "Царя иноземцы подменили!" Последних утихомирили. Пришлось главарей, тех, кто лично встречался с государем, казнить, а за ними очередь и иноземцев пришла. Как ни противился Головин, а разрешил он Ермилову заняться и Лефортом с Гордоном. С помощью надежных людей тот потихоньку убрал обоих. Умерли тихо и мирно. Подослал Игорь человечка к царице. До убийства дело не дошло, уговорили мирно без шума в монастырь уехать.
Чем дольше жил путешественник в конце семнадцатого века, тем больше он убеждался, что все действия, совершенные им после скоропостижной смерти Петра, были правильные. Исаак, как бы трудно не признавать это, оказался именно тем человеком, что был известен в будущем под именем Петра Великого. Шаги его были противоположны действиям его предшественника. Петр-Исаак прекратил войну с Османской империей и перевел свой взгляд в сторону Прибалтики. Как и была договоренность, остриг всем боярам бороды, а заодно заставил их нарядиться в европейские одежды. Да и общаться предпочитал с голландскими шкиперами, среди которых, как доложил однажды Игорю Меньшиков, было много приятелей плотника.
— Ты, Александр Данилович, — наставлял того Ермилов, — не давай ему в их обществе, особенно когда рядом русские находятся, напиваться до чертиков.
— А это еще почему? — удивился тот.
— А то, что не дай бог, кто его Исааком назовет.
Меншиков понял, к чему клонил Ля Гранд.
Ермилов частенько беседовал с фаворитом государя, пока однажды не понял, что тот начал приобретать силу и нездорово поглядывать на него, видя в нем соперника.
"Пора возвращаться в будущее", — подумал в один прекрасный вечер Игорь.
Взял бумагу, да и написал ту самую грамоту, что когда-то послужила причиной его появления здесь. Хотел было изложить все, как есть, но удержался и накарябал тот самый текст. Не дай бог Заварзин не отпустит его в прошлое, а ведь это путешествие было ни сколько не хуже того отпуска, что несколько лет назад Игорь хотел совершить. Ну, что осталось бы от месяца, проведенного им на курортах черноморского побережья? Зато сейчас он объехал всю Европу.
Долго думал, как дату написать. Цифрами, как в будущем было принято, или буквами. Выбрал первое. Это уж точно в глаза ученых бросится, а так подумают, что обычная бумажка, написанная одним из тех, кто считал, что Петра подменили.
Когда бумага была написана, вызвал дьяка и велел отнести в тайную канцелярию.
— Пусть лежит среди бумаг. Чай в будущем сей отчет кому-нибудь пригодится.
Вечером, когда дворец спал, а во дворе были только одни караульные, выскользнул Игорь с его территории. Дворами, дворами в сторону того места, где у него в будущем был оставлен "Форд".
Когда оказался на месте, вытащил из карман коробочку, да и нажал кнопочку. Сам вдруг подумал, а почему он ей раньше не воспользовался.
2013 Москва.
Утром Игорь попытался дозвониться до полковника Заварзина. Вначале, как проснулся, попытался отыскать сотовый. После неудач решил позвонить с домашнего телефона. Но мобильный номер полковника не отвечал. И хорошо, если в трубке приятный женский голос произнес "Телефон находится вне зоны действия сети", так ведь нет. При наборе номера напрочь отсутствовали гудки, а мужской голос произнес:
— Набранный вами номер не существует.
Уже собираясь ехать на Лубянку, Ермилов почувствовал, что с миром что-то не так. Словно он стал совершенно иным.
"Но что же произошло? Неужели я "убил бабочку"? — Подумал он, выходя на улицу.
Интерлюдия — 3. Геннадий Заварзин
Я часто думал и тогда, когда отправлял Игоря в прошлое, и потом, когда…
Впрочем, это не так уж на данный момент и важно.
Все эти дни, с того момента, как Ермилов отправился в прошлое (тут нужно отметить, что невозможно вернуться в точку отправления), меня тревожил один вопрос: мог ли я поступить в сложившейся ситуации по-другому, зная, какие приключения свалятся на парня? Скорее всего, не мог. Честно признаюсь, путешествие во времени очень сложный процесс. Если уж мы создали, прибор позволяющий путешествовать в прошлое, то и наш противник мог до него додуматься. Вот и приходится контролировать ситуацию, оставаясь сторонним наблюдателем, при этом стараться делать так, чтобы своими действиями не ухудшить ситуацию. Самое худшее в работе — эффект "Убить бабочку". Такое название было предложено моим непосредственным руководителем. Тот увлекался творчеством американских фантастов, собрал в свое время у себя дома целую библиотеку, среди которых большую часть книг представляли собой романы о путешествиях во времени. Открою секрет, что именно этот офицер и подтолкнул в свое время ученых в лаборатории приступить к разработкам МВ-1. Представляете, каково было его разочарование, когда приборчик не сработал, а ведь ему как основоположнику первому было предложено испытать машину времени в действии.
Повторюсь, но именно мой непосредственный руководитель и предложил использовать термин "Убить бабочку". Случилось это, когда он как-то узнал, что изобретение ученых работает. Тогда-то вызвал меня в кабинет и сказал:
— Запомни, Геннадий, теперь в твоих руках и руках твоего вновь сформированного отдела судьба известной истории. Контролируй, наблюдай. Раз уж твой тесть посетил прошлое, значит, и другие могли в нем побывать. Не из нашего времени, а из будущего. Всегда найдутся те, кто захочет переделать исторические события на свой лад. И еще сам запомни и людям своим накажи, что нельзя ни в коем разе нарушить, случайно или косвенно. Не должна быть убита бабочка.
Увидев мое удивленное лицо, пояснил:
— Вечерком забеги ко мне домой. Я тебе, Гена, книжку одну дам прочитать.
