Крис Кеннеди - Дерзкая
Глядя сквозь пламя, Джейми понял, что молва была правдой, потому что он смотрел на ту самую «няню», на девушку, которая сделала то, что не могли сделать даже могущественные бароны, убегавшие в дикие просторы Ирландии: спаслась от гнева короля Иоанна – вместе с мальчиком.
Роджер, наследник Эндшира, прошел через этот лес, держась за руку Евы.
– Сколько вам было лет? – тихо спросил Джейми.
– Тринадцать, – ответила она и отвернулась. Это прозвучало так, словно она капитулировала, словно ей было стыдно.
Подобный узнает себе подобных.
Вскочив на ноги, Джейми обошел костер и, опустившись на колено, разрезал кинжалом ее путы. Веревки упали, но она еще несколько секунд, вытянув руки перед собой, прижимала запястья друг к другу.
– Вы больше не спрашиваете, не солгала ли я, – произнесла Ева дрожащим голосом.
– Мне наплевать. – Дети не должны скрываться в лесах или на лондонских улицах.
Ева развела руки, и на мгновение могло показаться, что она собирается его обнять, но потом, согнув их в локтях, поднесла к ушам и, откинув голову назад, сделала круговое движение плечами, а затем резко опустила руки.
– Я не обманываю, Джейми.
Боже милостивый, она убеждает его?
– Не очень-то похоже, – отозвался он коротко и вернулся на свое место у костра.
Он чувствовал себя взволнованным, беспокойным… возбужденным. Слушая кошмарные истории, так близко повторявшие его собственную, он обычно приходил в дурное настроение без примеси какого-либо возбуждения или воодушевления.
Возможно, что среди этой постоянно растущей вонючей кучи королевского дерьма существовала одна неоспоримая правда, которую теперь он мог смело утверждать: Роджер наследник Эндшира, а Ева его оберегает.
И на короткий миг ему в голову пришла следующая мысль: «А теперь я оберегаю ее».
Глава 22
– Малден? Гийом Малден посылает нам письмо?
Спокойно произнесенные слова противоречили ярости, которая не покидала лица короля. Энджел Сигонье, один из самых приближенных королевских капитанов, за время своей службы видел много различных выражений на лице монарха, но это было одним из наименее приятных.
В большом зале королевского Виндзора, где они находились, царила деловая суматоха: подчиненные торопливо входили и выходили; придворные обменивались информацией; чиновники казначейства докладывали о доходах; королевские гвардейцы получали распоряжения или доставляли подтверждения получения уплаты или исполнения заданий; служащие шерифов представляли отчеты о расследованиях; мелькали гончие, слуги и проститутки. Такая людская какофония царила внутри стен Виндзора, в то время как война с каждым днем становилась все ближе.
А снаружи, в коридоре, растянулась очередь из грешников, даже в это время ожидавших возможности принести пожертвования на королевский алтарь. Но больше всего, всегда и везде, было вездесущих, важничающих посыльных. Их всегда было много на дорогах, но сейчас особенно. В эти мрачные дни, когда королевство судорожно содрогалось, балансируя на грани гражданской войны, они сновали взад-вперед по дорогам с отчетами и новостями от переговорщиков, архиепископа Лангтона и Уильяма Маршала, со сведениями, добытыми для Иоанна обширной сетью осведомителей, его напуганных вассалов, и доставляли жизненно важные послания.
Содержимое самой последней доставки еще находилось на столе: тарелка с угрями, особенно любимыми королем, но не съеденными даже сейчас, по прошествии нескольких часов после того, как было получено ужасное сообщение: Лондон только что сдался мятежникам.
А один из посыльных сейчас стоял перед королем, положив руку на грудь и стараясь восстановить дыхание, – было ясно, что он проделал длинный путь без отдыха.
Только королю в данный момент было не до посыльных: за длинным, украшенным резьбой столом рядом с тарелкой несъеденных угрей он ставил свою королевскую подпись на документах. Закончив, он выпрямился, так что прямые черные волосы свесились ниже ушей, слегка загнувшись вверх у плеч, и, повернувшись, впился взглядом в несчастного посланца.
– Это невозможно. Малден изгнан из страны. Я разжаловал его много лет назад, загнал в нору. Он не мог вернуться в Англию.
Это имя до сих пор вгоняло в дрожь, хотя в прошлом у него были и другие: Охотник, Хранитель Наследников, Малден Голова. Это последнее имя мамаши на севере вставляли в страшные сказки, чтобы добиться послушания от детей: «Смотри, будешь шалить – Малден Голова схватит тебя и унесет». Но это все выдумки – Малден никогда никого не уносил.
– Он вернулся, милорд. – Посыльный все еще прижимал руку к тяжело вздымавшейся груди. – Со священником.
– Что? – воскликнул король, глядя на него в упор.
– Гийом Малден захватил Питера Лондонского.
– Нет. – Это было холодное, безжизненное односложное слово.
– Да, сир. – Посланец оказался в трудном положении.
Энджел Сигонье сосредоточил все свое внимание на короле. Когда служишь Иоанну Лаклану, следует всегда пристально следить за его переменчивыми настроениями. Это все равно что быть военным тактиком с почти таким же многообразием решений.
– Нет, – очень медленно повторил король, как будто объяснял сложную задачу, и, оттолкнув в сторону тарелку с угрями, оперся руками о стол. – Этого не может быть. Я послал Джейми найти и привезти мне священника. Джейми никогда не подводил меня.
– Что здесь скажешь… на сей раз он подвел вас, сир, – тихо высказался Джон Рассел.
– Это дезинформация, обман, уловка, – стоял на своем король.
Порывшись в своей кожаной сумке, висевшей на боку, посланец достал лист пергамента с рисунками и протянул королю.
– Думаю, нет, милорд.
Король скрипнул зубами и выхватил лист у него из рук.
Сигонье от души посочувствовал посланнику, у которого лицо, осунувшееся от долгой скачки и усталости, сейчас побледнело от страха. Он, должно быть, испробовал все возможные способы – в том числе подкуп маленьких детей внизу во дворе, – пытаясь уговорить кого-нибудь, кого угодно, доставить это послание вместо него. Сигонье терпеть не мог выполнять поручения короля – уж лучше в палачи, глашатаи, да кем угодно, только не тем, кто приносит плохие известия.
– Малден извещает, что с радостью передаст вам Питера Лондонского.
У короля дрогнул подбородок, и он еще крепче стиснул челюсти.
– Разумеется, не бесплатно.
От этих слов Иоанн чуть не подскочил:
– Что? Что ты сказал?! – прорычал он, и в зале, полном слуг и придворных, повисла тишина. – Малден Голова собирается торговаться с нами? – Иоанн хлопнул кулаком по столу. – Этот чертов пират-работорговец сам за все заплатит, заплатит своей поганой головой. Во всех уголках королевства узнают об этом…
– Или он продаст его повстанцам.
Король чуть не поперхнулся.
– Повторите.
У посланца был совершенно беспомощный вид. Он явно понимал, что ему не остается ничего иного, кроме как исполнить до конца свою миссию в надежде, что голова продержится на плечах до следующего утра.
– Малден продаст священника тому, кто предложит самую высокую цену. На севере, в городке Грейшес-Хилл. Через пять дней.
Лицо короля побагровело. Легкое колыхание его шелковой мантии свидетельствовало, что он дрожит от негодования. Иоанн перевел взгляд вниз, на стол, потянулся и с нарочитой медлительностью передвинул ложку, лежавшую на тарелке с угрями, и Сигонье бесшумно набрал в грудь побольше воздуха.
– Оставьте нас. – Король поднял голову и посмотрел на посланца, но все остальные в зале тоже восприняли это как приказ.
Люди стремительно направились к двери, и когда все вышли, король обратился к Сигонье.
– Разве я не принял меры, чтобы уладить это дело? – заговорил король с еще более зловещим спокойствием. – Чтобы не позволить Питеру Лондонскому даже приблизиться к столу переговоров? Более того, чтобы помешать кому бы то ни было получить доступ к нему и к его безответственным, глупым, предательским… – Король с такой силой втянул ноздрями воздух, что они сузились, и тихо повторил: – Разве я не принял меры, чтобы предотвратить все это?
– Приняли, сир.
– Я послал Джейми.
– Да, сир.
– Другими словами, я уладил дело.
– Да.
– Однако теперь мятежники захватили Лондон, Гийом Малден снова взялся за свои дела и вдобавок ко всему захватил единственного человека в христианском мире, который может выбить ножки из-под моего бога. Проклятье трона! – Последние слова он буквально проревел.
Сигонье удержался от высказывания и, разумеется, не стал напоминать, что свои самые безнравственные деяния Малден совершил на службе у Иоанна, во имя короля, и в действительности большинство своих богатств от торговых сделок получил в результате торговли не рабами, а наследниками.
Наследников, которые были нужны королю Иоанну, выслеживали, захватывали, иногда продавали тому, кто предлагал самую высокую цену, а случалось, и уничтожали. Бывало, что Малден захватывал для короля всех: наследников и их опекунов, младших сыновей и наследниц-дочерей, – как врагов, так и друзей. Одни называли его Хранителем Наследников, другие – Охотником, но вовсе не на оленей, на наследников, потому что порой они все же убегали.
