Андрей Посняков - Сюзерен
Девушка засмеялась:
— Так она ж своя! Наша Смугляночка. — Светло-шоколадные глаза Аманды сверкнули такой гордостью, словно эта Мадонна была ее хорошей знакомой, даже подружкой, от которой не имелось никаких тайн. — Ой, скорей бы добраться до монастыря, мне так много надо рассказать Моренете и много чего попросить, только самое-самое важное. Знаете, мне как-то неловко загружать нашу Смуглянку пустыми просьбами, хотя я бы много чего могла попросить. А вы что насчет этого скажете, сеньор Жоржу?
— Всякими пустяками, конечно, Мадонну грузить нечего, — глубокомысленно согласился Егор. — Уж в этом ты, Аманда, права.
— Я думаю, Моренета никогда не покинет нас, — продолжала девчонка с горящим взором, видно, ей было приятно обсуждать эту тему. — Ведь как только нашли, ее же пытались увезти в Манрежу. Ан нет! Так и осталась в горах, там потом часовню построили — Святого Иксле, а затем и монастырь. Хор мальчиков там… так поют — заслушаешься. Ангелы, право, ангелы.
— Так ты там уже, я так полагаю, была?
— Ну конечно была, и не раз! — всплеснула руками Аманда, повернув голову. — Каждый добрый католик хотя бы раз в год старается на Святую гору сходить. Не только мы, каталонцы, но и из всего Арагона, из обеих Кастилий и Леона, из Андалузии, из Наварры даже.
Вожников задумчиво покивал, припоминая историю появления Черной Мадонны, которую краем уха слыхал еще в прошлой своей жизни. Вообще, история крайне запутанная — сначала одна была мадонна, потом, веке в двенадцатом, статуя куда-то делась, и из дерева вырезали другую, покрыли специальным составом, а он возьми да и почерней. Вот и получилась Черная Святая Дева, Моренета — Смуглянка — так и пристало прозвище. И почиталась эта Смуглянка по всей Испании и далеко за ее пределами. Ну а для каталонцев Моренета давно уже стала своей, можно сказать — домашней.
Размышляя таким образом, Вожников вдруг ясно осознал, что как-то срезать путь, чтоб не тащиться за сто верст киселя хлебать на гору Монтсеррат, не получится! Аманде и в голову не могло прийти — как это, не поклониться Мадонне, коль уж выпала такая возможность, да и вообще — почти по пути.
Так что придется пойти в горы, а оттуда уже в Матаро, девчонка иного пути не выберет, а князю ее не хотелось бросать. Тем более с паломниками и в самом деле было бы удобней и безопасней — никто не спросит, куда и зачем идут, все ясно и так.
— Слушай, Аманда… примерно когда мы доберемся до Моренеты? Ну, через сколько дней?
— Как погода… Если в горах туман — так около недели, а не будет тумана — так дней пять-шесть, уж никак не меньше.
Егор задумался, прикидывая. Потом до Матаро — уж никак не меньше, то есть получается где-то две недели. К тому времени в Матаро уже подойдут вызванные из Аугсбурга русские дружины «кованой рати», подкрепление, и тогда уж с прытким молодым королем Альфонсо и Кастилией можно будет говорить по-другому — с позиции силы, а силу в Средние века уважали все. Попробуй-ка не уважь! По кумполу получить кому ж хочется?
Да, именно с русским войском, с подкреплением и будут ждать князя в Матаро — как он и сказал, не подумав. Раньше искать не станут, уж точно, да и стали б — так что? Конечно, господа инквизиторы во главе с интеллигентным доминиканцем братом Диего вполне могли бы прижать мавританских послов… ежели те еще в городе, что вряд ли. Сбежали уже в свою Гранаду, с которой, кстати, тоже надобно будет что-то решать. Хотя что там особо решать-то? Вполне достаточно будет громко кулаком стукнуть да мечом погрозить — а ну-ка, сдайся враг, замри и ляг! Придет кованая рать — эту фразу всем сказать нужно! Да, и король Наварры Карл Добродушный, сын Карла Злого, пущай от общего дела не увиливает — людишками или деньгами поможет, а лучше — и тем, и тем.
— Эй, эй, сеньор Жоржу! Вы слышите меня?
Аманда со смехом помахала перед глазами задумавшегося князя руками.
— Да слышу, слышу, — улыбнулся тот. — Чего хотела-то?
— Хорошо бы привал, — попросила девчонка. — Заодно рыбку половим.
Ушлая юная ведьма безо всякого напоминания Вожникова выпросила у пастушков огниво, крючки и несколько волос из лошадиного хвоста — лески. Спросила бы и соль, да постеснялась, вряд ли в деревне имелись ее излишки, соль — вещь дорогая и в каждом доме нужная.
— Зато пряностей разных взяла, — развязывая узелок на полянке под старым раскидистым дубом, похвасталась девушка. — Смотрите, здесь и шафран, и гвоздика. Жаль, перца нет, ну, уж что было. Щавеля еще можем нарвать и чабреца с мятой.
— Нам котелок бы еще не худо, — усмехнулся Егор. — В плетеной баклаге вряд ли что сваришь.
— Ничего, зато у нас вон что! — Аманда с гордостью вытащила из-за пояса небольшой нож с зазубренным темным лезвием и роговой ручкой.
— Вот это ты молодец! — оценил князь, подкидывая на руке ножик. — Тоже выпросила?
— Нет, просто взяла, — девчонка шмыгнула носом.
— Ай-яй-яй! Красть, между прочим, грешно.
— Да знаю я! — Аманда принялась оправдываться, ей вовсе не хотелось выглядеть нечистой на руку в глазах столь благородного кабальеро: — Я бы спросила — парни мне б его и так дали, просто некогда было спрашивать, вот я и взяла, пока вы купались. Нехорошо поступила, скажете?
— Скажу, что ты умница, — рассмеялся князь.
— Нет, правда?
— Правда-правда. Ну что, разведем костер да пойдем рыбку ловить? Удилища я сейчас вырежу.
* * *На второй день пути горы уже приблизились настолько, что от величественных, покрытых туманом скал просто захватывало дух. Вожников откровенно любовался раскрывавшимся с каждым шагом пейзажем, а ближе к вечеру все чаще делал привалы, искал подходящую для ночлега пещеру или хотя бы дерево с плотной и развесистой кроной — прошлой ночью беглецы попали под дождь, изрядно вымокли и продрогли. Правда, потом, утром, подсушились на жарком солнышке, но Аманда иногда покашливала, что сильно беспокоило Егора — никаких антибиотиков в этом мире, конечно же, не имелось, воспаление легких или какой-нибудь там пошлый бронхит — болезни серьезные и почти всегда смертельные. Хорошо хоть ребра у девушки, судя по всему, зажили. Видать, все же не сломаны, просто ушиб.
— Вон там, в отрогах, должны быть пещеры, — нагнав князя, Аманда показала рукой на желтеющие впереди кряжи, поросшие ивами и редкими пиниями.
— Откуда ты знаешь? — удивился Егор.
Девушка закашлялась:
— Тропинки везде, видите? В разные стороны. А куда тут можно ходить, когда до Манрежи полдня пути, никак не меньше, уж, во всяком случае, до темноты никак не успеть. Вот путники и искали удобное для ночлега место — и мы поищем.
— Поищем, — улыбнулся молодой человек, невольно любуясь своей юной спутницей, которую не портило даже ужасное рубище.
Хорошая девушка Аманда. Красивая, умная, юмор понимает, к тому же и выносливая — вон сколько уже отмотали, а ей хоть бы хны! Идет себе, на усталость не жалуется. Вот только кашляет, да…
— Не нравится мне что-то твой кашель!
— Мне самой не нравится.
Зашедшись в очередном приступе надрывного кашля, девчонка остановилась, тяжело дыша и вытирая невольно выступившие на глазах слезы.
— Отвару бы попить. Знаю одну горную травку, она как раз здесь и растет.
— Так поищи! А я местечко присмотрю для ночлега. Эх, нам бы еще котелок… — Вожников посмотрел на близкие горы. — И какой-нибудь родник.
— Да, родник или ручей… что-нибудь будет.
Аманда произнесла это так убежденно, словно не раз и не два уже бродила по этим местам, словно все здесь хорошо знала. А может, и правда знала? Здесь и жила… врет, что из Калельи. Хотя… а с чего ей врать-то?
— Так я пойду поищу.
— Смотри не заблудись, — на полном серьезе предупредил князь. — Если что — кричи.
— Не заблужусь.
Девчонка дернула плечом, вроде бы и с обидой, но в карих блестящих глазах ее явственно читалась радость, и Егор понимал, чему Аманда радуется: любой женщине приятно, когда о ней беспокоятся.
Черт! Вот снова кашель! Ах ты ж чудо… Котелок! Хорошо бы раздобыть котелок, иначе в чем готовить отвар из найденных юной знахаркой трав? Интересно, что это за травки? Что помогает от кашля? Шалфей? Чабрец, иван-чай? Так и ромашка же! А чего ее искать-то — вон ее тут сколько, по всем склонам. Словно маленькие солнышки.
Проводив девушку взглядом, молодой человек, не мудрствуя лукаво, просто обследовал первые попавшиеся тропинки, прошелся, обнаружив и основательный, с раскидистой кроной, бук, и небольшую пещеру, и даже сделанный из ветвей навес, под которым чернело кострище. Аманда оказалась права — и в самом деле этими тропинками пользовались, и довольно часто.
Вокруг кострища лежали плоские, притащенные для удобства камни, на которых можно было сидеть, рядом, в неглубокой яме, валялись обглоданные добела кости, обрывки подпруги, тряпки и прочий мусор, среди которого Егор обнаружил ржавый обломок ножа и — вот счастье-то! — погнутый медный котелок с прохудившимся донцем. Хоть что-то!
