Варлорд. Политика войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"
— Ну и что вы скажете родителям, когда они увидят ваши штаны и рубашки?
Некоторые замерли, приоткрыв рот — за испачканную одежду могло нешуточно влететь! А уж если испорченную… Два или три «маляра» принялись незаметно оттирать краску.
— Что вам Республика поручила важное дело, а вы лишь изгваздались?
Панчо обвел тяжелым с недосыпа взглядом притихшую ораву:
— Короче, так. Кто не хочет помогать Республике — встает и уходит. Кто хочет — встает и работает. Вперед!
Ребятню как ветром сдуло — на день такой накачки должно хватить, а на большее нет ни сил, ни времени.
Панчо опять протер слипающиеся глаза — всю ночь мотался по объектам и проверял часовых. До настоящих диверсий еще не дошло, но чем раньше вся эта публика осознает, что шутки кончились и службу надо тащить всерьез, тем лучше. А что диверсии будут, Панчо даже не сомневался. Он-то их готовит, а враг не глупей.
На авиабазе Йанера пилили несколько красавцев-лайнеров, медленно, но верно превращая флот авиакомпании «Астурия-Каталония» в бомбардировочную эскадру. У распахнутых ворот ангара под брюхом Boeing-247 скрипел металл, и под сдавленные матюки возились три авиатехника.
— Что там?
— Створка не до конца закрывается, дон Вилья, — высунулся из-под самолета молодой парень с чумазым лицом. — Вот, ищем в чем причина.
— До срока успеете?
— Должны!
Авиатехников как раз хватало, в них перевели всех летчиков и штурманов компании, кто не рискнул вместо пассажиров возить бомбы, и это добавило Панчо еще одну головную боль. Так-то в штат набирали исключительно республиканцев без намеков на фалангистские или тому подобные идеи, но возможных обид от переодевания из формы с крылышками и золотыми галунами в промасленный комбинезон никто не отменял. А обиженные для вербовки противником — идеальный материал.
Из-за невысокой и покатой горы Сантуфирме вынырнул первый из покрашенных самолетов, встал на боевой курс и выронил болванку над дальним углом аэродрома. Над бочкой, изображавшей бомбу, вытянулся в струнку хвост вымпела. Панчо проследил его падение, зевнул и направился в терминал:
— Что с прицелами?
Седой шеф-пилот компании, один из первых испанских летчиков, в бомбардировщики не попал по возрасту и ныне рулил всей наземной подготовкой. Он оценивающе посмотрел на Панчо и приоткрыл дверь в диспетчерскую:
— Эй, дайте-ка нам кофе, покрепче и побольше!
И ответил, только когда Панчо выхлебал полкружки.
Прицелы Norden Mark XV установили почти сразу, не дожидаясь врезки бомболюков и турелей, чтобы практиковаться по-взрослому. Точность учебного бомбометания выросла раз в пять, отчего тренировки перенесли с горного полигона сюда, в Йанеру, чтобы делать побольше вылетов за день.
За окном загудел компрессор, после небольшой паузы застучал клепальный молоток, под этот шум в терминале появился бригадир строителей-коммунистов.
К большевикам Панчо относился с известным скепсисом — ну фанатики же натуральные, одержимые идеей мировой революции, но признавал, что в части организации и дисциплины они дают сто очков вперед среднему испанцу, и двести — среднему анархисту.
Бригадир снял берет и пригладил волосы:
— Мы закончили, товарищ Вилья.
Панчо еще раз убедился, что на коммунистов можно положиться — вторую линию колючки вокруг авиабазы (шесть километров, на минуточку!) и два десятка наблюдательных вышек в дополнение к имеющимся бригада построила в рекордные сроки.
— Спасибо! Тогда как договаривались — половину людей на перевалы, остальные здесь, на подготовку позиций.
Бригадир угукнул, подал руку и вышел, едва не столкнувшись в дверях с белозубым Рафаэлем дель Рио, назначенным командиром эскадры.
— Нашел! — он радостно бухнул на скрипнувший стол громадный адмиралтейский атлас, добытый в городской библиотеке.
— Слава богу, я уж думал, по школьной карте придется… — пробурчал зашедший следом вечно недовольный Фелипе Кортизо, старший штурман.
Оба летуна без лишних слов устроились в креслах, а Панчо вяло порадовался — в авиакомпании имелась только приблизительная схема Эль-Ферроля, годная для туристов, а не для бомбардировочной авиации. Искомые карты и чертежи кораблей, разумеется, были в Мадриде, обернуться туда-обратно можно за день. Но от этого Панчо отказался сразу — в столице течет из каждого кабинета, через полсуток на той стороне будут знать, что у Грандера интересуются толщиной брони крейсеров и летными картами Галисии, любой дурак догадается, что готовят налет.
Раскрытый атлас занял без малого весь стол, четверо участников могли разглядывать длинную кишку бухты и врезанный в нее прямоугольник военной гавани, не опасаясь столкнуться головами.
— Два больших дока, — показал остро отточенным карандашом штурман, — еще один поменьше и причальные стенки.
— В больших новые крейсера, в малом линкор «Эспанья», — уточнил Панчо.
— Это бывший «Альфонсо»? — поднял на него глаза шеф-пилот.
— Он самый.
— А «Сервера»?
— По нашим данным пришвартован тут, — Панчо ткнул в западный угол гавани.
— А он вот так или вот так стоит? — показал ладонью штурман.
— Не знаю, попробую уточнить.
— Угу, — вытащил свои линейки из планшета Кортизо, — сейчас прикинем сектора… здесь два пулемета… если так, то отсюда…
Остальные трое молча наблюдали за священнодействием.
— Так, — минут через пять заключил Фелипе, — в любом случае заходим с севера, с океана, так меньше шансов, что засекут на подходе. А дальше, смотря как он стоит, доворачиваем вправо или влево,…
— Бомб мало, — скривил рот дель Рио. — Я бы ограничился двумя целями.
— Новые крейсера, даже думать нечего.
С толщиной брони повезло — опросом нашли среди рабочих Grander Inc служивших на флоте, из них втихую отобрали тех, кто тянул лямку в Ферроле, один вообще оказался артиллеристом систер-шипа «Эспаньи». С их слов выходило, что самая толстая броня палуб всего пятьдесят миллиметров.
Планировали еще час, пока Кортизо в раздражении не бросил карандаш:
— Кустарщина. Ты же говорил, что будут специалисты, где они?
Панчо только сжал зубы. Русских летчиков и советников, которых обещал Джонни, пока нет. Появятся они не раньше осени — приглашение через контору Кочека передали, но СССР без официальной просьбы испанского правительства военных отправлять не будет. А в Мадриде министры не всегда могут найти, где у них голова, а где ноги.
— Ты лучше скажи, как там тренировки? — перевел тему Панчо.
— Относительно неплохо, но по-хорошему, надо снижаться до трехсот метров, а это опасно.
— Возьмем добровольцев, — отрезал Рафаэль.
На том и порешили. Шеф-пилот с трудом затолкал атлас за шкаф, летчики попрощались и вышли, а буквально через минуту (или сколько там Панчо моргал, может и десять) в кабинет забежала Барбара. Она, не спрашивая, бросила на стол перчатки и летный шлем с очками, уселась в кресло и закинула ногу на ногу:
— Пятая машина отлично, только немного заваливается влево. Мне кажется, что элерон чуть-чуть заедает.
— Проверим, — черкнул в большой тетради шеф-пилот.
— Отлично! — Барбара улыбнулась и принюхалась: — Кофе?
Панчо даже дернутся не успел, как она выхватила у него кружку, разом допила остаток, вскочила и чмокнула его в макушку:
— Спасибо, darling! Я побежала на шестую «кобру»!
Хлопнула дверь, все еще оторопевший Панчо принял от шеф-пилота новую кружку кофе и только после первого глотка до него дошло:
— Погоди, какую «кобру»?
— Обычную, после установки нового двигателя, фонаря кабины, рации, ну и по мелочам.
— Кто разрешил???
— Слушай, ты же знаешь, Сева и его люди в Севилье, мы здесь зашиваемся, а она летчик получше многих.
— А если она гробанется???
Шеф-пилот развел руками:
— Это авиация, гробануться и на У2 можно. И вообще, ты когда-нибудь пробовал остановить жену начальника?
Уезжал Панчо в раздрае. На облеты модернизированных истребителей пришлось согласиться, но он пригрозил всеми мыслимыми и немыслимыми карами, если Барбару выпустят на боевое задание. Хотя зная ее характер, здесь нужно подключать Джонни.
