Сумерки войны (СИ) - Романов Герман Иванович

Но чем руководствовался Сталин, принимая такое решение, непонятно, а самого Григория Ивановича никто в известность о проблемах большой политики, само-собой разумеется, не ставил, тут у Молотова нужно спрашивать. Изменения в истории пошли, они заметны, как не крути, но о том знают только двое — он сам и Жданов. А этого вполне достаточно для выводов.

— Нет, не нападут — японцы увязли в Китае, сейчас ставят свой «оборонительный периметр», который надеяться удержать за собой, их манит Индия и Австралия. Какие бы они не были «безбашенные» и упертые, но сейчас не та для них ситуация, чтобы еще один фронт открывать. К тому же мы немцев отбросили в ходе зимнего контрнаступления, и перспективы у Гитлера на восточном фронте не самые радостные, уже несколько другая реальность, чем та, которая могла быть для нас, с худшей позицией и резко сниженными возможностями. А судоходство… Бог с ним, через Иран поток грузов в основном идет, там сборочные заводы ставят. И «северные конвои» потихоньку идут, остановить их немцы не могут, надеюсь, что и PQ-17 не станет злосчастным и дойдет до наших портов, по крайней мере, Северный флот получил от союзников усиление из эсминцев и шлюпов, и на Балтику скоро по Беломорско-Балтийскому каналу несколько тральщиков переведем. А там и субмарины передадут, если не обманут. Уж больно у них плохо дела в Африке пошли, того и гляди немцы к Суэцкому каналу выйдут. Надо же- теперь Эль-Аламейн ими походя захвачен, охренеть можно. Бензин подвезут, а там двинутся в Египет — один бросок для панцер-дивизий. Интересно, какая там свистопляска скоро начнется?

Кулик пожал плечами — такой вариант он не рассматривал. Сейчас ситуация значительно изменилась — лето 1942 года началось для СССР хорошо, а вот для Британской империи не очень. Роммель на самом деле окружил в Киренаике 8-ю британскую армию, и заставил ее капитулировать в Тобруке, к всеобщему потрясению. У англичан война на суше явно не заладилась — против итальянцев воевали успешно, громили их, захватили их колонии в восточной Африке, заставив капитулировать в ноябре прошлого года, но совсем другими противниками оказались немцы и японцы. И если Тобрук при помощи Королевского Флота выдержал одну осаду, то Сингапур сдался после короткого штурма, причем японцы блефовали, сил у них было намного меньше чем у осажденных. И вот сейчас произошла самая натуральная катастрофа, куда там Дюнкерку, там технику бросили, но экспедиционный корпус почти целиком вывезли, благодаря «стоп-приказу» от Гитлера, который остановил прорвавшиеся танки Гудериана.

— Я говорил со Сталиным, он сказал, что Черчилль очень настойчиво просит помощи войсками. В Египет решено отправить всю формируемую польскую армию генерала Андерса — там у них на три дивизии народа будет, да еще столько же гражданских. Англичане берут их в Персии на полное довольствие, вооружат и обмундируют. Взамен к тем двум эсминцам, что передали Северному флоту, отдадут еще три, отправят не десять, а двадцать тральщиков — первые придут с конвоем PQ-17 в Мурманск уже в июле. Кроме того, дополнительно поставят «харикейны» и торпедные катера — поставок танков пока не будет, они перенаправлены в Египет. Англичанам нужно восстанавливать бронетанковые дивизии. На всякий случай решено развернут в Иране на основе двух наших танковых дивизий мехкорпуса и одну мотострелковую дивизию — ситуация может принять нежелательный оборот, ведь у фельдмаршала Роммеля целая танковая армия.

— Одна армия, Андрей, а против нас их четыре, и неизвестно где они выскочат. И под Демянском ситуация не совсем в нашу пользу — половина окруженных тю-тю, через болота прорвалась. И ведь и войска у нас были, и артиллерия, авиацию направил, две бригады «тридцатьчетверок», и все же выпустили их. И заметь — немцы не «коридор» делали, они действительно «котел» покинули. Пусть целиком две дивизии потеряли, а от трех «ошметки» остались, но ведь смогли как-то корпуса Еременко и Морозова оттеснить — нет у нас еще должного взаимодействия, на пустом месте ошибки делаем там, где их быть не должно. Вроде все проработали…

Кулик негромко выругался, с трудом подавил накатившуюся злость. Видимо, сам не учел многие моменты — а в генералах нет уверенности, не «вкусили» они вражеской крови вместе с победами, много ненужных ошибок допускают. Отсюда эти «полу-победы», хотя в реальной истории немцы Демянск больше года крепко держали, и сами его оставили. А тут какая-никакая, а все же значимая победа, пленных больше тридцати тысяч взяли, но главным образом раненых и «астматиков», многие из которых еле ходят. Понятно, что в нюансы вдаваться не стоит, счет по «головам» идет. Сталин, конечно, недоволен, ему хотелось большего, но похвалил, приказал представить отличившихся к орденам и званиям, а две дивизии гвардейскими стали, стрелковая и егерская. Да и ему очередной, уже пятый по счету орден Ленина выдали, сам заслужил, не реципиент, как еще одного «вождя» и орден Красного Знамени за бои под Ленинградом прошлой осенью и этой зимой. А если газеты взять, то на всех его портрет на первых страницах, да статьи о победах в передовицах — какая-то нездоровая кампания восхваления идет…

Американские бомбардировщики В-25 «Митчелл» на палубе авианосца «Хорнет» готовятся к налету на японскую территорию. В советской авиации их считали принадлежащими к АДД — авиации дальнего действия, и никому из вражеских генералов в голову бы не пришла мысль использовать такие тяжелые самолеты с короткой палубы авианосца. Но янки всегда отличались особой «своеобразностью мышления», как и русские — те вообще из одного бомбардировщика ТБ-3 «аэродром подскока» делали для нескольких истребителей…

Глава 26

— Месье, маршал Петен во избежание неприятных последствий, с которыми Франция может столкнуться в самом скором времени, решил передать военно-морской флот Германскому рейху — надеюсь, что это известие вы воспримите с надлежащим спокойствием и выполните в точности все указания вашего главнокомандующего.

Командующий панцерваффе генерал-полковник Гейнц Гудериан обвел насмешливым взглядом трех французских адмиралов, что с выражением крайнего изумления смотрели на него. Мало приятного, когда тебя ночью бесцеремонно выдергивают с постели, а кое-кого прямо с любовницы, а свой штаб ты обнаруживаешь уже занятыми германскими солдатами, причем везде можешь видеть танки. Да-да, именно те самые танки, что вроде стояли на погрузке, а сейчас находятся везде в городе, причем у всех наиболее значимых объектов, таких как арсенал, береговые батареи, аэродромы, радиостанции, казармы, верфи. В городе неожиданно перестали работать телефоны и телеграф, на всех улицах появились германские патрули — панцер-гренадеры держались настороженно, готовые в любую минуту применить оружие. И везде танки с крестами на башнях, рядом с бронетранспортерами и выставленными прямо на проезжей части полевыми пушками.

Какое сопротивление — даже самые отчаянные головушки неожиданно осознали, что если хоть один корабль вздумает открыть огонь, как окажется в очень неприятном положении — немцы заметят суматоху на палубе, и тогда танковые и полевые орудия понаделают на любом корабле множество пробоин. К тому же пулеметы моментально прекратят метания матросов по тревоге — находиться на верхней палубе станет смертельно опасно. И что хуже всего — имя командующего панцерваффе французы хорошо знали, как и то, что он не остановится перед применением самых крайних мер, если потребуется. О репрессиях в случае оказания вермахту вооруженного сопротивления, уже предупреждали через громкоговорители, везде расклеивали листовки. Да и сам вид «проклятых бошей» на улицах говорил сам за себя, они как бы предупреждали, только дернитесь, и будет вам новое «Ватерлоо».

Не дернулись — первая мировая война оставила страшные рубцы на французском народе. Наиболее элитарная и патриотически настроенная его часть погибла в окопах под Верденом, в яростных атаках на Марне, легла на отравленную ядовитыми газами землю в Шампани. А на смену им пришли те, для кого собственное благополучие дороже всего, а жизнь является высшей ценностью — в «свободную Францию» генерала де Голля пошли немногие, все остальные предпочли смириться с поражением, нашлось немало тех, кто подался на службу «третьему рейху», истова ненавидя коммунистов. А сопротивление для евреев и испанских республиканцев, пусть попробуют партизанить, «настоящие» французы о том немедленно сообщат в жандармерию или гестапо, в зависимости от зоны, находящейся или под контролем правительства Виши, либо под германской оккупацией.