Храмов В. - Сегодня - позавчера. Трилогия
Безусловно, я почувствовал, что в СУ-122А, с пулемёта которой я и "причёсывал" немцев, запрыгнул Волчара-Чекист. Но, не придал этому нужного внимания. Он же охранять меня должен! А зря я не ждал подлости с его стороны. Очень зря! Это всё от накопившейся усталости. Надо было погонять по процессору серого вещества мозга их появление, посчитать их. Но, не гонял, не считал. Немца обсчитывал. Априори принял, что волчара - свой. Оказалось - зря! Никому верить нельзя! Никому! Даже себе!
Даже ускоренная реакция не спасла меня от удара в болевую точку.
Мир свернулся в воронку и погас.
- Тихо! - прошипел мне осназовец, склонившись надо мной.
Так! Что нас тут имеет? Я - связан. Вообще - ништяк! Они меня похитили! Как кавказскую пленницу! Тупо! Как же тупо! Я, прям, начал разочаровываться в чекистах. Зачем похитили? Зачем говорить "тихо", если рот заткнут кляпом? Э! Зачем ты меня колешь? Что ты колешь? А шприц-то хоть у вас стерильный? Ты мне гепатит не занесёшь? Что ты ввёл мне?
Ага, я лежу на носилках, которые подняли и ритмично стали качать. Я вижу только небо и ветви деревьев.
Мысли совершили панический круг по голове, выхода я не нашёл, решил - поглядим! А пока несут - надо поспать. Слишком редко и слишком мало я спал последнее время. Слишком. Ещё и "допинг". К тому же и "ярость" сосёт силы как многокиловатный насос! Может, покемарю - выход проклюнется. Как в индийском кино - порву верёвки и раскидаю осназ голыми руками. Потом перебью всех эсэсовцев и выйду к своим. А за моей спиной будет расти ядерный гриб. А я, как истинный герой, даже не обернусь. Или от ядерного взрыва положено в холодильнике прятаться? Блин, этот прикол с холодильником - откуда? Что за бред?
Я сплю. Вот что они мне вкололи. Тупые. Я же - под "допингом"! Разве можно транквилизатор накладывать на нейростимулятор? Поэтому мне такие бредовые мысли в голову лезут. Исходя из пережитого в последнее время и из общего истощения психики, мне должны сейчас сниться или очень-очень бредовые сны, или кошмары. Первое и второе может совместиться - бредовые кошмары.
Ну, вот, началось - рёв. Танковые двигатели. Мир закачался. Не, даже просыпаться не буду. Надоела эта война. И во сне, и - наяву. Надо хоть чуть поспать. Сны посмотреть.
Бегите, бегите! Пешком они решили пробиваться! Как мыши, проскочить!
А вот и "Хайль!". А вот и "Алярм!". А вот и автоматно-пулемётная трескотня. И вот мои носилки, со мной, соответственно, летят куда-то. Почему вверх? А, я - на каруселях в горсаду! Почему так тихо? Где оркестр? Где шум толпы?
Ага, кто-то освободил мои ноги, руки, перевернул меня. Громозека! Сука! Ты! С ними! Заодно! Порешу!
Вдруг глаза Громозеки удивлённо увеличиваются, нас с ним бьёт огромный тугой резиновый мяч, сорвавшийся с рук гигантского клоуна-жонглера Роланда МакДональда, Громозека плюёт мне в лицо горячим, солёным кетчупом, пахнущим железом, наваливается на меня, а потом на нас высыпает несколько кубометров земли какой-то самосвал из своего оранжевого кузова.
Боли я не чувствую, но и пошевелиться не могу. Становиться холодно. Глаза больше не открываются.
Плохой сон! Очень плохой сон! Надо проснуться.
Не, ну её! Лучше плохой сон - чем никакого.
- Прости, командир! - горячий шёпот голосом Громозеки, - Прости Витя! Это я виноват. Прости! Я - завидовал тебе. Мне Даша понравилась, а она - выбрала тебя. И Докторша тебя выбрала. А мне - по лицу. Я не понимал - почему? Только сейчас я вижу - почему они выбрали тебя. Прости! Я - не должен был тебя предавать! Свой долг - не выполнил! Не будет мне прощения! Навсегда! Проклинаю себя! Навсегда!
Странные зигзаги моего сознания. Голос моего охранника умолк. Громозека, как ты меня достал! И во сне от тебя нет спасения!
Часть 3. На обратной стороне.
Возвращение Блудулая
Лучше плохой сон - чем отвратительная реальность. Как же я замёрз! Блин, эти тряпки немецкие совсем не греют. Громозека, причём тут то, что они с трупа? Несколько дней впроголодь, без горячего, без возможности даже костёр развести, общая истощённость - вот причина. А ты - с трупа! Ты бы лучше метнулся на разведку. Тебе, призраку, сущности бестелесной, это должно быть не сложно. Иногда тебе завидую. Ходишь рядом со мной весь в летней парадной форме - и не мёрзнешь. А тут за ночь ресницы смёрзлись. И жрать тебе не хочется. Что ты делал, пока я спал? Почему в разведку не слетал? И не надо опять заводить старую шарманку! Ты - призрак, а не мой глюк! Иди, лети, вынюхивай! Тьфу! Вот ты упёртый! Да тебе это только кажется, что ты не можешь покинуть пределы моего зрения. Ты - призрак! Вон как ты ловко прошёл прямо сквозь древесный ствол! Призрак, значит - вполне самостоятельный. С чего ты решил, что ты глюк, что ты плод моего больного разума? Я - не псих. Наверное.
Кого это ты нашел? Наш? Да понял я уже, что мы проскочили в тыл нашим, понял, не тарахти! Спит на посту? Ну, сам напросился! Ща разбудим этого недотёпу, узнаем, насколько мы промахнулись с этим болотом. Стоит он, дерево подпирает. Винтовку обнял. Давай-ка мы сделаем вот так! Ха! Затвор выскользнул и упал на землю. Не порядок! Спящий караульный даже ухом не повёл.
За полупрозрачными зарослями зачихал и завелся двигатель. Явно - авиационный. Так ты из БАО! Аэродром! Вот это я махнул! Вышел в глубокие тылы.
Караульный проснулся и посмотрел на меня удивлёнными мутными глазами. Я улыбнулся ему, отобрал его винтовку и от души пропечатал в солнечное сплетение. Охранник хукнул и потух. Я не сдержался, пнул его в печень.
Не спи на посту! А если бы не я, а охотничья команда немцев? Прошли бы и вырезали спящих пилотов. Это тебя, бездаря, не жалко. А лётчики - элитный, штучный продукт. Не каждый сможет им стать - тут физиологические способности должны быть. Кроме того - большие затраты в подготовке, большая продолжительность "изготовления". И "доводки".
Давай, давай, убогий, поднимайся. Что ты так удивлён? Ну, посмотри в ствол немецкого карабина. Интересно?
- Вставай! - голос мой был хриплым. Сколько же времени я рта не раскрывал? А зачем? Громозека меня и телепатически слышит.
Не понимает. Вот! Волшебный пендель опять сработал!
- Веди меня к начкару.
- Ты наш?
- Посмотрим. Давай, топай.
- Винтарь верни!
- А шнурки тебе не погладить? - опять пнул я его, - Спать он на посту вздумал!
Повёл он меня под моим конвоем. Миновали посадку. Просыпающийся народ на аэродроме, суетящийся вокруг накрытых маскировочными сетями самолётов, удивлённо смотрел на нас. А что тут удивительного? Ну, подумаешь - грязный, обросший чувачёк в гражданских штанах и немецких сапогах с их коротким голенищем, в немецкой же шинели со споротыми знаками различия, в свалявшемся, дырявом треухе ведет под прицелом немецкого карабина недотёпу из БАО.
Так вот вы какие, "горбатые"! ИЛ-2, легенда.
Нас окружили. Щёлкают затворы.
- С кем имею честь? - спросил я.
Ага, ты, значит, старший из присутствующих. А зачем ты требуешь сложить оружие? Да, пожалуйста! Патронов к карабину уже давно нет. Все расстрелял. Доложил, что этот раздолбай спал на посту.
- И кто ж это тут такой наглый? - спросил ещё один тип. Ого! Целый полковник ВВС!
Я представился, доложил, что сбежал из плена и выходил к своим.
Арестовали меня. Что ж, вполне ожидаемо. Хорошо, бить не стали. Кто такие военнопленные? Враги народа. Я - враг народа!
Враг народа
Я - враг народа! Я - изменник! Как так? Как так получилось? Это же пипец полный! И ничего не изменить! Ничего не исправить!
Эти мысли у меня с рёвом носились по контуженной в очередной раз голове, как болиды Формулы 1 по кругу стадиона. По кругу. Замкнутому кругу. Из которого нет выхода. Ничего не изменить! Ничего не исправить!
И ничего больше в голову не лезло, кроме этих: "Ничего не изменить! Ничего не исправить!"
Я был в таком состоянии, что ничего не видел вокруг. Это позже я вспомнил, как я очнулся под телом Громозеки, как разгребал левой рукой землю - правая была перебита. Как я кровью не истёк?
Вспомнил позже, как обнаружил отсутствие оружия, снаряжения, ремня, берц. Рядом валялись разбитые в хлам керзовые ботинки, как я разрывал гимнастёрку на полосы, как бинтовал грязными лоскутами руку, как обувал эти лоханки - босиком всё одно хуже.
Потом я вспомнил, как прибился к группе из четырёх бойцов ИПТАП, как на нас налетели немцы, как получил прикладом в лицо. Как слышал хруст ломаемого носа, падая в темноту обморока.
Это было потом. А сначала - только беспросветное отчаяние. Ничего не изменить! Ничего не исправить!
Нас, как стадо баранов, гнали в тыл немцев. Больше пяти десятков пленных гнали только трое немцев. С карабинами. И мы, как бараны, шли. Настолько сильно меня пришибло самим фактом моего пленения, что я этого даже не видел. Вот когда надо было бежать! Что, я не смог бы подбить на побег эту группу бойцов? Смог бы. Легко. Но, не сделал.
