Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад

— Здорово, мужики, — кивнул я. — Есть две копейки, чтобы позвонить?

— Нет, — проворчал невысокий и коренастый парень.

— А закурить найдётся? — спросил Гаврилов.

— Не курим, — опять крякнул этот же крепыш.

— Как же вы так живёте, у себя в МВД? — улыбнулся я. — Ни денег у вас нет, ни курева, мотаетесь чёрт-те где. А, между прочим, сейчас ваши подруги с кое-кем пошли в кино.

— Слушай, Никонов, — прорычал самый здоровый из троицы, — отцепись. А то, как бы не получилось, как в прошлый раз.

— А что было в прошлый раз? — криво усмехнулся я. — Напали втроём на одного. Как бандиты ударили со спины. Лично мне было бы стыдно таким поступком хвастаться.

— Проходите мимо, товарищ Никонов, проходите, — прошипел коренастый. — У вас своё начальство, у нас своё. И у нас приказы не обсуждают.

— Пошли, Володь, — улыбнулся Юрий Гаврилов, — ведь все преступления в стране уже раскрыты, так? И теперь можно побегать за футболистами, правильно?

— Кстати, на «загнивающем западе», такой ерундой органы правопорядка не занимаются, — добавил я, прежде чем мы пошагали к своей команде.

«А ведь это серьёзная проблема, — подумал я. — Если им приказали, то они в Тбилиси полетят и поселяться рядом с футбольной базой в районе Дигоми. Думай, Володя, думай, как из передряги выбраться. Непременно должна найтись хоть какая-то мизерная щелочка, так как безвыходных ситуаций не бывает».

Глава 10

В четверг 15-го ноября накануне матча с одесским «Черноморцем» никакого серьёзного тренировочного занятия не было, и быть не могло. Мы 20 минут погоняли квадраты на местном стадиончике, который назывался «Спартак». Затем побили по воротам после 30-метровых переводов мяча, что исполняли Юрий Гаврилов и Фёдор Черенков. И главным обязательным условием было попасть в рамку ударом с лёта, находясь под очень острым углом. А закончили занятие мини-турниром по так называемому футбольному волейболу, когда можно играть любой частью тела, кроме рук. В общем, было сделано всё, чтобы психологически и физически разгрузить футболистов, после вояжа в Ташкент. Не знаю как остальных, но лично меня от этих авиаперелётов немного покачивало и даже подташнивало.

Во второй половине дня команде объявили свободное время, потребовав от парней, чтобы те явились к ужину в гостиницу «Континенталь», что на Дерибасовской улице, без признаков алкогольного опьянения. «Вот и замечательно», — подумал я, направляясь в свой номер, дабы как следует отоспаться. Однако Николай Старостин, не дав завалиться на боковую, вытащил меня на прогулку вдоль Приморского бульвара. Сейчас, в ноябре, в Одессе было хорошо: 12 градусов тепла, красно-бурые листья на деревьях и минимум шумных и суетных туристов.

— Мне, Володь, в феврале стукнет целых 78 лет, — крякнул «дед». — Признаюсь честно, что с вашей бандой мне всё тяжелей и тяжелей тягаться. Тут ещё эта история с Чурбановым на нервы давит. В общем, я тут подумал, посоветовался с Андрюшей, пора нам найти нового главного тренера. Как считаешь, кого из свободных специалистов лучше пригласить?

— Было бы кого, он бы давно нас тренировал, — проворчал я. — У нас в Союзе с тренерской школой даже не беда, а катастрофа.

— Считаешь? — удивился Старостин, с которым мы медленно вышагивали по осенней аллее.

— Когда киевское «Динамо» в 1975 году выиграло Кубок кубков и Суперкубок, то почему-то все решили, что это было сделано благодаря высокой физической подготовке, — хмыкнул я. — И ведь никто не взял в расчёт, что киевлян вытащили два одарённых от природы футболиста: Буряк и Блохин. Поэтому теперь у нас каждый тренер — это Валерий Лобановский в миниатюре. Быть Лобановским в миниатюре мозги не нужны. Начни гонять своих подопечных как сидоровых коз, и сразу авторитет поползёт вверх.

— Не знаю, не знаю, — проскрежетал «дед». — А что ты предлагаешь, вообще не бегать?

— Бегать, но моделируя реальный футбольный матч, — кивнул я. — За 90 минут футболист в среднем пробегает 10 километров. И пробегает он это расстояние за счёт коротких рывков и даже прыжков. Вот такие рывки и надо тренировать. Толку бегать 200 метров, когда игре нужно ускориться на 20? По сути футболист — это сильный и мускулистый спринтер. И мускулы нам нужны, чтобы удачно играть корпусом.

— Хочешь сказать, что Лобановский и те, кто ему подражают, тренируют стайеров, бегунов на длинные дистанции?

— Вот именно, — поддакнул я. — Скажу больше, парни после сверхнагрузок элементарно тупеют, и как следствие — паса нет, дриблинга нет и игры нет. Это же просто безумие — набрать в команду футболистов, у которых есть талант и природные задатки к умной игре, и переделать их в легкоатлетов. Я ради интереса посмотрел результативность в сильнейшем на данный момент чемпионате Германии. Там тоже выступает 18 команд, 8 из которых забивают либо два, либо больше мячей за игру. И только один клуб аутсайдер, кажется Айнтрахт, забивает чуть меньше одного гола. У нас на этом фоне всё уныло: 4 команды кладут меньше одной штуки. И кроме нашего «Спартака» никто в среднем не забивает два и более мячей.

— А может быть, наши команды просто-напросто хорошо действуют в обороне? — возразил Николай Петрович. — В Италии команды тоже мало забивают.

— Про Италию ничего сказать не могу, но чтобы в защите поставить «автобус», большого ума не надо, — хмыкнул я. — Допустим, команды из нижней части турнирной таблицы против нас ставят «автобус» с «троллейбусом» и это оправдано. Но ведь они и друг против друга играют от глухой обороны.

— И что ты мне предлагаешь? — захохотал Старостин. — До ста лет тренировать?

— Следующий год будет очень тяжёлый, — сказал я, мысленно представив, как мы будем биться на три фронта: в еврокубке, в кубке и чемпионате СССР, а потом с небольшим перерывом пройдут чемпиона Европы и Олимпиада. — И если Романцев не восстановится, то пусть он с Ярцевым тренирует дубль и молодёжку. А в 1981-ом пускай эти друзья-товарищи берутся и за основу «Спартака». Кто из них первый, а кто второй, время покажет.

— То есть, если нет нормальных специалистов в стране, то нужно их воспитать в своём коллективе, так? — улыбнулся «дед», когда мы добрели до памятника Дюку де Ришелье, который как две капли воды был похож на римского императора Юлий Цезаря. А возможно это и был изначально памятник Цезарю, который чтоб не выбрасывать, переименовали в Дюка де Ришелье. По примеру скульптурной композиции Минину и Пожарскому. Те босоногие и полуголые мужики в своих античных тогах тоже больше напоминали Аристотеля и македонского хромоногого царя Филиппа Второго, что беседуют на берегу теплого Эгейского моря.

— А может Бескова обратно позвать? — после небольшой паузы предложил Старостин. — Он вас быстро возьмёт в ежовые рукавицы.

— Если хотите, чтобы в команде снова начался раздрай, чтобы Юру Гаврилова из-за его длинного языка турнули под зад коленом, а Федя Черенков залёг в клинику с психическим расстройством, то возвращайте, — пробурчал я. — Я тогда сам в «Динамо» попрошусь.

— Нет-нет, такие перемены нам не нужны, — пророкотал Николай Петрович. — Ты мне вот ещё что скажи, а что с Сашей Калашниковым в последние дни происходит? Какой-то он как будто не свой.

— Немного похандрит и придёт в норму, — пожал я плечами. — Я думаю, что история с товарищем Чурбановым и его коснулась каким-то боком.

И вдруг я вспомнил, что в то утро, когда на меня совершили нападение неизвестные сотрудники МВД, Саша Калашников должен был находиться рядом. Однако он как-то резко передумал ехать на базу утром и укатил в Тарасовку ещё с вечера на электричке вместе с Фёдором Черенковым. Следовательно, с ним провели небольшую профилактическую работу. Вот он от меня сейчас и шарахается. Запугали видать, Сашу Калаша. Не ожидал я этого от друга, не ожидал.

— Кхе, — кашлянул я. — Николай Петрович, помните, мы говорили о возможном усилении?

— Я, Володя, хоть и старый дед, но склерозом ещё не страдаю, — усмехнулся Старостин.