Картограф (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн"

– Восемьдесят два рубля восемьдесят копеек, – я и это-то не успел запомнить, а он уже поправился: – Годовое жалование. А ежели в месяц…

– Понял я, понял. А вот скажи, если, к примеру, воевать нам придётся, ну, как если бы бандиты те на нас напали, то тогда какие надбавки полагаются?

Поручик очень удивился такой постановке вопроса:

– Так мы же не на войне. В баталиях не участвуем. Да даже если бы и пришлось, то всё одно, также. Жалование оно жалование и есть.

– Ясно. Ну, а мне ты, сколько собирался заплатить?

– У прапорщика годовое жалование пятьдесят семь рублей шестьдесят копеек, сам, поди, знаешь, вот и считай.

Вот сказать ему, что я, ну, совершенно без понятия, много это или мало?

– Хорошо, – согласился я, не шибко понимая, на что подписываюсь. – Только давай тогда, ещё пару моментов обговорим.

– Каких?

– Я так понимаю, войска из Самары подойдут или завтра, или послезавтра. Ну, так вот, давай их здесь подождём, а ты меня пока поучишь своей мензульной съёмке.

– Я тебя и на месте учить смогу, и по дороге, – демонстрируя явное нетерпение и готовность выдвигаться прямо сей момент, заявил поручик.

– Чудак человек! – возразил я ему. – Да нельзя нам сейчас в дорогу! А ну, как бандиты на деревню нападут? Тут-то с ними воевать не кому, кроме как нам. Понимаешь? На ближайшие пару дней только мы для них защита и опора. И вот тебе ещё одна причина здесь и сейчас… – в этот момент до меня дошло, что всенепременно брякну туфтологию. Быстро подыскать правильный синоним у меня не вышло, и я шлёпнул, первое пришедшее в голову: – Здесь и сейчас оставаться тут.

Старинов помолчал, глядя мне в глаза, и задал довольно провокационный, на мой взгляд, вопрос:

– А будь ты на месте их предводителя, ты бы напал на деревню, которая в тридцати верстах от сильного гарнизона?

Шалишь, Рома! Не того человека ты на мякине провести собрался:

– Будь я на его месте, я бы точно напал на небольшой обоз с малюсеньким отрядом. Вот это то, что я бы сделал обязательно. Поэтому и говорю тебе, что в сложившейся ситуации для нас правильнее сосредоточиться именно на своей задаче, а не соваться в самое пекло. Тем более, что в самом ближайшем будущем прибудут специально обученные люди.

– Боишься, так и скажи, а то ситуация, задачи… – разочарованно произнёс поручик.

Ого! Паренёк меня на слабо взять решил? Не пройдёт у него этот номер! И у других уже давно не проходит, и у него не пройдёт.

Я выпрямился, принимая горделивую позу оскорблённого в лучших чувствах дворянина:

– Не тебе, Рома, меня в трусости упрекать! У меня и дырок-то на тушке хватает, а уж сколько я сам патронов извёл – у тебя на возу не уместится. И вот как человек бывалый, я тебе говорю: твой отряд слишком слабо экипирован для борьбы с превосходящими силами противника. Тем более что это как раз они будут действовать из засады, а не мы. Так что нехрен подставляться! Придут регулярные части, пусть они и воюют, а у нас своя задача, и времени у нас на неё и без того в обрез. Да, и ещё вот что: если у нас в отряде потери будут, то дело это отнюдь не ускорит. И я тебе сейчас не про убитых говорю, а про раненых. Их, как ты понимаешь, с места боестолкновения в тыл эвакуировать придётся для госпитализации, и что характерно, силами оставшихся в строю. То есть… – я сделал паузу, чтобы он мог прокачать ситуацию.

Поручик оказался парнем неглупым, немного поразмыслив над моими словами, он произнёс:

– Пожалуй ты прав. Так как ты предлагаешь, действительно лучше. И ещё… – он выпрямился и сказал: – Я должен у Вас, господин прапорщик, просить прощения за свои необоснованные подозрения, и надеюсь, что Вы примите мои извинения.

При этом он так прикольно головой кивнул, что мне стало смешно:

– Не парься, Рома! Не ты первый.

Я вдруг подумал, что парень-то, должно быть, из штабных, повоевать ему не довелось, а тут только такой подходящий шанс выдался, как его сразу же обломали.

– Господин поручик, не кручиньтесь. Хватит на Ваш век боевых действий. Ну а, если всё-таки не хватит, так и это тоже беда не великая. Вы мне про карту ничего не сказали. Будете брать? Или как?

Старинов принял величественный вид и очень достойно, на мой взгляд, ответил:

– А Вы, господин прапорщик, мне ничего не сказали про цену за Вашу карту.

Ай, молодца! Наш человек! Деловой подход – это правильно:

– Мне нужны документы, деньги и другая одежда, – произнёс я как можно серьёзней, искренне полагая, что прошу я не много.

Поручик, как мне показалось, слегонцухи сник:

– Документы… с документами нужно к его светлости. Или хотя бы к Ватулину в Самару.

Ху изыт мистер Ватулин? Именно этот вопрос, только другими словами я задал Елизарычу.

– Как кто? – удивился моему невежеству тот. – Милостью Государя Императора драгунский полковник, командир Самарского полка.

Ага, вот значит как. Получается в Самаре я смогу выправить себе документы. Ну, теоретически. А на практике? Что я ему скажу? Кто я?

Песня про отдельную секретную пластунскую бригаду в его случае не зайдёт. Даже пробовать не стоит. Это вам не заурядный военно-картографический поручик, это целый полковник. Милостью самого Государя Императора, между прочим.

О! Вот мы как поступим. У меня же карты и пораритетнее имеются. Одну Ромику загоним. Это чтобы переодеться, ну и, деньги на первое время, а ещё одну товарищу полковнику на ксиву сменяем. Ему же, кстати, и третью сбыть можно, типа на презент для его светлости генерал-губернатор-поручика Семихватова.

– Слушай! – воскликнул вдруг Старинов. – А ведь тебе действительно к Ватулину надо. Ему сейчас каждый офицер – подарок судьбы. Он тебя и в чине сразу же восстановит и в службу определит. Ты главное скажи, что в пластунской бригаде служил. Вот он обрадуется… – сам же поручик при этих своих словах, почему-то погрустнел. – Вот он обрадуется, – печально повторил Елизарыч. – Да-а-а. А мы… Да что мы?! Всё одно не успели бы.

Ух ты! Значит, появлюсь я пред светлы очи императорской милостью полковника Ватулина, как меня тут же замобилизируют в армию. А чего? Великий Пётр Алексеевич Первый горазд был на такие штуки. Как дать выпить забреют меня, сиротинушку, в солдаты. Ну, или в офицеры, что тоже не сахар. А там и до бессрочной командировки в какой-нибудь курортный городок типа Тобольска не далеко. Так что нет, уж лучше вольнонаёмным геодезистом пару-тройку месяцев повкалывать, хоть денег заработаю. Наверное.

Ладно, раз уж меня теперь не ищут, пойду с товарищем поручиком в уездные карты играть.

Получалось, правда, что документов у меня теперь долго ещё не будет. А что с одеждой?

– Андрей Иваныч, – начал поручик. – Я вот смотрю на платье, какое на тебе, и диву даюсь, как всё толково придумано и ладно подогнано, да и сукно не в пример нашему, не иначе европейские мастера шили?

– Ну, есть такое дело, – я не стал его разочаровывать.

– И в походе удобное?

– Не без того.

– Так отчего ж ты его переменить-то желаешь, раз оно удобно?

– Да оттого, дражайший Роман Елизарович, что именно в походе и удобное, а в обычной жизни… – я не нашёл подходящего слова и решил использовать другой аргумент: – Да сколько ж можно в одной одежде бессменно ходить, его и постирать надо, и поберечь.

Наверное, последний пункт показался поручику самым убедительным, и он согласился:

– Так и быть, подыщем чего-нибудь. А то давай, до Красного Яра повременим, село-то поболе этого будет. Чай, и лавка какая найдётся.

Я совсем по-дружески хлопнул его по плечу:

– Договорились. А сейчас пошли, поглядим на объект, который нам оборонять придётся.

Поручик кивнул, и мы вышли на улицу.

Старинов окликнул проходивших мимо Данилыча со старостой и сообщил им своё решение задержаться в деревне на пару ближайших дней. Новость явно обрадовала их обоих, Данилыч тут же поспешил донести приказ командира до подчинённых, а староста поинтересовался, не потребуется ли что-нибудь нашему отряду.