Узнавать Отражение (СИ) - "Ande"
Светка была мрачной. Ясное дело. Икона стиля, объект обожания и поклонения... И такая история. И многое прояснилось без всяких разговоров.
- Ну что, посмотрел? - угрюмо спросила меня Майрина - ступай, я буду маму кормить...
Она полезла в холодильник и загремела кастрюлями. Я только сейчас заметил, что испачкал футболку. Стащил, отнёс и бросил в стиралку. Натянул свитер на голое тело. Достал из правого внутреннего кармана пальто пачку денег, что поменял. Вернувшись заявил Светке , положив это на стол:
- После того что произошло между мной и Людмилой Ивановной, я, как честный человек обязан жениться. И мы с ней - сами в состоянии оплачивать медперсонал. Ты, Светлана, уж проследи...
В процессе моей рассудительной речи она осатанела так, что даже не смогла сразу ничего ответить. А я еще и добил:
- И не нужно вот мне здесь сопеть. Я ценю, что ты платишь деньги, что бы побыть со мной. Но это унизительно...
Фурия - нет. Это слабо. Она надавала мне пощечин. Она пинала меня ногами. Пыталась царапаться. При этом шипела гюрзой:
- Сволочь, скотина!!! не смей прикидываться хорошим, урод. Все вы козлы, а ты особенно...
Я ее схватил и прижал к себе, лишив подвижности рук. Она все равно пиналась, а я шептал ей на ушко:
- Кто тебе сказал что я хороший? Ты бы только знала какие грязные мысли у меня на счет тебя...а ведь я еще и мутант. Да-да. Помесь кролика и черного кобеля. - тут она все ж фыркнула - Ну, успокоилась?
Не, и со злой Светкой целоваться ништяк. И я пошёл обуваться и одеваться. Понятно, что нужно свалить, что бы дамы пришли в себя. Но я все ж не выдержал. Распахнув дверь на выход, громко сказал:
- До свидания , Людмила Ивановна. Света, завтра я заеду за тобой в восемь утра. Сделай мне кофе покрепче. И не забудь погладить мою футболку!
И захлопнул дверь когда в неё прилетела и разбилась фаянсовая кружка.
Пока я ехал домой, сердце разрывалось от жалости. Мне было невыносимо ее жалко. В последнее время она света белого не видит. Работа - больная мама - снова работа, и так бесконечно. И понятно, что я для нее - какое ни есть, но всего лишь развлечение.
Но потом я подумал - какого черта? Какая разница как мы оказались в одной постели? Но вот то, что будет потом - зависит от меня. Уж облегчить ее жизнь я вполне смогу , а там посмотрим.
Дома меня застал звонок доцента Лернера. Паша, где ты пропадаешь? Слушай внимательно. Приказ ректора о твоем зачислении в аспирантуру подписан. Немедленно поезжай в институт, оформляйся. Зайдешь к нам на кафедру. Если меня не застанешь, я оставлю тебе материалы. Через месяц, Павел, я жду от тебя статью для «Экономической Газеты». И зайди в ректорат, забери студенческий, то есть ученический, короче, разберешься…
Светка к утру успокоилась. Лишь ядовито съязвила про геронтофилов и облом. А я с грустным энтузиазмом соглашался поменять мать на дочь. Страшная конечно, и с головой не дружит, но потерплю. Хоть футболку погладила. А кофе варить так и не научилась.
Ее мама, кстати, совсем молодая женщина. Пятидесяти еще нет. В нормальных условиях - приятная и интеллигентная. Таджичка Гуля оказалась весьма вменяемой особой, с отличным русским языком. Короче отвёз Светку, и помчался в Выхино.
Евгений Николаевич Городовиков - зав кафедрой, доктор наук и вообще… был со мной любезен с ноткой сочувствия. Дескать, быть в аспирантах у Лернера … ну ничего, Паша, мало ли какие в жизни беды случаются…А в общем, на кафедре меня восприняли доброжелательно. А мне вдруг было очень приятно снова побродить институтскими коридорами в период сессии…
Попутно размышляя, что про это время потом будут гнать такую пургу! Но реальность вот она. Зима девяносто второго. У дверей аудиторий толпятся парни и девчонки, азартно ожидающие экзаменов, и плевать всем на политику…
Приехав домой с кипой материалов, собранных Лернером и Фаисом, я был настроен серьёзно. Дескать пора уже двинуть экономическую мысль к неведомым высотам. Вот только бутер съем.
Но ещё только уминая кусок хлеба с колбасой, и запивая это чаем, я снова пришёл в раздражение.
Я сообразил, что разучился писать. Не то что бы совсем. Но накатать листов десять - пятнадцать( много больше) текста от руки, считаю пыткой.
А из оргтехники у меня - лишь шариковая ручка, и пачка бумаги формата А4, что мне подарили на кафедре.
Так что усевшись с кружкой чая за стол, я для начала составил список потребного. Как то: компьютер с периферией, дискеты, ленты для принтера...в общем я слегка озверел. А с учётом того, что я даже не знаю где это все брать... решил проконсультироваться у Светки, и созвониться наконец со знакомыми. Наверняка уже работает какой рынок в Митино...Да и сходить в арендованную американцами квартиру. У Фаиски в комнате стоит печатная машинка. Лишней не будет.
А пока, решил поработать умственно. Изучить, что там Фаис с Марком Семеновичем готовили...
Вполне себе структурированные в блоки заметки, помеченные размашистыми правками Лернера...
Но вникнуть я не сумел. Зазвонил телефон.
- Привет, Пол! - это был мой арендатор Бенджамин Салливан. Американец, сотрудник американского фонда, и, как я понял, глава наблюдательного офиса этого фонда в Москве.
- Ты знаешь, Пол - сказал он мне несколько нервно - мне кажется, у нас катастрофа.
-Что случилось?
- У нас по потолку течёт вода, Пол. Кажется, она горячая...
- Бегу, Бен. Не нервничайте, сейчас разберемся.
И я рванул отрабатывать жирную арендную плату...
Глава 14
Американцы Джек Грэм и Бен Салливан — ребята простые. При заселении они мне рассказали, что основной интерес их руководства — состояние экономики России. Всегда полезно иметь возможность взглянуть на ситуацию изнутри. А то и поучаствовать в чём-то. Никто меня в детали посвящать не собирался, но у меня возникло подозрение, что их боссы приторговывают долгами СССР. С упразднением Госбанка СССР котировки по ним были приостановлены, но недавно возобновились. Можно было знатно навариться.
Это к тому, что квартира Дашкиных снята именно для того, что декларировалось, — под наблюдательный офис. Когда я при их заезде озаботился вопросами постельного белья, они меня тормознули. Рассказали, что снимают квартиры в гостинице «Волга», что рядом со Склифом, Садовым и Тремя Вокзалами.
Когда я честно сказал парням, что арендная плата за квартиру Фаиса — более чем большая, они засмеялись. Однокомнатная Интуристовская квартира в гостинице «Волга» обходится им в семьдесят долларов в сутки. А небольшой, двухкомнатный офис официального представительства «Gloria Foundation» в Хаммер-центре на Пресне, стоит больше чем в пять тысяч долларов в месяц.
Не скрывая удовольствия, эти двое мне рассказали, что лохи из «S&P» сняли для тех же целей квартиру на Кутузовском за три с половиной тысячи. А дебилы «Fidelity Investments» и вовсе разместили наблюдательный офис в Крылатском!
— Лучше, чем у нас, Пол, ни у кого нет офиса! — заявил мне Бен. — За скромные деньги, с роскошной локацией, удобным подъездом и отличным видом из окон...
Естественно, я тут же по приколу сообщил им, что через полгодика повышу арендную плату, раз так. К моему удивлению, они вполне серьёзно согласились. Дескать, и правильно, Пол. Сильно не наглей, долларов пятьсот-семьсот дополнительных мы легко из боссов выбьем. Да и мы съедем в жильё поудобней, чем эта «Волга». Я тогда ещё подумал, что даже просто торговать видами Москвы — и то выгодно. Не зря москвичей не любят.
Короче, спустя совсем немного времени я прибыл на место катастрофы. Правда, я бы не назвал это катастрофой. Всего лишь прорвало трубу отопления. В комнате Фаиса, с потолка лилась вода.
Прибыв на место, я продемонстрировал жалким рабам прогресса стойкость пред стихией. Немедленно пошёл к вахтёрше, и от неё связался с жеком, домкомом и лично главой оного - Элеонорой Эдуардовной.
Дело в том, что сами американцы в это время реально работали. Джек говорил по телефону со штатами( я снова порадовался что оплата межгорода/медждународных - за счёт арендатора). А Бен вдумчиво ваял какую-то таблицу на компьютере, не обращая внимания на бедлам вокруг.
