Узнавать Отражение (СИ) - "Ande"
— Да ты ебнулся, Митяй, — почти прохрипел дед, попытавшись закрыть собой открытую дверь и став уже почти зелёным.
Я оперся о лопату и присмотрелся. Трое ражих таких молодца под тридцать. И два крысёныша лет по восемнадцать. Спокойно и не торопясь обступили нас, оставив в тылу такси с водилой.
Видя, что дед сейчас реально упадёт в обморок, я придержал его. Помог сесть на высокий порог гаражной двери. И повернулся к этому Митяю:
— Не видишь, что ли, человеку плохо? Хули надо?
— А ты ещё кто, нахер? — повернулся он ко мне. — Давай, чисти снег, чтоб мне выехать. Да поеду я. Степа мне за долги машину отдал. Правда?
И он попытался то ли дать пощёчину, то ли стукнуть старика...
Я перехватил его руку и оттолкнул:
— Охуел, что ли? Ты кто вообще, урод?
— Я здесь хозяин, — заявил мордатый. — И все мне здесь платят. А со Степой у нас давно вопрос нерешённый есть. Вот и порешаем. Понял? Или ты за него платить хочешь? Так давай, и за наглость ещё с тебя причитается.
Он повернулся ко мне, похоже, собираясь съездить мне в бубен. Двое его пристяжных двинулись к нам, и я не стал ждать.
Очень серьёзно ткнул этого Митяя черенком лопаты в солнышко. Отбросил ту лопату — так себе, вообще-то, оружие, снежная лопата.
Больше не обращая внимания на него, ушёл от удара того, что слева. Впечатал его ускорение в железные ворота его же головой. А попытку того, что был правее, схватить меня за шиворот я пресёк, вывернув протянутую ко мне руку до отчётливого хруста. Да хорошо так пробил по голени. Он заорал.
Я быстро огляделся. Два крысёныша лежали поодаль в снегу, и таксист Игорь как раз завершал воспитание коротким прямым в нос одного из них. Плюс ему. Про поддержку разговора не было. Да я и сам бы справился. Но приятно, что нормальный парень вроде.
Он между тем очень так с оттяжечкой исполнил ногой по ребрам второму и скомандовал:
— Сдристнули отсюда, быстро!
Эти плоды лучшего в мире советского образования мгновенно не только всё поняли, но и рванули как в рекордном забеге. А таксист обернулся ко мне, оценил ситуацию и ухмыльнулся:
— Дополнительная услуга.
— Обижаешь, командир, — кивнул я. — Присмотри.
Глазами показал на лежаще-сидящих рядом быков и присел перед дядей Степой.
У того отчётливо тряслись руки, и он никак не мог открутить крышку цилиндрика с валидолом. Отобрал, открутил, дал ему таблетку. Он кинул её в рот. Пробормотал, что сейчас отпустит, Паша, подожди...
За это время таксист Игорь образцово присмотрел. Обернувшись, я увидел лежащими мордой в землю двоих. А Митяя, упавшего на колени и уткнувшегося лицом в землю, он в этот момент опрокинул на снег ногой. Перехватив взгляд Игоря, я кивнул и снова повернулся к деду:
— Что это было, дядя Степа?
— Я не верил, — Степан Антонович уже дышал почти нормально, и цвет лица стал не такой зелёный, — мне говорили, что он тут повадился деньги вымогать...
— Митяй?
— Да. Он работал у меня водителем. Я был директором филиала Первого автокомбината... он пил сильно. Как поймали его на линии с запахом — уволил. Отец у него — такой мужик был хороший. Начальником колонны был...
— То есть вы знаете, где этот урод живёт?
— Да, — поднял дед на меня глаза, — тут недалеко, на Карамышевской...
Я повернулся к лежащим рядком недобандитам. Наклонился, перевернул Митяя на спину. Профилактически выписал ему по скуле и сказал:
— Смотри на меня, сука.
Тот испуганно захлопал глазками, запорошенными снегом и грязью.
— Я знаю, где ты живёшь. Если Степан Антонович мне хоть слегка на вас пожалуется, Митяй... пиздец тебе, просто гарантирую. Ты всё понял?
Тот испуганно закивал. Обычное дело... получив внятные и болезненные разъяснения собственной чмошности, они некоторое время тише воды...
Ну и отправил я их. А что с ними делать? Наблюдая, как покряхтывая и постанывая и баюкая руку они уходят, я слушал Степана Антоновича:
— Вы не подумайте чего, ребята. Я думал, что среди бела дня всё обойдётся. А мне — что делать? Водить я не могу, летом пару раз на дачу съездил и понял, что всё, отъездился... А пенсии не хватает. Да и жена пенсионерка. А детей у нас нет, помочь некому... Ну как мне быть…
Я достал сигареты и закурил. Игорь отверг моё «Мальборо». С достоинством закурив свой «Уинстон». Скажите пожалуйста...
— Значит так, — прервал я деда, — машину я у тебя, дядя Степа, покупаю. За пятьсот долларов.
Рядом присвистнул таксист.
— Только оформим мы всё доверенностью. Есть у тебя знакомый нотариус, Степан Антонович?
— У меня здесь, на Мнёвниках, начальник ГАИ — друг. Завтра номера повесишь, — несколько заторможенно ответил дед.
— Нет времени. Есть нотариус? Чтоб сегодня?
— И не посмотришь тачку-то?
— Гм, Степан Антонович. Что б у начальника автофилиала тачка, да неисправна? Или ты, дядя Степа, неликвид впариваешь?
— Ну ты, Паша,... я благодарен тебе, конечно, но хамить-то зачем? И это, пятьсот долларов — это сколько в наших?...
- Это дохуя, дед Степан- раздавил окурок подошвой таксист...
Дальше всё было достаточно быстро. Мы завели ухоженные вишнёвые «Жигули» ВАЗ-2101. Со мной за рулём и дядей Степой пассажиром, колонной приехали к метро «Полежаевская». Там встали у заправки, ввиду толкучки у метро, и серых «Жигулей»-«девятки» с картонной табличкой «Обмен валюты» на лобовом. Я попросил Игоря разменять баксы. А мы с дедом поехали на Куусинена, к нотариусу.
К тому моменту, как я получил на руки доверенность и все документы на тачку, подъехал Игорь и вручил деду две пачки сотенных — побольше и поменьше. Курс у менял сегодня — сто пятьдесят. А я добавил ещё четыреста баксов.
Растерянный старик начал что-то лопотать, но я попросил Игоря отвезти его домой. Добавив, что приглашаю таксиста пообедать в ресторане «Берёзовая Роща», что дальше по Куусинена. Буду ждать…
- Думал, я не приеду? — Игорь был весел и энергичен. — Я не отказываюсь от халявы. Да и мой гонорар стоит обсудить. Ты помнишь, что мы договорились на триста семьдесят?
- Жадность не красит человека, — я протянул ему меню.
- Я не расслышал, что не красит московского таксиста?
- Вот! Был бы ты таксист, то и разговора бы не было, — я протянул ему сто баксов. — Но ты явно то ли шпион, то ли принц за рулем такси...
Он задумчиво взял сотку... Подошедшей официантке мы сообщили про салат «Московский», рассольник и котлету по-киевски. Без алкоголя, но с компотом.
- Мне нужно этого Митяя убить? — мы в молчании расправились с рассольником.
- Ладно тебе выделываться. Ты ведь и брать те баксы не хотел. А уж чтобы кого-то грохнуть всего за сотку? Рассказывай о себе.
- За целую сотку просто рассказ? Еще столько же, и я напишу роман.
- Давай синопсис, посмотрим...
Не запнувшись на слове «синопсис», он мне рассказал в общем-то банальную историю.
Бывший студент Ярославского политеха. Завалил сессию, угодил в армию. И не куда-то, а в Псковскую дивизию ВДВ. Откуда на полгода оказался в Афгане под самый вывод. Дослуживал снова под Псковом. Вернулся в родной Углич весной 91-го.
А летом — вляпался. Всё тоже банально. Вечер, он, она, прогулка, уроды. Троим уродам — сотрясение с вывихом. Герою — обожание с искромётным сексом. Однако — последствия.
Один из уродов — сын шишки. На момент инцидента — сын второго секретаря горкома. А сейчас — вице-мэра. Который потребовал негодяя, избившего его мальчика, показательно наказать.
Дальше всё тоже банально. И подруга вдруг забыла, как было дело. И прокуратура возбудилась.
Из банального течения жизни выбились менты. Они нашли преступника Игоря и посоветовали ему свалить куда подальше. Пока история не забудется. Оказывается, потерпевший сынок — тот еще козел. Уже отсидел на местной зоне год по хулиганке и сильно достал ментов недосягаемостью. Спасибо тебе, Горыныч, что хоть ты ему табло подрихтовал.
- У меня в семнадцатом таксопарке дядька работает. Осенью лег на операцию. А я пока ему место грею. Сам поди знаешь, в таксопарк так просто не попадешь. Там же, на Петушкова, и комнату снимаю. У бабули - божьего одуванчика.
