Атаман (СИ) - Вязовский Алексей

— Неправда! — накинулся я на зачатки русского либерализма. — В нашем уставе сказано: наказывать, но не калечить! Избавляйся, Женя, от привычки сравнивать нас с Европой и делать неверные выводы.

Рерберг вскинулся.

— Найдете оправдание тому, чему мы только что были свидетелями?

— Нет! Казнь и впрямь омерзительная. Куда гуманнее французская гильотина! Особенно, когда она рубит головы людям за недостаточную революционность.

Рерберг покраснел:

— Издеваетесь?

— Ни в коем разе. Скорее учу думать головой, пока она на плечах.

Женя погрузился в свои мысли, но его, как и меня, отвлекли странные крики. Они неслись от опрокинувшейся повозки, запряженной четверкой волов, вокруг которой гарцевал на лошади Перрон и бил плашмя шпагой по плечам и головам сбежавшихся к нему солдат. Махараджа правил коня прямо к французу, расталкивая конем потерявших всякое послушание сипаев в белых мундирах. Им было отчего прийти в возбуждение и позабыть о дисциплине — из повозки сыпались на землю золотые монеты из разорванного мешка.

«Полковая казна или личные сбережения?» — задался вопросом я, извлекая из седельной кобуры пистолет.

Выстрелил в воздух. Солдаты испугались и начали разбегаться.

— Запорю! — ревел Перрон.

Он полностью утратил свой профессорский вид — глаза метали молнии, лицо сводила судорога, шпага дернулась в мою сторону, ее кончик покачивался, выдавая крайнее волнение французского генерала.

«Да он не в себе!» — мелькнула у меня мысль.

— Успокойтесь, Пьер! — воззвал я к его благоразумию.

Шпага опустилась. Перрон дрожал, его затравленный взгляд метался от меня к Холкару и обратно.

— Мсье Перрон, какого дьявола вы тут устроили?

— Это мои деньги! — прохрипел этот маньячелла и фанатик золотого тельца.

— Ваши, ваши, — успокоил его. — Никто из нас не претендует.

Француз, уже не слушая, бросился с коня собирать монеты и запихивать их обратно в лопнувший мешок. Беседовать с ним было бесполезно.

Это понял и Холкар. Он растерянно смотрел на своего начальника штаба и не знал, что делать. Его вывела из задумчивости подъехавшая на слоне княжна Бегум.

— Собрались отступать? — с нескрываемым ехидством осведомилась она. — А куда? В Дели? Спешу вас огорчить: только что пришла весть из столицы. Она захвачена сикхами и руси-атаманом Платовым!

Все развернулись и пристально посмотрели на меня. Я поежился. Ну сейчас начнется…

* * *

У главных ворот Красного Форта в Дели, чем-то похожего на московский Кремль, стояла конная цепь наших казаков, вперемешку с сикхами. Пыль от копыт прибывшей кавалькады ещё не успела осесть, когда я вышел вперёд, чтобы встретить раджей. Маратхи прибыли в полном блеске — на конях с богато расшитыми попонами, в тюрбанах с павлиньими перьями и золотыми брошами, с длинными нитками жемчугов на шее и роскошными перевязями, на которые подвешивались мечи с непременной головой тигра на эфесе. Впереди ехал высокий и худощавый мужчина с орлиным профилем — Холкар. Чуть позади, но с видом человека, привыкшего командовать, следовал Дуалет Рао с перевязанным плечом — он-таки получил рану в бою с нами. За каждым из них стояла свита из десятка знатных маратхских воинов во всеоружии. Приехала также Бегум Самру и несколько мелких князей. Прожженные интриганы, они сразу сообразили, когда пришли данные разведки, что против объединенной армии русских и сикхов, шансов у них нет. Сингх и Платов крепко-крепко ухватили их за бубенцы. Я тоже внес свою лепту, прямо намекнув навабам-князьям, что можно не воевать, а договориться. И вот они здесь.

Сделал знак переводчику, вышел вперёд. Подняв руку в приветствии, обратился к раджам:

— От имени донского атамана Матвея Платова и командующего сикхскими войсками, махараджи Пенджаба Ранджита Сингха, приветствую вас в Дели. Прошу следовать за мной.

Холкар коротко кивнул, а Дуалет задержал взгляд чуть дольше, будто оценивая меня. Мы двинулись через двор крепости к главным воротам дворца. Красный песчаник стен отливал тёплыми тонами в лучах утреннего солнца, а над крышами виднелись изящные купола. Миновав охрану, мы вошли в прохладную тень сводчатых коридоров. По пути мимо нас проходили слуги в длинных халатах, держа подносы с водой и фруктами, иногда останавливаясь, чтобы поклониться гостям.

Парадный зал находился в центре комплекса. Высокие окна с резными решётками пропускали мягкий рассеянный свет. В центре стоял большой круглый стол из тёмного дерева, покрытый вышитой скатертью. По периметру — резные кресла с высокой спинкой, непривычные для индусов, но музыку во дворце заказывали ныне не они. В дальнем конце, возле одного из окон, уже сидел Сингх. Он держал в руке кубок с вином и, не поднимая головы, слушал что стоящего рядом пожилого сикха. Советника? Увидев нас, он только слегка повернулся и, не меняя позы, отпил ещё. Маратхи заняли указанные им места, стараясь не смотреть в сторону Сингха. Бегум, с открытым лицом, в роскошном сари, усыпанного бриллиантами, конец которого-паллу был накинут на голову как шаль, заняла свое место с большим достоинством — слуги сразу поднесли ей блюдо с фруктами. Платов встал, положил руки на рукоять шашки, висящей на поясе. Подозвал переводчика.

— Господа, я собрал вас здесь не для того, чтобы обсуждать старые обиды, — начал атамана, его голос звучал ровно и твердо, но в нем слышалась стальная нота. — Я знаю, что вы считаете нас захватчиками. И вы ненавидите сикхов. Вы видите в нас, в казаках, пришедших по приказу Императора далекой Руси, врагов, пришедших занять ваши земли. Но все это не так. Ваш враг — не я, не Сингх. Наш общий враг — Англия. И я пришел в Индию, чтобы уничтожить Ост-Индскую компанию, которая десятилетия грабит вашу страну.

Он сделал паузу, оглядывая каждого. Я увидел, как у Холкара напряглись скулы, а Дуалет, чуть наклонив голову, слушал с нескрываемым любопытством.

— Но, к сожалению, есть одно важное обстоятельство, — продолжил Платов. — Император в России сменился. Наш новый правитель не хочет воевать с Англией. Более того, Ост-Индскую компанию теперь защищают не только их собственные, но и королевские войска. Я не могу воевать с британцами напрямую, ведь моя страна не воюет с Англией. И я пришел договариваться. Но сперва объясню, зачем мне нужен Алам-шах.

Сингх допил все из кубка, махнул рукой слугам, чтобы ему несли еще вина.

— Мне нужно звание назима, управителя войсками падишаха, — продолжал тем временем Платов. — Только став назимом Алам-шаха, я смогу получить от него приказ освободить Бенгалию. Британцы нарушили договор, они обещали платить Великому Моголу два с половиной миллиона рупий за сбор налогов, но давно перестали это делать. Если мы вернем Калькутту Великому Моголу, вы сможете забрать Дели себе обратно и снова драться, сколько вам будет угодно. Но пока я требую от имени падишаха мира! Я требую единства!

Навабы зашумели, начали переглядываться. Еще никто с ними так не разговаривал. Все посмотрели на Бегум — она согласно качала головой, мгновенно оценив перспективы. Эта маленькая женщина была действительно ключом ко всему. Не будь ее здесь, споры могли бы длиться часами.

— А Сингх? — спросил Дуалет, почти уступая, его голос был низким и властным. — Он разве не заберет Дели себе?

— Сикхов в Дели ненавидят, — покачал головой Холкар, обращаясь ко всем присутствующим. — Они нападали на столицу девятнадцать раз за годы правления Алам-шаха!

Сингх, наконец, поднял голову, его взгляд был прямым и жестким.

— Мы мстили за наших людей, казненных здесь, в Дели, и за массовые убийства сикхов в Пенджабе, — сказал он, его голос был таким же тяжелым, как и его кирпан на боку. — Но я готов уступить вам Дели, маратхи, если вы не будете мне мешать захватить Синд — все земли вдоль Инда до его впадения в океан. Мы все хотим больше власти. Для этого нужна сильная армия, так? Армия требует больших денег! Но где их взять, за треть века междоусобиц мы знатно истощили запасы своих сокровищниц?..