Олегархат районного масштаба (СИ) - Номен Квинтус
А этот инженер (по фамилии Федин) очень сжато рассказал мне об обнаруженной проблеме и перечислил, какие эксперименты он собирается провести для того, чтобы найти путь их решения:
— Сейчас матрица изнашивается где-то за неделю работы, даже чаще дней за пять — но тут интересно то, что в последние пару дней производительность установки вырастает, а качество продукции улучшается.
— Это почему?
— Каналы успевают заполироваться. По идее за счет того, что трение уменьшается, и нагрев должен падать, но так как сырье изначально нагревается до ста двадцати… в общем, полированные каналы повышают производительность процентов на двадцать. И проблем тут ровно две: полировка каналов при изготовлении матрицы увеличивает ее стоимость более чем в полтора раза — что увеличивает и стоимость продукции. А вторая — скорость износа матрицы после полировки тоже несколько увеличивается.
— Отлично, и какие предложения?
— Я уже провел эксперимент с матрицей из лантанированой хромомолибденовой сталью: результат впечатляющий, матрица до двух недель работает практически без следов износа, а сколько времени потребуется до выхода ее из строя, я пока даже примерно сказать не могу.
— И почем эта сталь сейчас на базаре?
— Да, при этом матрица уже раз в десять дорожает, тут же не только металл дорогой, но и очень сложная его обработка. Поэтому на следующем этапе — я надеюсь, уже на следующей неделе начну эксперименты — матрицу из обычной стали мы попробуем покрыть слоем этой самой хромомолибденовой с помощью плазмотрона.
— Технология вроде отработанная, что так долго-то возитесь?
— Покрывать каналы матрицы изнутри… нужна была довольно непростая оснастка, ее на опытном заводе МВТУ обещают со дня на день доделать. Тут тоже цена матрицы вырастет вдвое, но если все получится, то экономический эффект получится вообще двойной: по моим расчетам срок службы матрицы будет минимум месяц, а сработавшуюся матрицу можно будет просто снова на восстановление в плазмотрон отправить — и восстановленная окажется уже дешевле новой, изготовленной по старой технологии.
— И когда ожидается результат?
— До нового урожая с гарантией!
— Что-то дополнительное нужно?
— Заявку я, как и положено, в базу занес, вчера еще, но успели ли ее в отделе снабжения прочитать, я сегодня не проверил… Но это не срочно, еще успею.
Проблема с матрицами сейчас вообще была на контроле у самого товарища Булганина. Потому что сельское хозяйство страны бурно развивалось (хотя и не совсем так, как в моей «прошлой жизни»), то есть совсем не так, как это было еще до моего рождения. Но все же бурно, и в прошлом году страна собрала небывалый урожай зерновых. Совсем небывалый, а кроме разнообразного зерна в СССР собирали и много всякого другого, используемого как для еды или корма, так и в промышленности. Но лично меня интересовало исключительно зерно — а точнее, то, что оставалось после его сбора и переработки. Сейчас интересовало, и поэтому у меня в Комитете уже второй год работала лаборатория, занимающаяся исключительно вопросом «оптимального использования отходов сельхозпроизводства». То есть лабораторий таких — работающих по отходам — было три, а одна работала исключительно над увеличением срока работы матриц.
Разработанные еще в МВТУ «автоматические котлы» получили сейчас довольно широкое распространение, но они изначально проектировались под использование древесных пеллет. И такие пеллеты теперь производились во многих лесоперерабатывающих предприятиях. А еще в пятьдесят седьмом этим очень заинтересовались изготовители подсолнечного масла, ведь у них в процессе переработки появлялись буквально горы шелухи от семечек, которые можно было пустить «на отопление» после гранулирования. И возможностью они в большинстве своем воспользовались — но тут выяснилось, что матрицы, неплохо работающие при гранулировании отходов древесных, очень быстро изнашиваются при работе с шелухой от семечек. А ведь их делали буквально из танковой брони!
Но броня эта хорошо от ударов и взрывов защищает, а вот истирается она все же довольно быстро. Впрочем, маслоделы этот момент предпочти игнорировать, все равно топить собственными отходами получалось гораздо дешевле, чем завозить топливо со стороны. Но когда я в позапрошлом году прикинула, сколько в полях сжигается соломы…
Не я прикинула, мне этот вопрос задали товарищи из Минсельхоза, прочитав где-то, что европейцы сейчас активно стали соломой жилье отапливать. И особенно этим увлеклись финны — но финнам было хорошо, у них хутора просторно по стране расставлены, так что «соломенную печь» размером с полдома им было где поставить. А у нас… я как раз вспомнила, что те же самые пеллеты и из соломы делались — ну и попросила «провести эксперимент». Эксперимент показал, что пеллеты из соломы получаются неплохие (правда, зольность у них вчетверо выше, чем у древесных), но матрицы, через которые продавливается соломенная крошка, изнашиваются очень быстро. И люди занялись именно матрицами…
То есть сначала они этим занимались буквально «для собственного удовольствия», но когда в Красном Холме заработала уже электростанция (правда, мощностью всего в четыре мегаватта), то Николай Александрович тоже очень вопросом заинтересовался. Ведь эта электростанция сжигала по сто тонн соломы в сутки, но только в Краснохолмском районе в прошлом году урожай соломы превысил двадцать тысяч тонн. И это только соломы, которую не использовали для всяких сельхознужд типа на подстилку скотине и тому подобного. То есть электростанция электричество народу давало буквально «на подножном корме» (ну, еще немного там «добирали» топлива, собирая всякий мусор по лесам). А когда товарищ Булганин прикинул, сколько в целом по Союзу соломы просто так сжигается в полях, то он передо мной поставил очень конкретные вопросы…
И это было понятно: в прошлом году в СССР каменного угля добыли полмиллиарда тонн. С большим трудом и проявляя настоящий героизм — а тут двести миллионов тонн очень неплохого топлива просто так засоряет атмосферу. Причем, как добавили накала страстей агрономы, уменьшая плодородие почв.
Так что финансирование строительства новой (на двадцать четыре мегаватта') «соломенной» станции в Бежецке шло уже за счет государственного бюджета, а Федор Павлович Вязников, сконструировавший котел для этой станции, получил орден Трудового Красного знамени. И с этим орденом (и всей своей командой котлостроителей) передислоцировался в Красный Холм. Потому что, вероятно, счел, то Красный Холм — не такая уж дремучая провинция: дважды в день оттуда в Калинин летали самолеты «Местных авиалиний», а новый аэродром «Местных» открылся непосредственно на окраине города, через дорогу от экскаваторного завода. Да и сам городок бурно развивался: мне все же Краснохолмский район в управление не передали (да я и не просила об этом), но денег на расширение и котлостроительного завода, и самого города правительство выделило немало. Настолько немало, что в городке появилась даже своя телестудия…
Хотя телестудии уже много где появились, во всех «моих» городах — так точно. Потому что небольшая команда инженеров-радиотехников комитета разработала и приступила к изготовлению (в Брянске, на телевизионном заводе) новеньких видиконов на основе оксида свинца. Которые на порядок превосходили по парметрам распространенные сегодня видиконы на селене или на сульфиде сурьмы — и потому с огромным энтузиазмом закупаемые компанией Грюндиг — ну а Комитет в качестве оплаты получал от немцев в том числе и крошечные — весом всего по три кило — телевизионные камеры, выпускаемые этой компанией. Пока получал: брянские телеинженеры мне пообещали сделать свою, полностью отечественную камеру весом до двух килограммов — ну а пока обустроить телестудию стало возможно вообще в любом городе страны.
Правда, чтобы в городе появилось свое телевидение, одной телекамеры было маловато (и даже двух телекамер было бы недостаточно), там еще требовалось всякое разное другое оборудование и — главное — телевизионная вышка. С оборудованием все же в СССР было не особо плохо, по заказу все нужное могли изготовить почти два десятка радиозаводов, а вот с вышками было не так весело. У меня даже возникла мысль во всех моих городках поставить по копии Шаболовской башни — только не московской, а тех, что стояли на Оке, но Сережа подал мне идею поинтереснее:
